Внезапно его глаза приоткрылись.
Он медленно обвел их взглядом.
— С вами все в порядке? — спросил Мик.
Какое-то время мужчина молчал. Казалось, он не понимал.
Затем:
— Англичане? — через силу произнес он.
Акцент был чудовищный, но вопрос был вполне ясен.
— Да.
— Я слышал ваши голоса. Англичане.
Он поморщился.
— Вам больно? — проговорил Джуд.
Мужчина, казалось, нашел этот вопрос забавным.
— Больно? Мне? — переспросил он, и на его лице появилась смешанная гримаса агонии и восторга.
— Я умру, — выдавил он сквозь стиснутые зубы.
— Нет, — сказал Мик. — С вами все в порядке...
Мужчина решительно замотал головой.
— Я умру, — уверенным голосом повторил он. — Я хочу умереть.
Джуд ближе наклонился к нему.
— Скажите, что нам сделать, — тихо произнес он.
Мужчина закрыл глаза. Джуд довольно бесцеремонно встряхнул его.
— Скажите нам, — забыв о сострадательном тоне, громко сказал он еще раз. — Скажите, что это было?
— Что? — не открывая глаз, проговорил мужчина. — Это было падение, вот и все. Просто падение...
— Какое падение? Кто упал?
— Город. Подуево. Мой город.
— Откуда? Из-за чего он упал?
— Из-за себя, конечно.
Ответы мужчины ничего не объясняли; вместо них одна за другой следовали какие-то загадки.
— Куда вы собирались ехать? — спросил Мик, стараясь говорить как можно менее агрессивно.
— За Пополаком, — сказал мужчина.
— За Пополаком? — спросил Джуд.
Мик начал улавливать какой-то смысл в сбивчивых словах похитителя.
— Пополак — это второй город. Такой же, как Подуево. Города-близнецы. На карте они...
— Где же сейчас этот город? — перебил его Джуд. Казалось, Вацлав Джеловсек решился открыть им всю правду. Был момент, когда он застыл между смертью с загадкой на своих губах и несколькими минутами жизни, достаточными для того, чтобы кое-что объяснить. Ему было все равно. Новое состязание уже не могло состояться.
— Они вышли на битву, — негромко произнес он. — Пополак и Подуево. Они боролись каждые десять лет...
— Боролись? — снова перебил Джуд. — Вы хотите сказать, все эти люди были убиты?
Вацлав покачал головой.
— Нет, нет. Они упали. Я же говорил.
— Ну, и как они боролись? — спросил Мик.
— Для этого они шли в горы, — последовал ответ.
Вацлав приоткрыл глаза. Лица, склонившиеся над ним, выглядели измученными и больными. Ему стало жалко этих ни в чем не повинных иностранцев. Они заслуживали того, чтобы знать истину.
— Они бились, как великаны, проговорил он. — Их строили из собственных тел, понимаете? Корпуса, мускулы кости, глаза, нос, зубы, — все делалось из мужчин и женщин.
— Он бредит, — сказал Джуд.
— Ступайте в горы, — повторил мужчина, — и увидите, это правда.
— Даже предполагая... — начал Мик.
Вацлав нетерпеливо прервал его.
— Многие века мы учились по-настоящему играть в великанов. С годами они становились все больше и больше. Каждый новый всегда превосходил своего предшественника. Его строили с помощью канатов и подпорок... В желудке была пища... испражнения выводились через специальные трубы... Самых зорких усаживали в его глаза, самых громогласных — в гортань. Вы не поверите, с каким техническим совершенством все это делалось.
— Не поверим, — вставая, сказал Джуд.
— Это образ нашей общины, — почти шепотом проговорил Вацлав. — И форма нашей жизни.
Наступило молчание. Над горными склонами медленно плыли белые облака. Дорога постепенно погружалась во мрак.
— Чудо, — добавил он с таким выражением в голосе, будто в первый раз осознал неестественность происходившего. — Случилось чудо.
Этого было достаточно. Да. Этого было вполне достаточно.
Его глаза снова закрылись, морщины на лице разгладились. Он умер.
Его смерть Мик прочувствовал острее; чем гибель тысяч людей, оставшихся позади; или лучше сказать, его смерть была ключом к боли, которую он испытал за всех них.
Он не мог решить, правду ли сказал этот человек. Его разум не знал, что делать с услышанным. Он только ощущал свою беспомощность и какую-то тоскливую жалость к самому себе.
Они стояли на дороге, молча глядя на загадочные и мрачные очертания гор.
Наступили сумерки.
Пополак уже не мог идти дальше. Каждый его мускул изнемогал от усталости. То и дело в глубине его исполинского тела кто-нибудь умирал; однако город не горевал из-за своих отмирающих клеток. Если мертвые находились вблизи наружного слоя, то их отвязывали и сбрасывали на землю.
Великан не был способен испытывать жалость. Он знал только одну цель и собирался идти к ней, пока были силы.
Закат солнца Пополак проводил, сидя на одном из крутых склонов и поддерживая руками свою огромную голову.
На небе засияли звезды. Сгущалась тьма, бережно обволакивавшая незажившие раны этого страшного дня и дававшая отдых глазам, которые видели слишком много.
Пополак снова встал на ноги и, сотрясая шагами почву, двинулся в путь. Он должен был идти, сколько мог, а потом спуститься в какую-нибудь долину и найти в ней свою могилу.
Мик хотел похоронить угонщика. Однако Джуд сказал, что с приездом полиции это погребение будет выглядеть довольно подозрительно. И кроме того, разве не абсурдно было заниматься с одним трупом, когда всего лишь в миле от них лежали тысячи неприбранных тел?
Они оставили мертвого лежать рядом с перевернутой машиной и скова тронулись в путь.
Становилось холодно, хотелось есть. Однако те дома, мимо которых они проходили, были наглухо заперты и не подавали никаких признаков жизни.
— Что он имел в виду? — устало проговорил Мик, когда они стояли возле очередной запертой двери.
— Он говорил метафорами...
— И про великанов?
— И про великанов. Троцкистская белиберда, — продолжал настаивать Джуд.
— Мне так не кажется, — повторил Мик и пошел обратно к дороге.
— У тебя есть иная точка зрения? — оставаясь на прежнем месте, с вызовом спросил Джуд.
— Он не был похож на человека, сочиняющего речи заранее.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что вокруг нас бродят какие-то великаны? Ради Бога, опомнись!
Мик повернулся к Джуду. В сумерках трудно было разглядеть выражение его лица. Однако голос был твердым и уверенным.
— Да. Я думаю, он говорил правду.
— Абсурдно! Абсурдно и смешно! Нет!
В этот момент Джуд ненавидел Мика. Ненавидел за его наивность, за готовность поверить в любой вымысел, если тот окружен некоторым ореолом романтичности. Господи! Поверить даже в такую нелепую выдумку...
— Нет, — повторил он. — Нет. Нет. Нет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
