В конце концов мы договорились о том, что наш институт выдвинет две кандидатуры, а в ходе выборов нам отдадут чью-либо неиспользованную вакансию (конечно, если таковая окажется!). Собственно, большего я не мог достичь: число и номенклатура вакансий к этому времени уже были объявлены в печати.
Итак, мы выдвигаем от института двух кандидатов и рассылаем во многие учреждения запросы о поддержке. В течение нескольких недель получаем о каждом свыше тридцати положительных отзывов. Подходит срок выборов. На предварительном совещании в Отделении общей биологии АН СССР кое-кто упрекает меня в «чрезмерных претензиях». Конкурсная комиссия, руководствуясь буквой устава, дала рекомендацию одному кандидату (правда, о другом был также дан не менее положительный отзыв). Я продолжал настаивать на избрании двух наших кандидатов.
Тайное голосование решило этот вопрос положительно. В тот же день И. Г. Пидоличко добился передачи нам второй вакансии члена-корреспондента, и обе кандидатуры были представлены на утверждение общему собранию АН СССР. Оно (здесь голосовали уже только академики) одобрило обоих наших кандидатов — В. Н. Грезе и Г. Г. Поликарпова.
Такое решение было особенно отрадно: наша теоретическая гидробиологическая линия получила официальное признание как в Академии наук СССР, так и в Украинской Академии наук.
Теперь я мог спокойно ждать приближающегося переизбрания директора института: моим преемником станет гидробиолог, придерживающийся аналогичных со мной взглядов относительно связи теоретических исследований с практикой.
Значение теоретических работ для практики очень убедительно показано в важном Постановлении Президиума Академии наук СССР от 8 сентября 1967 г. по вопросу «о расширении научных исследований по рациональной эксплуатации пищевых ресурсов океанов и морей». Там, в частности, говорилось: «Рациональное использование пищевых ресурсов морей и океанов должно базироваться на углубленном изучении биологии промысловых и кормовых морских организмов и биологической продуктивности морских сообществ, на теории динамики численности морских организмов, на принципах оптимального рыболовства».
При этом Президиум АН СССР предлагал Президиуму Украинской Академии наук «усилить в Институте биологии южных морей исследования теоретических основ структуры морских биоценозов и закономерностей трансформации вещества и энергии в биоценозах: исследования по разработке принципов и методов биологической мелиорации морских районов; исследования гаметогенеза, эмбриологии и онтогенеза рыб и других промысловых организмов в целях управления онтогенезом; ускорить подготовку монографий и определителей по основным группам морских рыб, беспозвоночных и водорослей». В нашем институте планировалось развернуть исследования по экспериментальному обоснованию методов размножения морских рыб и промысловых беспозвоночных в полностью контролируемых условиях (бассейновый способ разведения) и методов разведения живых кормов для размножаемых животных.
Учитывая чрезвычайную важность развития исследований в направлениях, предусмотренных Постановлением Президиума АН СССР, мы обратились в Президиум АН УССР с просьбой осуществить ряд мероприятий, необходимых для ускорения темпа работы института. В связи с рекомендацией усилить теоретические разработки вопросов, связанных с рациональной эксплуатацией пищевых ресурсов морей и океанов, институт пересмотрел проект тематического плана на 1968 г. Все эти работы были соответственно приближены к рекомендациям Президиума. В частности, намечалось:
продолжить и расширить наблюдения колебаний численности личинок и икринок пелагических рыб в Черном море, наблюдения динамики численности основных компонентов зоопланктона и из продукции в том же районе (отделы ихтиологии — Т. В. Дехник, планктона — В. Н. Грезе);
развитие работ по нахождению спектральной характеристики света, привлекающего рыб при светолове (отдел планктона — Э. П. Битюков);
изучение структуры пелагического биоценоза в Черном и Средиземном морях и закономерностей трансформации энергии и веществ на различных трофических уровнях в биоценозе (отдел планктона — Т. С. Петипа, В. Н. Грезе);
изучение структуры биоценозов в Черном и других морях и энергетических характеристик главных компонентов этих биоценозов (отделы бентоса — М. И. Киселева, физиологии — Л. М. Сущеня);
дальнейшее развитие исследований лиманов северо-западной части Черного моря в целях их использования для кефалеводства (отдел экологической биогеографии — К. А. Виноградов);
гидробиологические исследования северо-западного Причерноморья, районов устричных банок северо-западной части моря (отделы гипонейстона — Ю. П. Зайцев, экологической биогеографии — К. А. Виноградов);
исследования запасов и биологии водорослей Черного моря (отдел бентоса — А. А. Калугина);
исследования гаметогенеза и онтогенеза рыб на ранних стадиях в Черном море (отдел ихтиологии — Л. С. Овен);
усилить подготовку определителя паразитов черноморских рыб и ускорить выход трех томов определителя беспозвоночных;
работы по обоснованию методов искусственного разведения живых кормов для размножаемых животных (отдел физиологии — Л. М. Сущеня, И. В. Ивлева).
Надо отметить, что при рассмотрении Постановления Президиума АН СССР от 8 сентября 1967 г. присутствовали представители всех заинтересованных ведомств и учреждений (в том числе и нашего института). В общей части постановление полностью соответствовало всем нашим установкам и планам, так же как и специальное поручение для ИНБЮМ.
Этот важный документ впервые сформулировал программную линию в развитии морской биологии, указав при этом задачи академических институтов. Последнее было особенно важно для нас: «академическая» линия в деятельности института встречала зачастую не только скептическое, но и отрицательное отношение. Теперь в новых документах утверждалось то, что мы доказывали на протяжении ряда лет,— требование глубокого изучения жизни в морях, изучения закономерностей, определяющих количественное развитие и распределение организмов и их сообществ и притом на очень больших пространствах. По сути дела, родилось новое направление в науке: в такой форме даже 10 лет назад эти вопросы перед нами не стояли. Постановление Президиума АН СССР адресовалось, в частности, и к Украинской Академии наук. Естественно, там должны были вынести по этому поводу соответствующие решения, проекты которых мы и представили в Киеве.
Но рассматривались они только через год, когда я уже был не у дел и находился в больнице. В апреле 1968 г. в Киеве проходили перевыборы директоров научных учреждений. По нашему представлению директором ИНБЮМ избрали Владимира Николаевича Грезе. Незадолго до этого, в январе 1968 г., в институте отметили мое 75-летие. Верховный Совет Украинской ССР присвоил мне звание Заслуженного деятеля науки, а несколько позже Всесоюзное гидробиологическое общество избрало меня своим Почетным членом.
Пробыв в Москве полгода, в больнице и в санатории (в Москву я приехал на пленум Совета по гидробиологии и ихтиологии), я вернулся в Севастополь и передал свои обязанности заведующего отделом ихтиологии Татьяне Владимировне Дехник. Затем оформил пенсию и перешел на неопределенную должность консультанта в институте с надеждой, что мне еще удастся что-нибудь сделать для завершения некоторых работ. Конечно, все зависело от здоровья, которое не очень быстро восстанавливалось.
Послесловие
Выздоровление не наступило. Владимир Алексеевич Водяницкий скончался от инфаркта миокарда 30 ноября 1971 г. в Севастополе. Находясь в больнице, он с интересом слушал от близких людей вести о проведении торжественной юбилейной сессии в Институте биологии Южных морей, посвященной столетию со дня основания Севастопольской биологической станции.
Десятилетия труда и забот он посвятил станции и институту, который он создал на базе станции. Он вырастил большой научный коллектив. С каждым годом исследователи все выше оценивают научное наследство, которое он оставил. Он был не только гидробиологом, но и океанографом. На примере работ Владимира Алексеевича видна самая суть океанографии как комплексной географической науки, использующей все самые новые методы смежных специализированных наук.
В. А. Водяницкий начал большой цикл исследований Черного моря с того, что на основании наблюдений над икринками и личинками черноморских рыб опроверг ошибочное мнение о Черном море, как о бедном фауной в открытой его части, вдали от берегов. Предшественники утверждали, что в «Черном море нет достаточного количества питательных веществ для таких рыб, как шпрот, пеламида». Всюду писалось, что эти рыбы встречаются лишь как «пришельцы». В действительности В. А. Водяницкий обнаружил вдали от берегов изобилие икринок и личинок этих рыб. Ему пришлось тщательно проверить работы по биогенным веществам в Черном море, и в результате выяснилось, что авторы этих работ давали неверное истолкование собственным фактическим материалам. Но, исправив погрешности в гидрохимических работах, Владимир Алексеевич был обязан сделать новый смелый шаг: допустить, что существует достаточно сильно выраженный взаимообмен между глубинными водами, которые богаты биогенными веществами, и поверхностными водами Черного моря. Как же может осуществляться подобный водообмен при наличии резко выраженной плотностной стратификации Черного моря? Для ответа на этот вопрос В. А. Водяницкий в помощь гидробиологии и гидрохимии привлек физическую океанографию. На основании экспедиционных исследований различных авторов он показал, что в открытой части Черного моря, вдали от берегов, должны существовать восходящие токи вод и именно они увлекают вверх придонную воду. Справедливость этого утверждения в полной мере подтверждена уже после смерти Владимира Алексеевича: ведь лишь совсем недавно доказана преобладающая роль адвекционного переноса веществ в резко переслоенных морях, где не может развиться сильная турбулизация.
