У дверей остался одетый в форму красавец лейтенант. Врач кивком головы поздоровался с Аввакумом — им приходилось встречаться в лаборатории исследовательского отдела, — положил панаму на письменный стол, достал салфетку величиной с платок и бережно расстелил ее возле трупа.
Пока он осматривал тело, Слави Ковачев отвел Аввакума к окну и тихо спросил:
— Вы обыскали этого типа в синем халате? Аввакум отрицательно покачал головой.
— Упустили время? — сказал со вздохом Слави Ковачев.
— Сегодня я почему-то рассеян, — промолвил Аввакум, закуривая сигарету.
Подойдя к окну, он стал разглядывать двор, а Слави Ковачев тем временем занялся осмотром комнаты. Он тоже перелистал служебную переписку, заглянул в ящики стола, исследовал ковер и стены. Остановился его взгляд и на графине. Он понюхал его содержимое, потом стакан, отлил немного воды на ладонь и попробовал ее пальцем.
Врач поднялся, спрятал сумку, салфетку и инструменты, надел панаму и, взглянув на Аввакума, пожал плечами.
Слави Ковачев посмотрел на часы.
— Товарищ Аврамов, — начал он строгим, категорическим тоном, — в котором часу, по вашему мнению, этот молодой человек потерял сознание и как скоро за этим последовала смерть?
Врач и Аввакум, словно сговорившись, усмехнулись.
— Мне кажется, что признаки жизни исчезли далеко не сразу, — многозначительно заявил Слави Ковачев.
— Доктор, — заметил Аввакум, выпуская изо рта голубоватый клуб дыма. — позвольте мне, пожалуйста, расшифровать вам мысль моего коллеги. Он хочет знать, действительно ли час назад, то есть, когда я прибыл сюда, в жилах этого несчастного теплилась хоть искра жизни. Другими словами: тем, что я не оказал ему вовремя врачебной помощи в виде, например, инъекции камфоры или адреналина, искусственного дыхания, массажа сердца и тому подобного, не упустил ли я возможность спасти ему жизнь или хотя бы принять все меры, чтобы оказать ему помощь. Таков смысл его вопроса.
Доктор Аврамов снял панаму, и за стеклами его очков блеснула холодная улыбка. Он повернулся к Аввакуму:
— В котором часу вы пришли сюда?
— В одиннадцать сорок, — спокойно ответил Аввакум.
— Видите ли. — сказал врач, обращаясь к Слави Ковачеву, — тогда было слишком поздно думать о какой-либо помощи. Несчастный проглотил яд примерно за час до этого, то есть, приблизительно в половине одиннадцатого.
— А через пять минут он был уже мертв — относительно и абсолютно. — Аввакум улыбнулся снисходительной, беззлобной улыбкой. — Если бы вы объяснили товарищу Ковачеву, что это не случайное отравление, а результат действия цианистого калия, он не стал бы намекать на несчастный случай. Он вспомнил бы, что цианистые соединения действуют на организм со скоростью экспресса. Парализуя способность клеток усваивать кислород, цианистый калий за две-три минуты полностью убивает весь организм. Так ведь, товарищ Аврамов? Здесь налицо типичные признаки отравления цианистыми соединениями. Бедняга давно уже перестал дышать и уже остывал — был ли смысл поднимать на ноги скорую помощь? Эта минута была нужна мне для более осмысленной деятельности, и я использовал ее как надо.
— Все же есть правила для подобных случаев, — заметил Слави Ковачев. стараясь не глядеть в глаза Аввакуму.
— Когда есть необходимость, я забываю о правилах, — сухо ответил Аввакум.
Врач откашлялся и взял со стола сумку.
— Теперь вы можете спокойно заявить в районную поликлинику, — сказал он. — По-моему, незачем беспокоить скорую помощь. Мое заключение таково: на трупе нет никаких признаков насильственной смерти; этот молодой человек проглотил концентрированный раствор цианистого соединения. В тот момент он стоял у стены слева от стола. Почувствовав, что теряет сознание, он инстинктивно оперся о стол, сделал шаг к окну и медленно повалился на пол. Все произошло, как правильно заметил товарищ Захов, в течение лишь нескольких секунд. Конечно, после вскрытия вы узнаете больше подробностей.
— Еще один, последний вопрос, — сказал Слави Ковачев. — Здесь, как вы видите, есть графии с питьевой водой и стакан. Как вы полагаете, могут ли предметы послужить вещественными доказательствами? Следует передать их в лабораторию для экспертизы?
— Делайте все, что вы сочтете полезным для следствия, — ответил врач с неудовольствием в голосе.
Он, видимо, торопился уйти, но снова раскрыл свою сумку, вынул из нее все необходимое и принялся тщательно исследовать воду в графине и стакан.
— Я более чем уверен, — сказал он через несколько минут, — что в стакане сейчас нет ни следа цианистого калия. Дно и стенки мокрые, но это самая обыкновенная вода, прозрачная и без запаха. Принюхайтесь к запаху изо рта у покойника, и вы на всю жизнь запомните, как пахнет цианистый калий. А у стакана запах обычный, как у всех стаканов для воды. О графине не стоит и говорить: можете наливать из него воду и пить, если вам хочется.
Он еще раз взглянул на труп и добавил, пожав плечами:
— Впрочем, тому, кто решил отравиться и раздобыл для этой цели цианистый калий в сухом или жидком виде, все равно, как проглотить яд — с водой или без воды. Ему заранее известно, что яд действует наверняка и с молниеносной быстротой.
Врач попрощался, и лейтенант проводил его к выходу.
Слави Ковачев бегло осмотрел те немногие предметы, которые Аввакум извлек из карманов умершего, и, увидев пачку денег, присвистнул от удивления.
— Неужели это его деньги?
— Не знаю, — ответил Аввакум, — но они лежали в его бумажнике. Слави Ковачев покачал головой и, поплевав на пальцы, пересчитал банкноты. Затем подозвал лейтенанта.
— Вы, товарищ Марков, составьте протокол и отметьте, что при осмотре трупа в карманах пострадавшего были обнаружены такие-то вещи и такая-то сумма денег. Обыщите также старикашку, сделайте обыск и в его кон горке. Пусть он проведет вас по всему зданию, пусть откроет все комнаты, и если вы заметите что-нибудь подозрительное, немедленно сообщите мне. Затем позвоните в поликлинику и доктору Светозару Подгорову, руководителю Центра по борьбе с эпизоотиями, и немедленно распорядитесь опечатать квартиру покойного.
— Будет сделано, товарищ капитан! — ответил лейтенант, щелкнув каблуками.
Когда лейтенант вышел, Слави Ковачев сказал:
— Мне очень приятно, товарищ Захов, что приказ нашего начальника снова предоставил нам возможность работать вместе. А как вы относитесь к такой перспективе?
— Я очень рад.
— В прошлом году в это же время мы с вами распутывали момчиловское дело. Тогда моя гипотеза оказалась ошибочной, а ваша — верной.
— Надеюсь, что на сей раз вы не ошибетесь, — сказал с улыбкой Аввакум.
— В моей практике ошибок было не так уж много. — Слави Ковачев сделал паузу и продолжал: — Я целую неделю изучаю бактериологическую диверсию в Родопах, и, кажется, некоторые нити уже у меня в руках.
— Значит, это вы ваяли под наблюдение моею приятеля, доктора Петра Тошкова? — рассмеялся Аввакум, но, взглянув на мертвеца, осекся.
Капитан Ковачев покраснел и, чтобы скрыть смущение, стал усиленно сморкаться.
— Вы часто встречаетесь с доктором Тошковым, ходите к нему в гости, — заговорил он, утирая нос платком, — поэтому не удивительно, что заметили наблюдение за ним. Впрочем, я получил на то особое разрешение.
— Э, вы напрасно беспокоитесь, — сказал Аввакум, слегка похлопав его по плечу. — Я человек дисциплинированный, в дела своих коллег не вмешиваюсь и умею хранить служебную тайну. Могу вас заверить, что доктор Тошков ничего не подозревает, живет спокойно, как и гичка божия, совсем недавно получил прекрасную квартиру. — Аввакум заглянул собеседнику в глаза. — А что, вы серьезно полагаете, что доктор Тошков замешан в этом деле?
Раздраженный похлопыванием по плечу, Ковачев с недовольным видом отошел в сторону.
— Знаете что? — сказал он. — Не лучше ли будет, если каждый из нас будет идти к истине своей дорогой?
По лицу Аввакума пробежала тень, жилы на висках вздулись, как натянутые бечевки.
— Я вполне вас понимаю, — холодно и резко ответил он. — У вас, конечно, есть серьезные основания отклонить мое сотрудничество. Ну, что ж! Действуйте, как сочтете нужным. Желаю успеха, — с усмешкой закончил Аввакум.
Он вышел из кабинета, решив осмотреть складские помещения. Когда он вернулся, у него в карманах лежало несколько флаконов с немецкой вакциной. Четверо санитаров из районной поликлиники выносили труп Венцеслава. За носилками брел, как лунатик, сморщенный человечек в синем халате. У выхода Ковачев пропустил вперед санитаров, а человечка взял под руку и повел по коридору. Кладовщик плелся, еле передвигая ноги, чем-то напоминая старую куклу из реквизита бродячего кукольника.
Встретив удивленный и вопросительный взгляд Аввакума, Ковачев вызывающе вздернул голову, словно пресекая возможные вопросы.
