гордости. За сына. За Оксану. За себя.
* * *
Приняв поздравления от родных, мы лежим рядом в палате Оксаны и смотрим на малыша. Он забавно смокчет губами, только что наевшись до отвала. Не думал, что буду завидовать ребенку.
— Мы так и не придумали имя.
— А что тут думать? Илья.
— Почему?
— Да ты посмотри на его руки, они ж богатырские. В папку.
Оксана смеется, хотя ей еще больно это делать.
— Значит, Илья.
— Точно? Тебе нравится?
— Конечно. Спасибо, что не Добрыня…
Оксана засыпает, а я иду отлить, а там зависаю в месседжере, где меня поздравляют все, кто можно. Я не особо стесняюсь своей семейной жизни и спокойно публикую самые яркие моменты. Сегодня никаких подробностей, лишь фотка роддома и голубой шарик. Но все ведь были в курсе, и поздравления сыпятся и сыпятся, даже от бывшей прилетает одно.
Усмехнувшись блокирую ее, мою руки и выхожу из туалета. Сначала не понимаю, чего не хватает. Вроде Оксана тут… А где Илья.
— Оксана, где Илья?
Оксана продирает глаза, тут же вскакивает.
— Может, медсестра заходила?
Тут же выбегаю в коридор, осматриваю быстро. Паника не поможет, только усугубит. Медсестра забрать не могла, тут охрана, и пропустить могли только родственников или того, кто родственницей назвался. Медленным взглядом скольжу по коридору, замечаю маленькую женщину в белом халате, чуть скрючившуюся у двери. Интуиция не подводит. Я уже видел эту спину.
Она хотела сына Олега… А забрала моего. Сейчас только многолетняя профессиональная выдержка не дает мне догнать ее и задушить. Я спокойно иду за ней до самого лифта. Она никак не может выпустить ребенка и поддержать двери. Я подговариваю паренька из охраны, мы вместе идем за ней. Встаем рядом, пока она ждет лифта. Дергаться нельзя, кричать тоже, она просто выронить Илью может.
— Вам какой? — спрашивает охранник, а она спокойно улыбается.
— Мне первый, пожалуйста.
Паренек нажимает кнопку и получает благодарную улыбку, я же обхожу тетю Свету спереди и встаю так, что зайдя в лифт, она упирается прямо в меня. Ловко выхватываю спящего сына, а у нее зрачки расширяются, паника на лице вырисовывается. Охранник тут же ее крутит, под лютый визг просыпается Илюха, но я тут же выхожу на следующей этаже и возвращаюсь выше, чтобы отнести ребенка в палату. Оксаны уже нет, конечно, повсюду паника. В палату забегает она и трое испуганных медсестер. Я же спокойно стою на руках с сыном и пытаюсь успокоить…
— Где он был?
— Ложись давай, тебе вставать нельзя…
Оксана медленно опускается на кровать, слезы градом, смотрит только на сына.
— Что произошло?
— Тетя Света. Пора с ней прощаться…
— Она забрала Илью?
— Да.
— Где она?
— У охраны, не кипишуй.
Оксана все равно горько плачет, пока не отдаю ей Илью, а сам иду разбираться с семьей, которая никак не может успокоиться и оставить нас в покое. За матерью приезжает Олег, которого я вызываю на разговор.
— Завтра в три часа дня мы встретимся у юриста. Там ты подпишешь документы об отказе на дочь.
— Что? Да как ты..
Хватаю его за воротник и впечатываю лицом в стену.
— Ты сделаешь, как я сказал и больше никогда нас не потревожишь, иначе твоя мать пойдет за похищение моего сына на самую строгую зону… Или ей дадут место в реабилитационном центре. Но решать, конечно, тебе. Ты же заботливый сын.
— Я хочу это от Оксаны услышать.
— К моей жене ты больше не подойдешь. Иначе закопаю. Живьем. Поверь, связей у меня хватит, чтобы никто никогда тебя даже искать на посмел.
— Понятно все с тобой, буржуй…
— Ты понял меня?
— Да!
— Пошел! — толкаю его и тру лицо рукой. Завтра в три. Надо все подготовить. Походу, завтра на двух детей в моем паспорте станет больше.
Возвращаюсь в палату, где Илья спит в своей люльке, а Оксана рыдает. Тут же скидываю тапки и к ней прыгаю.
— Ну, что ты раскисла?
Она поворачивается. Утыкается носом в шею, а у меня от запаха ее голова кругом. Он изменился. Стал ярче, острее. Словно хлеб подогрели в духовке. Оксана что-то говорит, но я почти не слышу, лишь талию сильнее сжимаю.
— В общем я виновата и готова понести заслуженное наказание… Но потом, дома.
— Наказание? За что?
— За то что не слушала тебя, жалела ее. Надо было давно все узлы разрубить.
— На это у тебя всегда я, разрублю, где надо, а где надо, свяжу снова… — обнимаю голову, целую в губы соленые. Раз, другой, пока от любимого вкуса голова кругом идти не начинает.
— Я так рада, что ты появился в моей жизни, Тимур…
— Я так рад, что встретил тебя.
— У нас все будет хорошо? Ты не влюбишься в красивую и худую секретаршу? Ну, или начальницу.
— Будем устраивать кастинг на самую страшную секретаршу.
— Но я серьезно!
— Оксана, я люблю тебя, я выбрал тебя, я ждал тебя, я сделал тебе ребенка, я не знаю, каким будет наше будущее, но то что мы будем вместе всегда — гарантирую.
— Я люблю тебя, — целует она меня крепче, верхом забирается, целует ниже и ниже… Встает и дверь палаты запирает, проверяет Илью и тут же обратно возвращается, схватившись за поясок спортивных штанов. Я сначала вроде как даже готов по сопротивляться, но эта мысль быстро растворяется под острым желанием от сочного, тугого ротика.
— Я тоже тебя люблюююю…
Эпилог
Несколько лет спустя. Оксана
— Мам, Пап, а нам далеко еще?
— Вот тут видно, — показываю на экран навигатора, — сколько осталось ехать, или ты внезапно забыла все цифры?
— Не забыла, — фыркает Аленка. — Просто я устала ехать с этими двумя. Да хорош толкаться!
Тимур шумно выдыхает. Терпение, терпение… Мы оба знаем, что поездка на автомобиле с детьми не самое легкое испытание, но каждый раз дергается глаз. Причем пока мальчишки были маленькие, было гораздо легче, а теперь они вечно пытаются друг друга задеть или ударить. И даже Алена, что сидит между ними никак не мешает портить нам с Тимуром нервы…
— Мам, ну скажи им! Пап!
— Так, братва! Я сейчас просто торможу, и мы идем в лес.
— Зачем? — спрашивает Илья, собственно старший и по идее более мудрый, но там такой характер, что не успокоить порой. Родившийся на год позже Алеша гораздо спокойнее, но старший вечно его задирает. Порой я на грани, ору, но Тимур всегда рядом всегда умеет сказать, что — то такое, что успокаивает всех… Даже
