— Не захотел? — удивился Шалимов.
— Не захотел! Даже на суде молчал! А потом, совсем ничего не понимаю, сразу после суда в побег собрался… Едва не покалечил двух сотрудников из конвоя…
— Только двое их было?
— Да нет, человек пять, говорят. — Она пожала плечами. — А потом еще подоспели…
— Тогда понятно, — согласно кивнул он. — А то и пятерых бы не хватило: он был лучший из нас! Однажды попали мы с ним… Да не в этом дело! Странно получается: молчал, молчал, а потом сорвался!
— Мне удалось докопаться до истины!.. — Она помедлила немного, потом вдруг спросила: — Вы… что-нибудь знаете о Ларисе Петровой?
— О Ларисе? Я не видел ее, но знаю, что Савелий очень любит ее!
— Я тоже так и подумала… — Адвокат поморщилась: говорить или нет? — Обманывала она его…
— Как обманывала? — встрепенулся Шалимов.
— Очень просто: была приманкой для Савелия, а жила с другим… Они сейчас все под следствием! Много чего вскрылось… Мне удалось добиться, чтобы дело Савелия было пересмотрено… Я уверена, что он будет оправдан!
— А Варламов? Такая фамилия встречалась вам?
— Так вы… — она запнулась, — вы ничего не знаете?
— Что? — Умурзак вскрикнул и поднялся со стула.
— Погиб он… Ведется следствие…
— Его убили! Убили! — Шалимов уронил голову на руку и рухнул на стул.
Татьяна Андреевна налила из графина воды и протянула Шалимову.
— Вам что-нибудь известно?
— Сволочи! Такую войну прошел и выжил… — Зубы стучали о стакан, но он сумел сделать глоток. — Нашли его?.
— Пока нет…
— Когда это произошло?
— В ноябре, а что?
— А Савку когда взяли?
— В начале октября… Что-то я не улавливаю связи…
— Бардам приходил ко мне в больницу в конце сентября… Нет, в начале сентября… Я позвонил Савке… — Он наморщил лоб, вспоминая. — Вспомнил! В субботу и тоже в начале октября… Артемьевич дежурил, главврач, и разрешил…
Татьяна Андреевна неожиданно полезла в стол и достала старый календарь за восемьдесят девятый год:
— Дело в том, что суббота — 7 октября!
— Точно, седьмого я и звонил, сестра еще с праздником поздравила… Но…
— Седьмого октября Говорков и был задержан…
— Слушай, адвокат. — Шалимов достал пачку денег и положил перед ней. — Здесь две тысячи рублей! Мало, я сказал, еще будут! Но ты должна взять на себя и дело Варламова! Понимаешь? Связаны они между собой! Связаны одной веревкой!..
— Ты деньги-то возьми, нужны будут, скажу… Почему ты сразу решил, что Варламова убили?
— В то посещение… в последний раз, в больнице… он был какой-то странный — на себя непохожий, словно предчувствовал… Я пытался добиться, от него, узнать, что произошло, поен отшучивался… Да шутки были очень мрачные… А мне только операцию сделали, видно, жалел меня, не стал говорить о неприятностях… А на прощание сказал одну фразу: «Попробую один… Если что, то запомни одну фамилию: Курахин… Нет! Нет! Я ничего тебе не говорил! Забудь! Извини, дружан…» Он даже побледнел, и мне показалось, что он чего-то боится… Если бы вы его знали, то поняли: не мог наш сержант бояться! Не мог! А тут…
— Минуту! — воскликнула вдруг Татьяна Андреевна. — Как, вы сказали, фамилия?
— Чья?
— Которую назвал Варламов!
— Курахин…
— Интересно! Очень интересно!.. Фамилия Курахин встречалась в деле Савелия…
УГРЮМОМУ ВСЕ ХУЖЕ
Угрюмому становилось все хуже и хуже: он уже висел на плече Савелия. Шли они медленно, часто останавливаясь, чтобы перевести дух. Савелий тоже тяжело дышал, пот заливал глаза, но он упрямо шел вперед, а чтобы как-то отвлечься, начал считать шаги… В горле пересохло, но они отошли далеко от реки, а то, что осталось в пакете, Савелий сохранял для Федора, который машинально переставлял ноги, глаза его были закрыты, обкусанные губы кровоточили…
— Зачем — мы пошли этой дорогой?.. Здесь же… огонь! — бормотал он, с трудом ворочая языком. — Мы его… Рим здесь! Сгорим!.. Не могу больше! Жжет тело! Горячо мне! Горячо! — У него явно начался бред.
— Потерпи, братишка, потерпи… — устало шептал Савелий. — Когда же появится эта чертова поляна. Он выругался с досады. — Все! Надо отдохнуть малость… не один я… хоть бы дождичек пошел! Небольшой пусть…
Савелий выбрал место поудобнее, где трава была погуще, осторожно опустил раненого и вытащил пакет с остатками воды. Дав пару глотков Федору, он тщательно завязал пакет, сунул в кармана и упал рядом…
ЛАРИСА И АДВОКАТ
Татьяна Андреевна сидела в комнате Бутырской тюрьмы, где проводились встречи арестованных, ожидающих суда, с адвокатами, следователями.
— Можно ввести? — спросил прапорщик.
— Да, пожалуйста…
Через минуту в кабинет ввели Ларису. Она выглядела уверенной, даже нагловатой.
— Я вас внимательно слушаю! — с усмешкой сказала она, усаживаясь перед столом на прикрепленный к полу стул.
— Я являюсь адвокатом Савелия Говоркова, — спокойно отрекомендовалась Татьяна-Андреевна.
— То-то смотрю, что где-то вас видела… Но я не понимаю…
— Да, на суде… — прервала она Ларису. — Я пришла к вам, чтобы выяснить некоторые подробности…
— Слушаю вас, Татьяна Андреевна, так, кажется?
— У вас отличная память! Тем легче будет разговаривать. — Она немного помедлила, раздумывая, с чего лучше начать. — На судебном заседании, Лариса Сергеевна, вы сказали, что Савелия почти не знаете и к его делам не имеете никакого отношения, так?
— Тогда это было в его интересах! — выходя-то себя, несколько истерично воскликнула Лариса.
— А сейчас?
— Что вы хотите от меня? Что?
— Вы давно знаете Варламова?
— А при чем здесь Варламов? — удивилась она.
— Вы не ответили…
— Года полтора, а что?
— Вы давно видели его в последний раз?
— Точно не помню… В октябре, кажется, и что? Татьяна Андреевна с трудом сдержала волнение: в октябре, то есть незадолго до его гибели…
— А где вы его видели? — без эмоций спросила она.
— Вроде… у…. — Она запнулась и добавила: — У бывшего кооператива…
— А не у Атака?
— Может, и у Алика…
Сбитая с толку спокойным голосом Татьяны Андреевны, Лариса, однако, интуитивно почувствовала какую-то опасность для себя.
— А почему вы о нем спрашиваете?
— А Курахина вы давно знаете? — не обращая внимания на вопрос, быстро спросила Татьяна Андреевна, пристально глядя на подследственную.
— Курахина? — Лариса мгновенно побледнела и крепко сжала руками сиденье стула, словно сдерживая себя от какого-то необдуманного поступка, вдруг она вскрикнула: — Чего вам нужно? Почему я должна отвечать вам на ваши дурацкие вопросы? Оставьте меня! Я уже все сказала следователю!
— А вам известно, что Варламов убит? — не обращая внимания на ее истерику, бросила Татьяна Андреевна.
— Что-о-о?.. — Лариса сразу обмякла и некоторое время молчала, уставясь в одну точку.
— Воды вам дать?
Лариса испуганно вскочила, бросилась к дверям и начала тарабанить в них.
— Отведите меня в камеру! Отведите меня! Слышите, в камеру!
Коротенький халатик приподнялся, обнажая красивые ноги, но она, не обращая внимания, продолжала колотить до тех пор, пока дверь не распахнулась.
— В чем дело? Почему хулиганишь? — строго спросил старший сержант.
— Уведите меня! — поникшим голосом проговорила Лариса и неожиданно заплакала.
ТРАГИЧЕСКАЯ ОШИБКА
…После небольшого отдыха Савелий поднял бесчувственное тело Федора и потащил дальше. Неожиданно впереди он заметал просвет и, подойдя ближе, рассмотрел огромное поле, усеянное тысячами гладких валунов, словно специально кем-то рассыпанных. Облегченно опустив раненого на траву, он сел рядом и долго сидел, опершись спиной о дерево.
Тайга словно вымерла, и в этой тишине ощущалось что-то зловещее. Казалось, что сама природа притаилась, затихла перед броском.
Савелий упал на землю грудью, как бы пытаясь вобрать в себя силу матушки-земли. Он очнулся, услышав, странный шум в звенящей тишине. Приподняв голову, понял, что Федор снова начал бредить. Савелий тряхнул головой и попытался встать на ноги, но тело, не желая слушаться, упрямо тянуло к земле.
— Врешь! — пересохшим горлом выкрикнул он и резко вскинул свое тело на ноги. Тщательно осмотрел карманы: пусто. Значит, из запасов осталось то, что в пакете: четыре с половиной сухаря и один запеченный рак. Сухари в НЗ, на крайний случай… Разломив комок глины, он поделил рака на две части и меньшую стал медленно жевать, стараясь продлить удовольствие. Он перемалывал даже косточки. Конечно, он не насытился, но даже эта малость несколько взбодрила, в ногах появилась уверенность. Несколькими пощечинами Савелий привел Федора в чувство.
— Где мы?
— У Каменистой поляны…
— Господи! Как же тебе удалось столько протащить меня? — растерянно прошептал Угрюмый, с трудом выдавливая слова.
