У них тела тоже имели модификацию, но не такую как у боевых агентов отдела. Аналитический отдел имел огромную классификацию модификаторов тела. И каждая из них предполагала определённый род деятельности. Модификаторы устанавливались согласно непосредственной спецификации человека. Отдел считал, что если довести профессиональные качества человека до абсолюта, то он будет более полезен чем универсал. Хотя и универсалы в отделе тоже имелись.
Мышцы и кости пилотов были усилены, но только в тех пределах, которые им необходимы. Основной упор их модификаций был направлен на управление техникой, а не прямому столкновению с нулевыми формами. Физические усилители у пилотов располагались именно в ногах и это никак не помогало в управлении техникой. Сильные ноги давали им возможность на спасение в случае падения в нулевом секторе, где без этого они гарантированно погибнут.
Противостоять нулям они не были способны, но вот огромная скорость бега, которую могли развить пилоты, давала им возможность спастись от преследования. Длилось это не долго, но если нулей было не много, то пилоты вполне могли оторваться от них и добраться до безопасного места. Конечно, стопроцентную гарантию на спасение это не давало, но в случае падения машины у них появлялся хоть какой-то шанс.
Сейчас, находясь в кишащем нулями секторе мы двигались крайне осторожно и часто останавливались, чтобы дождаться нужного момента для преодоления открытого пространства. Тяжёлые рюкзаки, которые несли пилоты со стороны могли показаться лёгкими, но такая иллюзия была порождением их модифицированных ног. Но даже с таким грузом на плечах пилоты не отставали от нас.
Я понимал, что в случае опасности они сбросят рюкзаки и смогут ускориться. Жизнь пилотов гораздо важнее чем груз, но это не означает, что они его бросят при малейшей опасности. Мы непрерывно двигались уже шесть часов. Осторожно пробираясь между завалами заброшенного мегаполиса и скоплением нулей, нам удалось выйти на расстояние прямой видимости цитадели. Правда на этом хорошие новости и закончились.
Хотя мы и видели цитадель, но вот приблизиться к ней мы никак не могли. Все подходы к ней были заняты скоплением нулевых форм. В какую бы мы сторону не смотрели везде в зданиях находились нули. И проскользнуть между ними вряд ли подучится. Даже если мы с Анастасией попробуем это сделать только вдвоём, без пилотов, ничего не выйдет. Нулевые формы расположены на таком расстоянии, где контролируется всё пространство между ними.
Понятное дело, что это расстояние не было случайным и программа кодексов отлично просчитала такое расположение. Но это было дальше, а там, где находились мы, всё ещё оставались места с небольшими укрытиями. Попытку каким-то образом проскользнуть между нулями мы окончательно признали нереальной и я предложил пилотам связаться с цитаделью.
Сейчас расстояние между нами и спасительной базой было не таким большим и грозовой фронт возможно не заглушит связь. По крайней мере шанс на успех здесь был выше, чем там, где мы потерпели крушение. Но вот пилоты не оценили мою идею и доходчиво объяснили в чём у неё проблема. С их слов я понял, что сигнал до цитадели с такого расстояния, действительно дойдёт. Но была маленькая проблема в том, что первыми сигнал поймают нулевые формы.
А когда они узнают, где мы находимся вся эта толпа механических уродов ринется прямо на нас. После доходчивого объяснения я вынужден был признать, что моя идея была идиотской. Нулей здесь собралось действительно много и чтобы прорваться к цитадели, потребуется как минимум двадцать, а возможно и больше предвестников. Но дело в том, что кроме нас в аналитическом отделе предвестников не наблюдалось. Про первую серию я старался не думать, ведь они были на стороне врага, или если выражаться точнее, возглавили их.
Принимая тот факт, что предвестников в отделе всего двое и все мы находимся здесь, нам ничего другого не оставалось, как смириться с положением и ждать удобного случая, который поможет нам выбраться из сложившейся ситуации. Как должен был выглядеть этот подходящий момент, никто даже представить не мог. Поэтому оставалось лишь теряться в догадках пытаясь хоть что-то придумать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Практически все идеи в моей голове имели статус фантастических. Возможно после окончания грозы нули решат разойтись по территории и заняться чем-то более полезным, чем торчать под стенами неприступной цитадели. Но это были лишь несбыточные мечтания больного воображения. Единственное чего мы сумели добиться, это спрятаться в обломках одного из разрушенных небоскрёбов. Но и там мы тоже не чувствовали себя в безопасности.
Нули хотя и находились практически на одном месте, но следуя заложенной в них программе, какая-то из нулевых форм поднималась и совершала короткие патрулирования. После этого часовой возвращался на место и в этот момент поднималась другая, делая тоже самое, но уже в другом направлении.
— Ты понимаешь, что отсидеться здесь у нас не получится? — шепнула Настя.
— Ты имеешь в виду схему их патрулирования? — уточнил я.
— Её родную.
Маршруты нулевых форм были построены таким образом, чтобы ни единого метра не оставалось в не поля их зрения. Нули проверяли каждый сантиметр этой территории. Большое их количество отлично подходило для подобного способа контроля пространства. Нам оставалось лишь ждать, когда дойдёт очередь до той нулевой формы, которая отвечает за проверку места, где мы нашли укрытие.
С каждой минутой ситуация становилась всё более критичной. С каждым новым поднимающимся нулём шанс на наше обнаружение стремительно возрастал.
— Итак парни, слушайте сюда, — повернулся я к пилотам. — Мы примерно определили траекторию их движения, а это означает, что времени у нас, практически не осталось.
— И каков ваш план?
— Боюсь парни он вам не понравится, — ответил я.
— Вы нас бросаете? — осторожно предположил пилот.
— Идея хорошая, но боюсь я после этого буду плохо спать по ночам, — ответила Анастасия.
— Одним словом вам придётся оставить груз здесь и молиться о быстроте ваших ног, — продолжил я. — Вы должны попытаться добежать до периметра безопасности вокруг цитадели и если повезёт, вызвать подмогу.
— Ты хочешь сказать, что вы с нами не пойдёте? — удивились пилоты.
— Именно это он и сказал, — добавила Анастасия.
— Но почему, ведь с вами у нас больше шансов прорваться чем одним?
— Вот тут вы сильно ошибаетесь, — поправил я пилотов. — Если мы дружной толпой из четырёх человек, ринемся на прорыв, то это будет тоже самое, что и попытка связаться с цитаделью, об ошибочности которой вы мне доходчиво объяснили. Вся эта орда с улюлюканьем набросится на нас и я могу гарантировать, что подмогу из цитадели присылать не будет никакой надобности. Если только для того, чтобы забрать наши трупы.
— Значит вы хотите их разъединить, — догадались пилоты.
— Верно, — кивнул я. — Часть нулей бросится в погоню, но я надеюсь, что большинство из них будет вынуждена вступить с нами в бой. Гарантий успеха у нас нет, но это единственный шанс на ваше выживание.
На самом деля я сомневался в этом плане, да и пилоты похоже тоже не питали никаких иллюзий, но других вариантов-то в любом случае не было. А если ничего другого нет, то остаётся сделать только то, что решили. Тут я задумался над народной мудростью, которая родилась ещё на далёкой Земле, но неотъемлемо присутствует и здесь. Именно по этой причине многие народы нас не могут понять, и задаются вопросом, почему в случае опасности мы осознанно не оставляем себе никакого выбора?
Но благодаря отсутствию выбора мы способны выживать в таких условиях, где гибнут все остальные. Когда у человека в экстремальной ситуации появляется выбор, (Сделай или умри). Он начнёт размышлять как бы себя спасти и потеряет драгоценное время, которое нужно потратить на выполнение задачи.
В первом варианте такой человек отказывается от опасной задачи, ведь смерть его пугает. При втором варианте, человек считает, что его смерть достаточная плата за невыполнение задачи. В первом случае он возможно сохранит себе жизнь, во втором, тупо умрёт, считая, что этого достаточно, но и в том и другом, задача будет не выполнена.
