Пути отхода. Тут сложнее. Имеется система видеонаблюдения, и меня легко будет отследить. При спокойной обстановке. Если же будет паника и потоки мечущихся на экранах людей, то сложнее. Значит панику нужно организовать. Как? Способ очень простой - "пожарная тревога". Кнопки пожарной сигнализации. Источники пожара и задымления. Может сработать, если постараться. Хотя большая надежда на "стирание" и "переписывание" истории и памяти окружающих людей после проведения акции. Но нужно подстраховаться. Как? Нужно что-то легкогорючее и дающее много дыма, причем в двух шагах от места акции. Какие-нибудь декорации? Не пойдет - они внутри студий, а мне нужно в коридоре. Настенные панели? Пластиковые, но слишком долго будут разгораться. Чем ускорить процесс? Короткое замыкание? Точно! Электрощит у входа в студию - пара-тройка выстрелов из пистолета и ... И ничего не произойдет! Провода слишком разнесены друг от друга, и для их замыкания нужен артиллерийский снаряд. Причем точное попадание! А если... Если положить за дверцы щита пропитанную горючей смесью ветошь, а затем попытаться пистолетными выстрелами ее зажечь? Может сработать. Только как сделать это незаметно? Вопрос. Слишком сложно. Щит коридорного освещения? Нужно осмотреть схему. Должна быть. Они же тут не самоубийцы - должны быть схемы обесточивания этажа с "местных постов". Не годится - щит слишком далеко от двери студии - на лестничной площадке.
Но с другой стороны....откуда здесь возьмется толпа? В этой студии я, часть участников телемоста, выведу из строя, соседних студий еще три. Ночных шоу там не будет. А что это значит? Нет людей - нет и толпы. Как тогда прятаться? Или никак? А может уйти через технические входы-выходы? Можно попробовать, но нужна одежда сотрудников технического персонала - какой-нибудь комбинезон, или брюки и куртка. Нужно заглянуть в студию и посмотреть на декорации предстоящей передачи.
Мда... Планировка меня разочаровала. Три технических выхода отгорожены подковообразной трибуной для зрителей. То есть либо я отказываюсь от применения гранат и пробегаю мимо трибун, либо отказываюсь от эвакуации "черным ходом". А может не стоит все усложнять? Отхожу в сторону одной из лестниц, поднимаюсь этажом выше, по пути вырубаю электричество на этаже, с аналогичного щита, а сама поднимаюсь еще выше - на чердак. Видеокамер на лестницах нет. Чердак? Наверняка сигнализация. Не годится! Тогда по другому - вырубить освещение на всех этажах этого крыла, быстро пробежав по лестнице вверх-вниз - не будет света, не будет ясности, где меня искать, а там и люди повыскакивают из студий и кабинетов в коридоры - тут можно и "пожар" заорать, и еще что-нибудь. Сработает? А почему бы и нет? Кто мне противостоит? Спецназ что ли? В лучшем случае милиция, которая тоже любит "Дом-2" и будет пребывать в фазе "зомби". Значит, так и оставлю.
Кафе. Что-то суетливо и народу много. Но мне нужно протянуть время - не шарахаться же, как дура по коридорам и этажам несколько часов подряд! Что заказать? А вот это вопрос! Хотя... Ну не будут же они отраву в продукты подмешивать! Возьму сок в заводской упаковке, печенье, и пачку каких-нибудь сигарет - светить своим портсигаром и "Герцеговниной" - по словам Сашки, это все равно, что как Штирлиц ходить в буденовке по коридорам бункера. Кстати, нужно будет узнать у него и про Штирлица и про бункер. Где вот только приткнуться, чтобы избежать внимания со стороны окружающих? У того окна что ли? Рядом с красивыми девушками? Скрасить им пейзаж так сказать, и подчеркнуть своим дурацко-нелепым видом их красоту?
Кажется, получилось. По крайней мере, не прогнали, хотя посмотрели как на.... "дуру, которая приехала из какого-то Парижа, где это? Это часом не та помойка возле Мухосранска, где в картонных коробках бомжи живут?". Вот и славненько! Пьем свой сок "Добрый", с какими-то добавками, якобы улучшающими зрение, пьем и читаем книжку...
Глава 14.
Я открыла книжку, карманного формата в кожаной обложке. "И водрузим мы над Марсом Красное Знамя Труда!", Альберт Чекмарев, Издательство "Москва", 1921 год. Эта книга была раритетом. Она была одобрена кэгэбнисто-цензорским отделом в 1921 году, и запрещена и изъята из обращения в 1926 году. Причина? Причина проста - те события, который описал автор в своей книге, свершились в более сжатые сроки - в 1926 году. И произведение, из передового и патриотического, зовущего к звездам и победе над Чемберленом, моментально превратилось в упадническое, занижающее успехи мирового социализма. Увы, и такое бывает. То, что в 1921 году, после разрухи и голода организованного английскими агентами, казалось несбыточной мечтой, фантастикой, воплотилось в реальность в строгом соответствии с планами правительства СССР. Но эта книга была единственным художественным произведением на указанную тему. После ее изъятия, историю освоения Марса можно было изучать только по учебникам и газетным подшивкам. Никто не смог (или не захотел?) создавать произведения на заданную тему. Как отнесся сам автор, к запрету и изъятию книги? Он серьезно обиделся на Льва Захаровича Мехлиса, который был инициатором данного процесса, назвав оного тупым прямолинейным м...даком. Но уже в тридцатые годы, сам автор, точно так же поступил со сворой литераторов, пыжившихся написать что-нибудь о Марсе. Все их рукописи он задробил. Не из зависти или мстительности, а по причине того, что их авторы были профессионалами-м...даками. Профессионалами в области куннилингуса, приписывая освоение Марса, то лично товарищу Сталину, то Мехлису, то Дзержинскому. Аэлита же в этих агитках выступала в роли Владимира Ильича Ульянова-Ленина - в пиджаке и кепке выступала с речами перед революционными матросами марсианского речного флота. В конце концов, написание марсианской эпопеи было поручено Шолохову, но грянул 1941-й... Я нарушала инструкции, таская с собой запрещенное произведение Чекмарева, но мне нравилось его перечитывали сравнивать, то что написано, с тем, что произошло на самом деле...
ВОЗВРАЩЕНИЕ АЭЛИТЫ
У подъезда стоял автомобиль. Белые мухи крутились в дымных столбах его фонарей. Человек в косматой шубе приплясывал морозными подошвами по тротуару.
- Я за вами, Мстислав Сергеевич, - крикнул он весело, - пожалуйте в
машину, едем.
Это был Гусев. Он наскоро объяснил: сегодня, в семь часов вечера (как и всю эту неделю), радиотелефонная станция Марсова поля ожидает подачу неизвестных сигналов чрезвычайной силы. Шифр их непонятен. Целую неделю газеты всех частей света заняты догадками по поводу этих сигналов, - есть предположение, что они идут с Марса. Заведующий радиостанцией Марсова поля приглашает Лося сегодня вечером принять таинственные волны.
Лось молча прыгнул в автомобиль. Бешено заплясали белые хлопья в конусах света. Рванулся вьюжный ветер в лицо. Миновали мост, Васильевский остров, пролетели Николаевским мостом над снежной пустыней Невы, - отсюда было видно лиловое зарево города, сияние фонарей на мрачной набережной, направо - огни заводов. Вдали исступленно выла сирена ледокола, где-то ломающего льды. Миновали многолюдный Невский, залитый светом тысячи окон, огненных букв, стрел, крутящихся колес над крышами. Лось, сжав руки в рукавах пальто, опустив голову, постукивал зубами.
Под свистящими деревьями Марсова поля, у домика с круглой крышей автомобиль стал. Пустынно выли решетчатые башни и проволочные сети, утонувшие в снежных облаках. Лось распахнул заметенную сугробом дверцу, вошел в теплый домик, сбросил шарф и шляпу. Румяный, толстенький человек стал что-то объяснять ему, держа его ледяную руку в пухлых ладонях. Лось отметил только - запах сигары и большую бородавку сбоку носа у начальника радио. Стрелка часов подходила к семи.
Лось сел у приемного аппарата, надел слуховой шлем. Стрелка часов
ползла. О время, - таинственные сроки, удары сердца, ледяное пространство вселенной, где летят эти развернутые времена! И вот, медленный шепот раздался под шлемом в его ушах. Лось сейчас же закрыл глаза. Снова - повторился отдаленный тревожный, медленный шепот. Повторялось какое-то странное слово. Лось напряг слух. Словно тихая молния пронзил его неистовое сердце далекий голос, повторявший печально на неземном языке:
- Где ты, где ты, где ты?
Голос замолк. Лось глядел перед собой побелевшими, расширенными глазами... Голос Аэлиты, любви, вечности, голос тоски летит по всей вселенной, зовя, призывая, клича, - где ты, где ты, любовь?..
Лось вскочил и закричал:
- Жива, жива!.. Немыслимо!.. Нет, невозможно!.. Аэлита, Аэлита!..
