— А почему наша служба самоубийственная? — осторожно уточнил я.
— Да потому. — Ольшанский вдруг разом перестал улыбаться. — Вы заметили: ваш шеф постоянно хмурый и, вообще, как будто весь из себя убитый? А он ведь не всегда был таким. До недавнего времени в футбол играл, ржал, как конь, в клубы ходил отдыхать, и вообще, радовался жизни… Все очень просто, ребята. Смех смехом, а теория Семена правильная и актуальная. Тут все так переплелось, что не просто копать — даже ткнуть своим инструментом куда-то безболезненно не получится. Обязательно будет бурная ответная реакция местных «садовников». Так что я очень не завидую вашему шефу. Семен ему, сам того не желая, по старой дружбе такую свинью подложил, что и врагу не пожелаешь.
— Ну что значит — «подложил»? — возмутился доктор. — У него своя голова, он умный, взрослый…
— Подложил, подложил! — Ольшанский погрозил доктору пальцем. — Я всегда говорил: умники — очень опасные люди. Они порой такое придумают, что хоть стой, хоть падай…
— Теперь понятно, кто во всем виноват, — резюмировал Юра, без тени усмешки глядя на доктора — и непонятно было, шутит он или нет.
— Ладно. Позубоскалили — и будя. — Ольшанский достал из салона полупрофессиональную видеокамеру: — Кто будет документировать?
Волонтеров не нашлось — тогда Ольшанский протянул камеру мне:
— Саша, я уверен, что ты умеешь пользоваться этой штукой.
— Да, приходилось. — У меня с незапамятных времен есть камера, и я частенько снимаю разнообразное непотребство — в основном в процессе туристических отпусков. — А что снимать?
— Да все подряд. Сам я, естественно, туда не полезу — там, где начинается дерьмо, юрисдикция прокурора заканчивается — так что меня интересует буквально все.
— А чья юрисдикция начинается там, где заканчивается ваша? — заинтересовался Юра.
— Дерьмопроходимцев, — невозмутимо ответил Ольшанский. — Причем — чужих, которым нельзя ни на грош верить. И вот в этом-то случае как раз очень кстати свой собственный, персональный инструмент, который придумал наш умный доктор Сема. Вот в таких случаях без него — ну буквально как без рук. В смысле без инструмента, а не без доктора Семы.
— Значит, снимать все подряд?
— Да, все подряд. Снимай и рассказывай на камеру все, что видишь, задокументируй мне все подробно. Если будет что-то необычное, интересное, непонятное — в разных ракурсах, и не поленись описать каждую деталь. Просто потом удобнее будет работать — знаете, часто бывает так, что оператор на месте что-то упустил, не обратил внимания, но снял: а потом, при просмотре всплывают совершенно неожиданные подробности, которые запросто могут лечь в основу «дела». Ну вот, собственно… Вопросы?
— Все понятно, вопросов нет. — Степа — человек действия, похоже, устал от нашей болтовни. — Давай, все на посадку, да поехали к колодцу…
* * *
Доводилось ли вам вблизи видеть людей в ХЗ (химзащите)? Если нет, сообщаю: это настолько забавное зрелище, что с непривычки можно помереть со смеху. На сборах, помнится, одевали ОЗК, так вот, все два часа были сплошные покатушки, и потом я полдня икал.
Второй раз это было на проверке, а там вроде бы совсем не до смеха: получишь «пару» — могут лишить «тринадцатой», и все равно, ржали как эскадрон гусар е… эмм… нет, лучше так: как эскадрон гусарских лошадей. Да, я в курсе, что где-то в нормальных войсках люди часами бегают в этой ХЗ, отрабатывают «вводные» и выполняют тяжелые нормативы, и это уже совсем не смешно.
Но меня это как-то не коснулось, поэтому мне было весело. А необходимость все подряд документировать и снимать на камеру только усугубляла процесс.
— Сцена номер один: «Папа хочет слоников». Слоники какие-то нестандартные: худосочные, мелкие и, вообще, явно недоношенные. Но папа хочет — значит, слоникам быть.
— «Папа» у нас Домовитый, — компетентно поправил Юра, глядя в камеру. — А слоников хочет дядя прокурор.
— Хорошо, не будем вступать в противоречие с действительностью. Сцена номер один: «Дядя хочет слоников».
Сцена номер один получилась весьма непродолжительной: Степа, Юра и инженер буквально впрыгнули в Л-1, им понадобилось меньше минуты, чтобы облачиться и надеть «трансы». Да, «трансы»[22] — это, оказывается, не психические состояния, как мне до недавнего времени думалось, а непромокаемые герметично закрывающиеся мешки — Юра и Степа их почему-то именно так и называют. В общем, троица наша мгновенно экипировалась, а мы с доктором — нет. Доктор под землю не собирался, так что мне пришлось отложить камеру и тоже натянуть на себя резину. У меня это заняло значительно больше времени, чем у коллег.
Пока я одевался, Юра поделился наблюдениями:
— «Наружка». — Он кивнул на иномарку с тонированными стеклами, стоявшую в противоположном конце двора.
— «Наружка»? — неприятно удивился я. — То есть они за нами наблюдают?
— За нами, за ними, короче, за всеми, кто в колодец полезет.
Я посмотрел на коллег: похоже, ни на кого, кроме меня, сообщение Юры не произвело никакого впечатления.
— А чья это «наружка»? С какой целью они за нами наблюдают?
— А нам не по? — Юра пожал плечами, повернулся к иномарке и неожиданно несколько раз подпрыгнул, крест-накрест взмахивая руками над головой — как это обычно делают группы поддержки на стадионах. — Хлопцы, маму вашу е, чьи вы будете? Кто вас, плятт, в бой ведет?
Мне это показалось верхом легкомыслия, но я не стал одергивать зарвавшегося коллегу: Степа — командир, на это совершенно никак не отреагировал, значит, это действительно не так уж и важно.
— Помешать они нам не могут, — как обычно, пришел мне на помощь доктор. — А наблюдают за колодцем просто так, в рамках «разработки». И вообще, привыкайте, поручик: вы теперь постоянно будете в центре внимания различных спецслужб.
По завершению обрезинивания меня ожидало неприятное известие. «Транс», который выделили персонально для меня, почему-то оказался в три раза больше, чем у всех остальных. Вот так ни фига себе, новости!
— Я положил тебе инженерный комплект, — благосклонно кивнул мне инженер.
Так, а вот это уже была явная дедовщина. Меня едва не перекосило от злобы, с трудом сдерживаясь и подбирая слова, я процедил:
— Послушайте… Эмм… Как к вам обращаться?
— К нам? — удивился инженер. — Коллеги, друзья, братья на твое усмотрение, никто не ограничивает.
— Нет, я имею в виду — к вам лично.
— Ко мне?
— Да-да, к вам.
Инженер с недоумением оглянулся:
— А меня что — двое и более? Почему — «к вам»?
— Ну как… Вы кто по званию?
— Я майор, но это не имеет никакого значения. Мы в команде, и я тебе не начальник. Зовут меня Спартак, фамилия Шабанов, специальность — инженер. Так что можешь так и обращаться, как шлея под хвост ляжет: Спартак, Шабанов, инженер или майор. Только не зови меня «эй» — не люблю. Видишь ли, мою юный друг: на «эй» зовут б…ей — истина старая, но по молодости лет не всем доступная. Все понятно?
— Ну, в общем… Гхм-кхм… Многоуважаемый Спартак!
— Да! — одобрил инженер. — Мне очень нравится такое обращение! Продолжай в том же духе, и мы быстро подружимся.
— Спартак, почему ваш инструмент положили именно в мой мешок?
— Вопрос простой, попробуй догадаться сам. Намекаю: инструмент именно «наш», а не персонально мой — то есть он нужен для общего дела. Дальше — сам.
— Потому что я самый молодой и надо мной опять издеваются? Мне, между прочим, еще камеру нести и снимать все подряд!
— Слышь, турист, ты давай, завязывай с этим, — недовольно нахмурился Юра. — Никто над тобой не издевается, все строго по функциям. Мы со Степой будем «бить» трассу и в случае чего воевать. Спартак по ходу будет работать — проводить инженерную разведку. Не пробовал искать мины с таким мешком за плечами?
— Мины?!
— Ну, мало ли чего там может быть — чай, не к подружке под подол лезем, а в неразведанную коммуникацию. А ты у нас единственный идешь пассажиром, так что тебе делать ничего не придется: будешь идти в замыкании и тащить груз. Вопросы есть?
Вопросов не было. Я надел тяжеленный мешок и тут же получил ЦУ:
— Ты с ним в люк не пролезешь. Снимай, прыгай первым, мы тебе спустим «транс», отойдешь в сторону, против хода движения и наденешь.
Кипя от злости я снял мешок, взял камеру и подошел к люку, с которого Юра со Степой стащили крышку специальным крючком.
— А сцена номер один называется «Дядя хочет слоников», — совершенно серьезно напомнил Юра.
— Не понял?
— Противогаз.
Я на несколько мгновений притормозил, пытливо вглядываясь в лица коллег: это издевательство или разумная необходимость? Увы, эти мерзкие наглые лица были бесстрастны, определить по ним что-либо не представлялось возможным, и я, как и было ранее рекомендовано, до всего дошел сам.
