— Сама напросилась.
На следующий день счастливая Бритт «жаловалась» подруге:
— Пришлось применять стоп-слово. Ну и рука у него!
Она напрочь забыла и Марко с его любовью к сладким блинчикам и бразильским попкам, и Юхана с необходимостью оберегать кота Мереты от стресса, и всех остальных. Вернувшийся из командировки Юхан попытался наладить отношения снова, но его ждало простое по своей сути заявление:
— Пошел к черту!
Проведя еще пару показов и объявив, что с них модельного бизнеса достаточно, парочка укатила к приятелям Магнуса в Норвегию любоваться фьордами.
Фрида отреагировала одной фразой:
— Господи, пусть уж хоть этот надолго?
Фрида, видя, что ни подруги, ни Магнус работать толком не намерены, решила агентство закрыть, ей тоже надоело заниматься изменами и банальной слежкой. Бывали приятные случаи, та самая толстуха, которую Линн учила позаботиться сначала о себе, через несколько дней позвонила и сообщила, что встретила своего мужа в… бассейне. Оказалось, что тот сбегал от нее вовсе не к любовнице, а на занятия, чтобы сбросить вес. Но такое бывало редко, куда чаще их старания приводили к обратному результату — получив доказательства неверности, супруги разводились. После того, что произошло с Линн и Ларсом, Фрида понимала всех обиженных изменами.
— Ненавижу эту работу! — злилась Фрида.
Мать посоветовала:
— Так вернись в Управление, тебя же звали.
Фрида только вздыхала. Она никому не признавалась, чего ждет. Звал вернуться Оке Винтер и многие, с кем она столкнулась в Управлении, когда занималась делом Инги. А ей нужно, чтобы позвал Даг Вангер — тот, из-за кого она когда-то ушла.
Дождалась, Даг позвонил, чуть глуховатым голосом попросил:
— Фрида, мы можем встретиться и поговорить?
— Да, конечно, что-то случилось?
— Нет, просто нужно поговорить.
Они встретились, разговор получился не сразу. Вангеру было трудно решиться, причем он не знал, нужно ли сначала попросить прощения. Решился:
— Знаешь, в этом кафе мы сидели с Бергманом и думали, что делать, ведь все говорило за то, что…
Фрида поняла, о чем он, положила руку на его запястье:
— Знаешь, Даг, если ты об этом, то лучше не начинай. Я не хочу вспоминать.
Казалось, сейчас она встанет и просто уйдет. И Вангер решился:
— Фрида, вернись, а? Можешь не прощать меня, просто вернись.
— У вас следователей не хватает?
— Я ухожу из начальников, снова буду работать просто следователем, мне нужен напарник.
Чтобы что-то сказать, она зачем-то поинтересовалась:
— А на твое место кто?
— Оке. Он хороший начальник. Придешь?
— Я подумаю.
— Дело не терпит! — В его голосе Фрида услышала прежнего Вангера. А тот вдруг рассмеялся. — И чертов автомат мне кофе не выдает.
Девушка замотала головой:
— Это серьезная причина, чтобы вернуться. Пожалуй, я решусь.
— Тебя все ждут.
Удивительно, но теперь Фрида смотрела на Дага только как на коллегу, ее больше не волновало существование Вангера-мужчины, даже оказавшись совсем близко к нему, Фрида не покраснела и не почувствовала, как сбивается дыхание. Просто у нее был другой объект для волнений и выброса адреналина. И то, что этот человек всегда под маской и она даже не знает имени, даже интересней…
«Завтра в пять».
Фрида ужаснулась сама себе, потому что поняла: она не просто ждала этот приказ, если бы Х не позвал, ей было бы очень плохо.
Фрида пыталась разобраться в истоках своего послушания и буквально сексуального сумасшествия. Ей не хватало секса? Нет, он бывал, она не фригидна, и хотя парней толпами не соблазняла, встречи бывали, и секс тоже. Почему встреча с этим человеком просто перевернула всю ее жизнь? Почему ее тянет к нему не просто как к партнеру по сумасшедшему сексу, но как к источнику боли, временами сильной, на грани переносимого? Почему она, сильная, независимая женщина, вдруг становится послушной, даже покорной, стоит услышать его голос? Да нет, не только голос, вот пришла эсэмэска, и Фрида точно знала, что выполнит, что завтра в пять будет на их квартире без белья на теле после душа и клизмы, чтобы снова быть выпоротой и испытать неоднократную боль.
Но знала и другое: все ее существо желало этого. Тело заранее содрогалось, понимая, что получит, сфинктер раскрывался, словно предчувствуя будущее проникновение, грудь вставала торчком, а соски увеличивались в размерах, словно их уже касались жадные губы. Будет больно, но она желала эту боль, желала настолько сильно, что даже мысли не допускала об отказе.
Да, она придет, будет терпеть, сделает все, что он потребует. И выполнит его приказы не раз и не два, а столько, сколько раз прикажет.
— Разделась?
Вообще-то, она вышла завернутой в полотенце, которое Х спокойно отобрал. Бесцеремонно поворачивая к свету, критически оглядел состояние кожи, сосков, ягодиц, кивнул:
— Не перестарались. Внутри все болит?
— Нет.
— А если честно?
— Немного.
— Что предпочитаешь сначала — быть выпоротой или…
— За что?
— За то, что вышла в полотенце, что задаешь вопросы… И вообще, ты что, не хочешь, чтобы я тебя выпорол?
— Хочу.
— Действительно хочешь?
— Да.
Х, смеясь, развел руками:
— Твои желания, дорогая, для меня закон. Я предпочитаю флоггер и стек, потому что они не портят кожу, не оставляют красных рубцов, хотя жжет сильно. И нет опасности что-нибудь отбить. Но если у тебя есть другие предпочтения, скажи, все исполню.
— Нет.
— Тогда по-моему. Мне понравилось пороть не только твой очаровательный зад, но и заниматься твоей грудью. Но сегодня я обещал тебя выпороть прилюдно, трахнуть прилюдно и заняться анальным сексом в джакузи. Поэтому мы едем испытывать на тебе плетку, а потом в джакузи для жесткого и безостановочного анального секса. Но сначала для разогрева дома, да?
— Да, — мысленно ужасаясь, согласилась Фрида.
— Пойдем, накажу за полотенце и медлительность.
Наказанием, конечно, была порка. Снова флоггером, чтобы не оставлять следов на коже. Но на сей раз Фрида стояла на коленях на нижней ступеньке, лежа животом на верхней. Ступенька обтянута кожей, потому коленкам не больно, руки закреплены поручами, ноги поножами. Х сделал три подхода, в результате которых до кожи было не дотронуться, даже когда смазывал, сильно саднило.
— Молодец. Продолжим.
Она ужаснулась продолжению, решив сказать стоп-слово, если он еще раз ударит по пылающим ягодицам. Но Х подвел ее к перекладине, свисавшей с крюков на потолке. Приказал взяться за перекладину, дополнительно прикрепил поручи карабинами, подрегулировал высоту. В результате она стояла на ногах, но без перекладины неустойчиво.
То, что Х был уже раздет, объяснило, что произойдет в следующую минуту. Фрида была готова, только хотела попросить, чтобы не касался ноющих ягодиц. Но он не сделал этого и без просьбы, напротив, завел ее ноги себе за поясницу, отчего она просто повисла на перекладине, вошел в нее и скомандовал:
— А теперь сама. Раскачиваясь.
Приник к ее губам и одновременно принялся довольно сильно выкручивать соски. Несмотря на сильную боль в сосках и горящую кожу, Фрида чувствовала немыслимое возбуждение и принялась раскачиваться, опираясь на его поясницу. Оторвавшись от ее губ, Х восхищенно прошептал:
— Молодец, девочка!
Она не успела сказать, чтобы отпустил соски, ее губы снова оказались в его власти, а руки сильно прижали к себе, потому что Х кончал. Через несколько секунд бурно кончила и она сама.
Немного придя в себя, Х опустил ее на пол, но освобождать не стал, напротив, оставил стоять на цыпочках:
— Сейчас вернусь и допорю. Отдыхай пока.
Вернулся одетым в домашние брюки и с флоггерами в руках.
— Продолжим.
Он каждый раз давал Фриде время сказать стоп-слово, но прекрасно понимал, что она промолчит. И все же сознание, что она может это сделать, добавляло девушке спокойствия. Как в предыдущий раз, Х «обработал» ее грудь и все тело так, что кожа горела и саднила от малейшего прикосновения. И сам же констатировал:
— Перестарался. Тебя теперь ни во что не оденешь. — И тут же усмехнулся: — И не надо. Пояса верности вполне хватит.
Осторожно смазал, снял с перекладины, помог добраться до постели, снова удалился.
Фрида лежала, закрыв глаза, и в тысячный раз пыталась понять саму себя. Так долго продолжаться не могло. Уже который день она не могла даже принять душ горячее тепленького, не могла нормально сесть и из-за зудящих ягодиц, и из-за последствий жесткого анального секса. Если так дальше пойдет, последствия могут оказаться плачевными.
Она выбилась из жизни совсем, подруги подготовили и провели показ моделей Петры, Оке с Дагом расследовали убийства, а она занималась сексом и БДСМ. Все хорошо в меру, надо ограничить встречи, двигаться действительно враскоряк нелепо. Когда боль на грани, она может принести удовольствие, но когда ее слишком много, становится невыносимой. Возможно, они оба гиперсексуальны, но зачем же тогда вот так превращать ее кожу в сплошной пожар? Ему доставляет удовольствие причинять ей боль? Оказалось, что она мазохистка, но не до такой же степени.
