Несколько шагов – и руки быстро освобождают с кнехта конец, швартующий амфибию к мосткам. Бросок в другую сторону – и такая же операция со вторым тросом. Теперь – в кабину. Заскочив в нее, Викинг прыгнул в кресло и начал лихорадочно осматривать приборную доску. Взмахом руки сбил со лба капли пота, и его пальцы потянулись к тумблерам. Это понятно… Это тоже… Над головой переключатели… Вроде бы понял… Для чего эта красная кнопка? Читаем надпись… Ясно…
Кажется, он разобрался в порядке запуска. Пальцы осторожно начали щелкать тумблерами. На пульте… Над головой… Подаем питание… Приборы мертвы… Почему?
Еще раз проходим схему включения. Все должно сработать. Где и что он неправильно набрал?… Что случилось?… Почему нет питания?… Думай!.. Время?… Небольшой запас еще есть. Успокаиваемся и начинаем снова. Тумблеры в исходное.
Проходим сначала. Стоп!.. Когда он заскакивал в кабину, справа… Что было справа?… Смотрим… Ах, твою…!
На тыльной стене кабины был вскрыт щиток. Викинг вскочил и бросился к нему. Красный провод, отсоединенный от клеммы, торчал из серого ящичка наружу. Гайка и шайба лежали отдельно на крышке. Вот почему негр оставался в самолете – текущий ремонт.
Пробуем подсоединить. Он схватил провод и ткнул в клемму. Ударила сильная искра. Взгляд через плечо на приборную доску.
Стрелки приборов дернулись, и загорелось зеленое табло. Неужели попал? Наскоро затянув гайкой провод, Викинг метнулся в кресло. Пальцы уверенно побежали по тумблерам.
К запуску готов. Время?… Успеваю! Ну что, поехали?!
По спине неожиданной волной прокатились мурашки. Викинг дернул плечами и на мгновение застыл в пилотском кресле, сосредотачиваясь. Глубоко вздохнув, он нажал на кнопку пуска, двигаясь всем телом за утапливаемым в гнездо пальцем, словно помогая ему. Другой рукой он плавно двинул вперед рукоятку правого РУДа – рычага управления двигателем. Раздался хлопок, самолет чуть тряхнуло, и правый мотор заработал. Прибавим газу – рукоятку еще немного от себя. Обороты растут, вибрация начинает переходить в мелкую частую дрожь.
Вспыхнула лампочка над прибором – питание переключилось с аккумуляторов на генератор. Запускаем второй двигатель. Кнопка пуска нажата… РУД плавно вперед… Левый двигатель заработал? Тряска чуть усилилась. Взгляд влево – лопасти пропеллера набирают обороты, сливаясь в единый круг.
Работает!!! Прибавляем газу… Еще немного… Получилось!!
Оторвавшись от приборной доски, Викинг взглянул на лобовое стекло и с удивлением обнаружил прямо перед собой пляжную полосу и за ней густую тропическую растительность острова. Пока он запускал двигатели, отшвартованный от причала самолет развернуло в воде на сто восемьдесят градусов, и сейчас амфибия смотрела носом точно на берег, по которому в это время рассыпались выбегавшие из зарослей вооруженные люди.
Викинг выругался про себя – график угона был рассчитан им более чем точно. Лучше бы он секунд на десяток ошибся в свою пользу. Оставалось лишь одно: двигатели на самую полную мощность и идти на взлет. Пока по нему не стреляют – наверное, не разобрались, что случилось.
Двинув рычаги газа вперед до упора так, что моторы взревели как бешеные, он повернул штурвал круто влево. Амфибия, рванув с места, пошла в крен и едва не зацепила левой плоскостью за воду. Викинг с трудом выровнял машину и, набирая скорость, помчался вдоль берега. За ревом двигателей выстрелов слышно не было, а ведь пора бы уже начать пальбу…
В голове мелькнула мысль о скорости и направлении ветра, но он тут же вспомнил о безвольно болтавшемся на мачте «чулке». Одна проблема отпадает – искать направление для взлета против ветра не надо. Взлетай куда душе угодно! А ей, собственно, все равно, лишь бы оторваться от воды.
Так, кажется, скорость для подъема набрана. Как ее летчики называют? «Скорость принятия решения» – взлетать или успеть сбросить обороты и не слететь с полосы. Рискуем? Вперед! Ну, с богом, поехали!
Викинг потянул на себя штурвал, и амфибия, чуть взбрыкнув напоследок по ряби воды, пошла, потянула вверх. Он взглянул на стрелки высотомера. Они крутились туда, куда им и было положено. Пятьдесят метров… сто метров… сто пятьдесят… двести метров. Викинг плавным движением от себя перевел самолет в горизонтальный полет. Рекорды скорости и высоты он побивать не собирался. Ему было необходимо как угодно доплюхать до материка, лишь бы доплюхать.
Он чуть приподнялся в кресле, придерживая руками штурвал, и выглянул в правое окошко. Берег острова проплывал под ним. А вот скоро будет место, которое они с Дювалье выбрали для эвакуации. С океана подходы к нему вполне доступны, и лес подбирается почти вплотную к кромке прибоя. Теперь самое главное – вернуться сюда побыстрее и забрать оставшуюся на острове команду.
Изумрудная зелень крон отделялась от светло-голубой у берега и темно-синей, почти черной, воды на глубине узкой, слепящей глаза, белоснежной линией песка. Однако любоваться красотами сверху ни желания, ни времени не было. Викинг повернул штурвал влево, и самолет, послушно склонившись на крыло, описал дугу, потом выровнялся по горизонту и взял курс на Большую землю.
Дювалье ему говорил, что в хорошую погоду с острова можно увидеть далекий берег и горы на горизонте. Всматриваться в призрачные дали ему все время мешали события и люди, а вот сейчас, с высоты, сквозь марево, темная узкая полоса прямо по курсу обозначилась довольно четко. За ней дальше, в дымке, а зрительно – над ней, проступали очертания гор с плоскими темными вершинами.
Сам Дювалье сейчас должен улепетывать с места акции в лагерь. Ему были даны четкие указания после угона, а не получится, при обострении ситуации, прикрывать Викинга и вне зависимости от исхода – уходить в лагерь. Слава богу, хватило первой части инструкции.
Мысли о Дювалье мгновенно улетучились, едва его взгляд ухватил датчик уровня топлива, над которым ярко мигала красная лампочка. Стрелка заползла в критический сектор и медленно – едва заметно глазу, но уверенно – приближалась к нулевой отметке.
«Что случилось? – задал Викинг вопрос самому себе. – Перед запуском двигателей он хотя и мельком, но все же проверил запас топлива и помнил, что датчик показывал больше половины бака. Неужели пробиты топливные емкости или магистрали? Накаркал: почему с берега не стреляют?»
Да и без подоспевших молодчиков выстрелов вполне хватало. Сначала негр в салоне, потом охранник полосанул из автомата.
«Что делать? – судорожно метались мысли. – На оставшемся горючем надо подняться как можно выше и, когда двигатели заглохнут, планировать, насколько хватит высоты и скорости, – другого выхода нет. Заглушить один двигатель и лететь на втором опасно. Во-первых, опыт таких полетов у него чисто теоретический, а во-вторых, вряд ли что этим можно выиграть – скорость не увеличится, и высоту он не наберет».
Викинг, приняв решение, с силой потянул на себя штурвал, и самолет натужно, под острым углом, полез вверх. Стрелки высотомера начали крутиться. Оборот, другой, третий…
«Ну, давай, милый, давай, еще хоть немножечко потяни, – мысленно понукал машину Викинг. – Еще чуточку…»
Самолет чихнул раз, второй, выстрелил двигателем, и в уши ударила тишина, нарушаемая только шелестом воздуха, обтекающего фюзеляж. Машина дернулась, словно наткнувшись на мягкую преграду, и штурвал заплясал в руках незадачливого пилота.
Викинг плавно подал его от себя, и горизонт выровнялся, открыв перед глазами великолепную панораму океана и желанного берега, хотя и приблизившегося немного, но пока все так же недоступного.
Высотомер остановился на цифре восемьсот, и его длинная стрелка начала медленно двигаться по кругу в обратном направлении. Викинг попытался сделать в уме расчеты и прикинуть, как далеко он сможет спланировать.
«Скорость амфибии примерно триста километров в час… Полет продолжался не более двух минут… Сколько пролетел?… До берега около двадцати километров. Значит, прошел не более трети, а может, и того меньше…»
Было понятно, что самолет дотянет не более чем до середины пролива между материком и островом. На небе ни облачка, поэтому восходящих потоков не будет. Кроме того, амфибия не планер, и он сам – не Валерий Чкалов. Остается только лететь по плавной нисходящей.
«Заметят с острова, что я сел на воду? – обреченно подумал Викинг. – Наверное, заметят – видимость прекрасная. На двенадцать-пятнадцать километров океан просматривается, и снижение самолета будет видно как на ладони. На заводку сторожевика или катера и движение к месту посадки уйдет максимум тридцать минут. Вплавь за это время я могу одолеть не более полутора километров. После этого меня выловят, как дерьмо из проруби, сачком…» – подвел он печальный и неизбежный итог.
