На торжественном обеде помимо балтиморской знати присутствовали и несколько представителей местной аристократии, носивших шелк и перья белой цапли столь же непринужденно, как их европейские собратья — свои наряды.
Уэссекс рассказывал английские новости, краем глаза наблюдая за своими соседями за столом. Граф сказал, что никто не может покинуть Балтимор по суше без помощи местных племен, а Сара, как помнил Уэссекс, говорила о том, что у нее есть связи с каким-то местным народом. Может быть, исчерпав все обычные способы поиска своей подруги, она обратилась к туземцам?
В то же время его разум изощренного политика подхватывал все осколки информации и складывал их в более или менее связную мозаику. Жестокое правление де Шарантона создаст еще больше беспорядков на границе с Луизианой, и этим воспользуются самые радикальные политические фракции в Новом Альбионе.
Но пока Сара не нашлась, ему не было до этого дела. Уэссекс с каким-то смутным удивлением понял, что готов послать к чертям собачьим всю сложную расстановку сил на политической шахматной доске Нового Света, если это гарантирует безопасность его жены.
Эта мрачная мысль, впрочем, не удержала его от попыток переговорить за обедом с сидевшим напротив джентльменом из племени кри.
По окончании трапезы леди Чизапик увела всех дам в маленькую гостиную, предоставив мужчинам возможность услаждать себя портвейном, зеленым сыром и грецкими орехами. Разговор сразу стал свободнее и перешел на мрачные перспективы, связанные с ситуацией в Новом Орлеане.
Этот порт всегда был местом средоточения самой нечистой магии, а репутация де Шарантона бежала впереди него. Собравшиеся опасались чего-то большего, чем мятеж местных племен или восстание освобожденных рабов. Они страшились тех самых черных сил, с помощью которых Тюдоры свергли Плантагенетов с английского престола несколько столетий назад.
Уэссекс принимал в беседе лишь внешнее участие, стараясь подсесть к купцу-кри, которого он заметил еще за обедом.
Сэр Белый Барсук по обычаю местных племен носил длинные волосы, но во всем остальном походил на образованного английского джентльмена, даже говорил по-английски без намека на туземный акцент. Из разговоров за столом Уэссекс понял, что Белый Барсук занимался торговлей и его дворянское звание было признанием его значительных доходов.
— Могу ли я поговорить с вами, сэр Белый Барсук?
— Честно говоря, ваша милость, я тоже этого хотел бы. Но, боюсь, здесь не место. Знаете деревню кри к западу от города, вдоль по реке?
— Найду, — коротко ответил Уэссекс.
— Тогда приезжайте сегодня вечером после обеда, — сказал Белый Барсук. — Сдается, у меня есть для вас новости. Письмо.
Часы на башне суда пробили половину второго, когда Уэссекс покинул Мандрагор-хаус.
Если это ловушка, то слишком уж легко он в нее идет, он сам это понимал. Но пока он не замечал никаких признаков опасности; таким образом, оставалось только гадать, что будет впереди. Местные племена мало что интересовало за пределами их земель. Вряд ли Белый Барсук — французский агент, а тем более английский.
Нет, подумал Уэссекс. Самое худшее, что может его ждать, так это засада, устроенная приятелями Томаса Рена.
Он на минуту заскочил в «Королевский Балтимор» чтобы переодеться в костюм для верховой езды и вооружиться различными хитроумными приспособлениями на случай неприятностей. Когда он оделся, Этелинг привел из конюшни Фертера, и в два часа Уэссекс уже скакал в деревню кри. Его вторая, тайная жизнь приучила его не удивляться встречам, назначенным в темное время суток.
Дорога в деревню шла по опушке леса — широкая, отмеченная побеленными известью камнями, с нее было трудно сбиться даже ночью. Это радовало, потому что здоровенный гнедой явно выражал свое недовольство тем, что его среди ночи погнали неведомо куда по какому-то дурацкому делу. Уэссексу пришлось постараться, чтобы удержать коня на дороге и заставить идти ровно. К своему неудовольствию, ему пришлось постоянно пускать в дело хлыст и шпоры, а гунтер в ответ косился и храпел.
Ночь была спокойной, ее прохлада приятно освежала после жаркого дня, и лишь далекий собачий лай нарушал тишину. Когда дорога свернула в лес, Фертер замедлил шаг, тщательно выбирая путь в темноте. Здесь Уэссекс уже не осмеливался его подгонять, потому как не знал дороги. Он уже решился было двигаться черепашьим ходом, но тут увидел впереди свет. Через несколько мгновений выяснилось, что это фонарь, висевший на крюке перед входом в маленький домик на окраине деревни кри.
Когда они с Костюшко были в Новом Свете в первый раз и путешествовали вместе с жителями Нового Альбиона, Уэссекс познакомился с деревнями туземцев, их планировкой и архитектурой, являвшей собой смесь традиционного и европейского стилей. Он легко нашел дом Белого Барсука, спешился и привязал Фертера к ограде. Достал из седельной сумки пистолет и сунул его в карман сюртука, прежде чем подняться на крыльцо. Внутри небольшого домика горели свечи, дверь была открыта.
— Заходите, ваша светлость, — сказал Белый Барсук.
Интерьер дома, в отличие от его внешнего вида, оказался совершенно в традициях кри. Стены были увешаны раскрашенными щитами, вдоль стен стояли сундуки и лежали различные свертки. Хозяин дома восседал на волчьей шкуре лицом к двери. Его вечерний костюм очень контрастировал со всей обстановкой. Уэссекс сел так, чтобы и дверь, и окна дома оставались в поле зрения.
— Не думаю, чтобы вам понравился черный напиток моего народа, но я готов предложить вам вино или бренди, ваша светлость, — сказал джентльмен кри.
— Вы очень любезны, — ответил Уэссекс — Стаканчик бренди был бы очень кстати.
Хозяин достал знакомую широкую бутылку зеленого стекла и щедро налил бренди в два серебряных стаканчика, позолоченных внутри. Оба молча выпили.
— Вы ищете герцогиню Уэссекскую, — наконец проговорил Белый Барсук.
— Да. Я подумал, что она могла прийти к вам.
— Точнее, мы пришли за ней, поскольку с Дымящихся Гор прибыли наши старшие братья, следуя за видением, посланным их предводительнице духами. Дочь Ветра сказала, что вскоре появится некая англичанка и подтвердит правоту ее слов.
Белый Барсук пристально смотрел в лицо Уэссексу, выискивая хотя бы намек на недоверие, но Уэссекс привык к обычаю местных уроженцев следовать за знамениями, которые являлись им во сне, и ничего не сказал. Его тревожило другое. Сахойя была духовным вождем союза племен, жившего в нескольких сотнях миль к западу от Балтимора. Какое же дело могло у нее быть к Саре?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
