Он был ошеломлен ее откровенностью и покорился ей. Эта невероятно прекрасная девушка, избранная судьбой стать королевой, охотно, более того, страстно желала оставить все, что ей было дорого, единственно ради того, чтобы быть его женой.
— Ах, дорогая, боюсь, я недостоин тебя.
— Ты любишь меня, Пауел Дифида? — тихо спросила она.
— Да, Рианон, — ответил он без колебания и сердцем чувствовал, что это правда.
— Тогда, конечно, ничто не помешает нашему браку и не разрушит наше счастье.
В этот самый момент, когда Пауел привлек Рианон в свои объятия, подул легкий ветерок, расшевелив золотистые листья буковых деревьев. Он лишь слегка склонился к ней, поскольку она, несмотря на свою хрупкость, была почти что одного с ним роста. Он запечатлел на ее мягких губах нежный, почтительный поцелуй, а Рианон ответила ему пылким поцелуем, одновременно удивив и доставив наслаждение, обещая в будущем иные восторги.
Он прижал ее к себе, одной рукой держа за тонкую талию, другой лаская серебристо-золотые волосы, которые казались пухом под его огрубевшими пальцами. Ее поцелуи напоминали ему вкус клубники, и он не мог припомнить время, когда чувствовал себя таким счастливым, гармоничным, в ладу с собой и окружающим миром. И все, что чувствовал и ощущал он, передавалось и ей.
— Дорогая, — прошептал он ей на ухо. — Я никогда не перестану тебя любить. Никогда!
Внезапно их окутала розовато-лиловая дымка. А над ними раздался крик ворона. Вспомни! Ощущение от его объятий прошло, и она услышала голос, зовущий ее еще раз.
— Рианон! — Это была Анхарид.
— Рианон, дорогая моя! — Теперь с ней говорил ее отец.
Дымка рассеялась, и она увидела себя взволнованной в зале отца, в кругу семьи.
— Ах, Рианон! Как ты могла так со мной поступить! Я не хочу быть королевой Справедливого народа! На самом деле не хочу! — протестовала Анхарид. Она потерла бледно-розовым шелком своего платья между большим и указательным пальцами, как обычно делала, когда была расстроена.
— Анхарид, иного выхода нет, это прекрасный выход, хотя ты и молода, — успокаивала сестру Рианон. — Когда-нибудь ты станешь великой королевой, я уверена. И я буду тобой гордиться.
В порыве непривычных для нее эмоций Анхарид бросилась в объятия сестры и зашмыгала носом.
— Не оставляй нас, Рианон! Молю тебя, не оставляй! Я боюсь за твою жизнь среди Кимри. Хотя некоторые, вроде Пауела, относятся к нам благосклонно, большинство же настроено враждебно. Как бы ты ни старалась, ты навсегда останешься для них чужой. Предмет любопытства и подозрения.
— Ничто не имеет для меня значения, — ответила Рианон, — кроме того, чтобы стать женой Пауела и матерью его детей, дорогая сестра.
Знаю, что это удар для тебя, но ты просто еще не свыклась с этой мыслью. Всю нашу жизнь было принято считать, что я стану королевой Справедливого народа, но этому не суждено быть. Я всегда считала, что моя судьба в другом месте.
— Я не хочу быть королевой, потому что не желаю нести все бремя ответственности, — раздраженно сказала Анхарид с превосходной логикой. — Быть женой Тристана и матерью его детей — вот судьба, о которой я мечтаю.
Рианон весело рассмеялась.
— Этого будет тебе недостаточно, Анхарид, и сердцем ты понимаешь справедливость моих слов. Ты одна из тех созданий, которые призваны взять на себя заботу о мире. Наш народ будет преуспевать в твое царствование. Что же касается Тристана, — и Рианон усмехнулась, — он так гордится тобой, я удивлюсь, если он не растает от счастья.
Анхарид не удержалась от улыбки при словах сестры. Это правда.
Тристан гордился ею и уже начал беспокоиться, что, возможно, он не совсем подходящий муж для будущей королевы Справедливого народа. Ей потребуется вся сила убеждения, чтобы унять его страхи, успокоить его. И она сделает это, поскольку любит его, к удивлению многих. Как и у всех народов, у Справедливого народа тоже были и мудрые люди, и не отличающиеся большим умом. К последней категории относился и Тристан, но Анхарид было известно то, что неведомо другим. Она знала, что ее возлюбленный добрый, верный и надежный и отличался удивительным чувством юмора. Тем не менее ей казалось предательством по отношению ко всей семье занять место Рианон.
— Несмотря на все твои доводы, сестра, я не в восторге от принятого тобой решения. Быть королевой Справедливого народа — непростое дело!
— Сейчас это твой долг, сестра, — ответила Рианон тем самым спокойным тоном, который, как всем было известно, означал прекращение спора. — Совет согласен, значит, и весь народ тоже. Ох, Анхарид!
Ты на самом деле больше подходишь для трона, чем я. Ты сильная, уверенная в себе. Я же рискую, смущаюсь своего сердца. Королеве Справедливого народа не следует вести себя подобным образом.
Пришел черед вступить в разговор Корнелии, матери Анхарид и Рианон.
— Почему бы тебе не взять Кимри просто в любовники? — спросила она дочь. — Так поступали наши люди в прошлом. Почему ты должна выйти за него замуж и всего лишиться? — На ее красивом лице отразилась озабоченность.
— Нет, — решительно ответила Рианон. — Ни один из нас не хочет этого. Я буду женой Пауела, и, чтобы брак удался, мы должны быть одним целым. Не может быть и речи о том, чтобы Пауел стал частью нашего мира, а я смогу стать частью его. Дорогая матушка! Ты должна порадоваться за меня, потому что я хочу брака с Пауелом больше всего на свете.
В фиалковых глазах Корнелии появились слезы. Рианон была ее первым ребенком. Хотя она никогда не призналась бы вслух, чтобы не сочли ее слова предательством дорогой Анхарид, Рианон она любила больше. И ничего не могла поделать с этим. Девушка была ее копия в молодые годы. Романтическая душа, верящая в лучшее начало человека. В атмосфере, в которой живет Справедливый народ, — это не такое опасное убеждение, но в мире Кимри…
Корнелия глубоко вздохнула. Почему ее старшая дочь влюбилась в Пауела Дифида? Не было в их мире достойного мужчины, который бы не отдал за Рианон все, чем владел. Будь она дочерью даже бедняка, все равно ее ценили бы выше других девушек. Гэвин, принц Справедливого народа реки Уи; воины братья-близнецы Кэдог и Кадел, которые прибыли с ее родного острова на западе; наиболее выдающийся среди них юный король Мередидд, который правил Справедливым народом на юго-западе и чье королевство могло быть объединено с их владениями. Он огорчился больше всех. Почему не могла Рианон выбрать из собственного народа; но, увы, она не сделала этого.
Беспомощно Корнелия обратилась за поддержкой к мужу.
Дилан покачал головой.
— Мы спорим по этому поводу, словно старый пес, продолжающий грызть кость, чтобы добраться до мозга, которого давно нет, — печально сказал он. — Рианон дала нам ясно понять, что хочет взять в мужья Пауела из Дифида, Кимри, и никого другого. В этом она убедила и совет, и наш народ. Они избрали преемницей Анхарид. Да будет так!
