Алондор ходил из угла в угол запертой комнаты. Сандра спала. Луна цвета пожелтевшей кости явилась поздно. Он смотрел вдоль мощеной дороги и видел нечто белое, стоявшее там, с развевающимися за спиной пурпурными волосами, с длинными тонкими руками. Она не изменила одежду; ее белое платье висело на ней клочьями савана, ноги были покрыты рубцами. Ее лицо было обращено вверх в звериной тоске; ее глаза, как омут, отражали один его образ. Ее любовь оставалась всепоглощающей. Она съела бы его, если бы смогла.
Алондор преклонил колени и начал шептать молитву, но вместо слов ему на ум шел только образ белой женщины. Она перешла дорогу. Алондор видел, как женщина ступает в ворота подобно белому дыму. Он слышал ее шаги по ступеням. Отворилась дверь…
Сандра проснулась и села на постели. Она посмотрела на Алондора, застывшего в молитве; слова к богу все тише и тише слетали с его губ.
Сандра ощутила ужас: преследовательница была здесь.
В это мгновенье он поднялся на ноги. Молитва разом иссякла. Перед ней был человек, лишившийся всего — за исключением той единственной вещи, которая звала и притягивала его. Будто робот, Алондор повернулся, пересек комнату и вышел. Он шел бодро. Алчущий и заколдованный чарами белой женщины, Алондор бездумно шел к ней, ждущей его внизу лестницы.
Когда он шагнул на ступени, Сандра вскочила с постели. Если Алондор выглядел загоревшимся и оживленным, то она казалась его смертью. Сандра, схватила меч, оставленный им, и пошла, дрожа, крадучись, как кошка, вслед за ним.
Она, женщина из высокой башни на морском берегу, была в доме. Она ждала в коридоре, чувствуя, что сейчас он наконец придет к ней. Ее сердце колотилось. Она подняла руки, чтобы распустить волосы, но найдя их свободными, опустила руки. Ей казалось, что она в башне, хотя это не имело значения для нее. Ей чудилось, что она слышит гул моря, несущего волны на взморье; возможно, это была пульсация ее собственной крови, страсть тела, выплеснувшаяся наружу. Вскрикнула чайка, но еще оставалась ступенька под его ногой. Он повернул за угол и открылся для нее. Тепло и радость наполнили ее, как пустой сосуд, которым она была. Она протянула руки, и он вновь пожелал войти в нее. Он забыл.
Но Сандра уже стояла позади него, держа в руках меч. Она также обладала знанием древнейших способов безотказной магии. И в тот миг, когда Алондор шагнул навстречу своей смерти, Сандра встала между ними. Она подняла тяжелый меч и взмахнула им, словно он был сухим стеблем травы. Она ничего не знала о воинах Креннок-дола, о рыцарстве мужчин, не причинявших зла существу, имеющему грудь и лоно, существу, которое они называли женщиной. За все, что она считала для себя дорогим и священным, она нанесла лишь страстный удар. То, что почувствовала женщина с берега моря, было долгой бесцветной болью, затем долгой пурпурной. Ее голова упала с плеч, но ее агония длилась многие века. По пришествии этой вечности она легла оглушенная, бессловесная, ослепленная, расчлененная… Она узнала, что значит быть сонмом разрозненных частиц, и в то же время оставаться целой.
Сандра в страхе отступила за спину Алондора, и он поддержал ее, пробуждаясь после транса. В эту минуту она стала для него Голбрантом, его клятвенным братом, который поднялся живым со дна моря, темноволосый, с золотой лирой за плечами, и нанес свой знаменитый удар, какой и не подумал применить в башне. Таким образом, Сандра окончательно завоевала его любовь.
Они держались вместе, а белая женщина чувствовала себя в стороне лепестками раскрывшейся розы. Она просыпалась на их лица, словно белая пудра. Она стала прахом, как обещал ей сам сатана в облике ведьмы в голубом лунном свете. Пыль кружилась. Крупицы рассеивались на частицы, миллионы становились миллионами миллионов. Вскоре она уже была невидимой для глаз.
Однако она сознавала. В каждой клеточке, в каждом ничтожном атоме ее голод продолжался и упорствовал.
Теперь она была рассыпана в пространстве, бесконечное множество мест притягивало и отбрасывало ее. Она оказалась во всем, ее голод повсюду.
Много позже Алондор и Сандра станут прахом, но они не развеются, как она, по миру. У нее нет имени. Она в каждом движении, сновидении, мысли. Она всё и ничто. Она по-прежнему ждет и будет ждать вечность на каждой пяди земли.
Незнакомцы приходят, поднимаются и спускаются невредимые по ступеням белой башни. Чайки строят гнезда в развалинах. В один из дней каждый камень обрушится мелкими камешками на всем протяжении известковых дюн. Однажды также рухнут скалы. После них — земля. Море отступит и истощится, небо упадет, а звезды исчезнут. И в этом окончательном или промежуточном мраке она останется. По-прежнему ожидая.
Жаль ее.
ДЕТИ НОЧИ
Глава 1. Сон
ВОЛОСЫ У МАРСИНЫ были цвета красного янтаря, кожа — как сливки, и порой под ее окном распевали свои песни юные влюбленные поэты. Кроме того, ее отец был богат. Она одевалась в расшитые шелка и украшала шею, запястья и щиколотки золотыми обручами. Никто не сомневался в том, что ее ждет счастливый брак. И вот в один прекрасный день в город прибыл чужеземец. Он был одет как придворный, и его сопровождала свита. Он подъехал к дому Марсины и передал ее отцу то, что было поручено передать. Оказалось, о его дочери прослышал могущественный князь Колхаш; взяв волшебное зеркало, он рассмотрел ее как следует и остался доволен. А посему он возьмет ее в жены, и дата свадьбы уже назначена — через три месяца, в канун новой луны.
— Но… — начал было отец Марсины.
— И никаких «но», — оборвал его роскошный посланец. — Никто не смеет перечить Колхашу. Разве ты не слышал о моем господине?
— Кажется, слышал… — пробормотал отец Марсины. — Но слухи часто обманчивы.
— Поскольку тебе ничего не остается, как принять мое предложение, — не желая выслушивать протесты, молвил гонец, — я сразу вручу дары, посланные моим господином в знак помолвки.
При этих словах вперед выступили слуги, разодетые как королевские придворные, и глазам отца Марсины предстали сундуки и шкатулки, переполненные такими прекрасными вещами, что он проглотил язык от изумления. И, поскольку он так и не проронил ни слова до тех пор, пока посланец не отбыл вместе со свитой, можно было заключить, что он согласился отдать дочь замуж.
— Тебе оказали великую честь, — произнесла через некоторое время мать Марсины в верхних покоях.
— Тебя ждет восхитительная партия, — добавила ее тетя.
Марсина зарделась, как персик. Она уже была влюблена в сына одного из состоятельных соседей своего богатого отца.
— С кем? — прошептала она.— С Дером?
— С Дером? — презрительно рассмеялись ее мать и тетя. И Марсина побледнела как лилия. — Нет, гораздо лучше! — воскликнули они. — Ты выйдешь за благородного Колхаша.
Марсина вскрикнула.
— Ну же, ну же, — заворковала мать.— Выброси всякие глупости из головы. Можешь не сомневаться, что Колхаш могущественный и щедрый князь. О лучшем женихе и мечтать нельзя.
— О, пощадите! — пролепетала Марсина.
— Слишком поздно, — безоговорочно заявила ее тетя.
Так кто же такой этот Колхаш? В тех краях сведения о нем ограничивались двумя-тремя предположениями и несколькими туманными историями. Его считали баснословно богатым, и по крайней мере это предположение было подтверждено дарами, которые он сделал отцу Марсины. Кроме того, хотя он и не был волшебником, зато явно владел кое-какими магическими вещами — разве посланец не заявил, что его господин увидел свою будущую невесту в волшебном зеркале? Колхаш титуловался князем, однако где лежали его владения, никто не знал. Одно было известно точно — он далеко не молод, так как слухи о нем ходили уже не одно десятилетие. Впрочем, эти слухи мало на что проливали свет и, в основном, были мрачными и неутешительными. Например, поговаривали, что в библиотеке Колхаша хранятся книги, переплетенные в кожу младенцев. Кроме того, рассказывали, что от Колхаша ничего нельзя скрыть, так как у него глаза на затылке, конечно, в переносном смысле. А когда вечернее солнце закрывало облако, с опаской шептали: «Это Колхаш выпустил свою душу на прогулку».
