Морпехи ещё немного посудачили. Матрос по прозвищу Кошак докурил американскую сигарету и, решив не искушать удачу, чуть поворочавшись, заснул.
Военный полицейский, дежуривший у камеры, при смене доложил, что с русскими всё в порядке, вели себя тихо, тому матросу, что поменьше, очевидно, очень плохо от полученных ранений.
Негр из обслуги принёс судки с ужином для пленных и с интересом уставился на лежащих русских морпехов.
– Симмонс, давай-давай отсюда, ничего здесь интересного, – спровадил его военный полицейский.
– Роберт, дай хоть одним глазком! А то я какой день на войне, а их так и не видел. Говорят, у них бородищи до пояса..
– Марти, две секунды – не больше! Не дай бог, Керри кто доложит, что ты здесь больше положенного времени ошивался. Вон они – валяются на нарах. Тот, что помоложе, совсем плох, а тот «баскетболист» ещё ничего – на допросе был, пришёл сам, без бородищи, по-нашему неплохо говорят, на бриттов похожи.
Симмонс вытянул шею, заглядывая через решётку.
– Это и всё? Какие-то работяги с рабочих кварталов, я-то думал!
– Всё, всё! Давай, Марти, отсюда! Мне этих комми ещё покормить надо! После смены вечерком подходи, поболтаем.
– О'кей-о'кей, для тебя у меня всегда есть с чем и о чём поболтать!
Полицейский выпроводил обслугу и подошёл к решётке. По правилам содержания пленных, на время кормёжки из помещения дежурной смены полагалось вызывать ещё одного полицейского, однако «комми» валялись на лежанках и даже не шевелились. Часовой просунул судки с ужином через решётку и провёл по прутьям дубинкой, пытаясь разбудить пленных русских. Тот, что поменьше, со стоном приподнялся и произнёс какую-то непонятную фразу на своём тарабарском языке:
– Хером своим об забор почеши, идиот.
– Ужин принесли, вставайте, как вас там – «товарищщи», пять минут вам на приём пищи, – нараспев проорал полицейский и, забавляясь, снова провёл дубинкой по прутьям.
– Кошак, лежи, стони погромче, – сказал Булыга и, поднявшись, в два шага очутился у двери. Полицейский от неожиданности отшатнулся и начал сдёргивать с плеча винтовку.
– Не бойся, не укушу, – успокоил его на английском морпех и, не обращая внимания на круглые глаза американца, поднял судки и, откинув от стены крышку стола, начал накрывать ужин. Матрос с кличкой Кошак (урождённый Кошкин), продолжая громко стонать, по мере возможностей помогал. Ужин был так себе – какая-то фасоль с кусочками мяса, крекеры и по паре яблок.
– На корабле-то они получше кормили, – возмущался с набитым ртом Кошкин, – газировку в банках давали и бананы, а тут фасоль да кофе.
– Жри, что дают! Незнамо что ещё в Джуне нас ожидает, может они там похлеще, чем фашисты, лагерь устроили.
– У меня, тащ капитан, чуйка такая, что не доберемся мы до Аляски, расстреляют нас нахер.
– Да нет, зачем-то мы нужны. Их начальник разведки всё допытывался, нахрена мы на Командоры высаживались. Да кабы мы сами знали нахрена, я, может бы, и догадался.
– Тащ капитан, так что за островок-то? Может, подломим варнака у решётки, катерок какой ухватим да коксу отсюда дадим?..
– Кошкин, я понимаю, что ты дебил-комсомолец, отличник боевой и политической, но даже если с «губы» рванём, то шансов до берега добраться в живых – нет! Да и на острове нигде не укрыться – сильно мал. Прочешут за несколько суток и тогда уже в расход по-любому пустят. Нет, морячок, тут не вариант. Жуй давай да стони побольше.
Кошкин захрупал крекером, хлебнул кофе и испустил громкий протяжный стон.
Полицейский, пялившийся на них через решетку, испуганно дёрнулся.
В кабинете О'Кинли, помимо самого хозяина, сидел прибывший с самолётом командир группы «тюленей», лейтенант (звание лейтенант в ВМС США соответствует званию капитан-лейтенанта в ВМФ СССР) Ирвин Свенссон. Двухметровый потомок варягов с интересом рассматривал снимки, сделанные недавно экипажем бортового разведывательного комплекса самолёта-разведчика.
– Майор, а катер с сонаром запускали в этот район? Или всё так на словах да на предпосылках?
– Нет, после гибели экипажа Виллиса в том районе катера патрулей совершают обычный проход без особого досмотра, аппаратуры у нас такой на базе с момента её основания не было.
– Мы привезли с собой, наш капитан Родригес (звание капитан в ВМС США соответствует званию полковника в СА) сейчас у вашего полковника – по старой дружбе заглянул на рюмку скотча, заодно обсудить текущие дела.
– Они знакомы?
– Да, по старым делам. Вроде как наш капитан, если заметили, сэр, на «морского котика» никак не тянет.
– Ну почему же, вроде крепкий мужчина, импозантный. Видно, что старый вояка.
– Вот для этого он и нужен, его с заслуженной пенсии и выдернули, помня о том, что кроме красивых слов, мужественной внешности и общих фраз он ничего из себя не представляет. Он числится заместителем у командующего оперативным флотом и выполняет сугубо представительские миссии. За нами он уже третий раз как хвостик мотается, надеется получить звание коммодора и благополучно засесть на бережку, пописывая докладные записки.
– Ну с нашим Гаррисоном такая же картина, хотя старик и сам себе на уме, но принятия собственного решения от него трудно дождаться. Я с этим непонятным объектом уже столько докладных записок и рапортов подал, но результата никакого.
– Да потому что, сэр, это тыловая база флота и зона интересов «си ай эй», федерального казначейства, федерального бюро. Недаром для охраны какой-то шахты задействован SWAT. Как говорят наши противники, – лейтенант чуть призадумался и, с акцентом коверкая русские слова, произнёс: – у семи няньек дети без глазью.
– Знакомо, – кивнул О'Кинли, – несколько ведомств, но того порядка, что в действующих войсках, не дождёшься.
– У нас на флоте доходит до того, что дерьмо из гальюнов просеивают, за каждую бумажку рвут на клочья, переговорные таблицы по несколько раз в неделю меняют. А тут объект с повышенным электо-магнитным фоном у берегов острова и никто даже не пошевелился. Ладно, сэр, всё это слова. Благодаря распоряжениям Гаррисона нам местные моряки выделили два катера. Мои матросы из подгруппы обеспечения водолазных работ будут готовить их до утра в авральном режиме. Лебедки для спуска и оборудование для тяжёлых водолазов уже устанавливается. Сонар уже монтируется.
– Ирвин, в обеспечении у вас работают ребята сержанта Лепски и два вертолёта. Это его группа обнаружила выброшенный на скалы «Сторис».
– Сэр, я читал рапорта буквально за час до нашего разговора, вроде всё пристойно – Виллис застрелился, экипаж пытался выбраться на побережье, но не справился и весь утонул. Оно и не мудрено. Я видел фотографии трупа матроса… эээ…
– Деннис Премье, – подсказал О'Кинли.
– Да, он. В каске, в снаряжении, как положено по инструкции, но ведь любой мало-мальски бывалый моряк знает, что в таком виде выбираться на скалы – гибель. Дальше, обнаруженный вами объект находится от этого места всего в двух морских милях. У вас не возникало мыслей, что всё-таки это проделки русских диверсантов. Ведь совсем бесполезная высадка на Командорах могла быть грандиозным отвлекающим маневром, чтобы всего несколько русских «тюленей» оказались в глубоком тылу нашего флота. Они ведь вообще людские ресурсы ради достижения своих целей не жалеют. Вспомните Вторую мировую. А ведь по сводкам проходило, что наши «Пермиты» гонялись за «призраком». Ваши карты на стол, сэр…
– Ирвин, по результатам вскрытия – моряк захлебнулся, в легких морская вода и не более.
– Майор, опытный «тюлень» может за пару минут утащить на глубину парочку моряков и утопить их словно слепых котят. И, сразу же забегаю вперед, диверсант может просто перевернуть тяжёлого водолаза кверх ногами, давление, шок, инфаркт. Всё! без видимых причин морячок ушёл на тот свет.
– Но ведь Корнсберри был в действительности очень опытным водолазом. Не думаю, что при нападении других водолазов он так просто бы сдался.
– Он был опытным водолазом и не более того, но он не был подводным бойцом! А это две разные вещи. Пусть у него будет хоть миллион спусков под воду, но, если его не обучали приёмам и способам уничтожения себе подобных, сколько бы он ни махал своим водолазным ножом, он будет обречен. Пугает то, что этот случай произошёл непосредственно в акватории базы на основном причале. Если мои предположения верны, то «призраки-диверсанты» уже тут и активно работают.
– Лейтенант, я ведь тоже скептик, но так сгущать краски, думаю, всё же не стоит. По вашим словам, мы уже со всех сторон окружены диверсантами, о которых и не догадываемся?
– Всё может быть, майор, не исключаю, что дело обстоит именно так. Может быть, уже «мины ждут своего часа», как говорил известный русский диверсант. Мы потратим уйму времени на досмотр каждого военно-морского объекта, катера, прочего. А времени, вы сами знаете, у нас уже нет. Поэтому делаем всё намного проще. Катера готовы будут к утру, мои ребята будут готовы к десяти часам. Проводим досмотр акватории, где предположительно залегает на грунте ваш «объект». Дальнейшие действия уже по результатам досмотра и осмотра. Может быть на этом месте лежит старый рыбацкий сейнер и мы ловим чёрную кошку в тёмной комнате. А может быть, там действительно советская подводная лодка-«призрак». Давайте ещё раз основательно пройдемся по всем пунктам нашего плана.
