Через пять дней мы столкнулись с нелепой напастью – сразу же, как наступали сумерки, на нас нападал неодолимый чих. И это была самая досадная неприятность, особенно потому, что до этого мы продвигались словно по парку, где гуляют ради собственного удовольствия. Через неделю, впрочем, чих прошел.
Я шел рядом с Кассини и лениво размышлял о том, что уж больно легко нам шагается между этими невысокими холмами, по покрытому галькой берегу реки. И тут воскреситель остановился, да так резко, что сержант Мэйн чуть не налетел на него. Кассини не обратил на это никакого внимания. Он застыл, тупо таращась, вглядываясь пустоту… Я отвел Кассини в сторонку и махнул рукой, подзывая Яноша. Тот быстро подошел. Я испугался, что нашего воскресителя вдруг околдовали каким-то неведомым заклятием. Но дело оказалось не в этом, и Кассини быстро пришел в себя; он огляделся и понял, что весь отряд остановился и ждет его объяснений.
– Именно об этой земле, – сказал он, – и говорил шаман прибрежного народа. Я ощущаю присутствие душ тысяч людей, живших некогда на этих холмах, тех, кто путешествовал этой дорогой, по которой мы идем.
Я невольно кивнул в знак согласия, сообразив, почему нам так легко шагалось. Ну разумеется, ведь это же заброшенный торговый путь.
– А в долине, раскинувшейся впереди, – сказал Кассини, – которую вы не видите отсюда, находился знаменитый постоялый двор на перекрестке. И многие останавливались там.
– И что же произошло? – спросил Янош.
– Смерть, – сказал Кассини. – Смерть и кровь. Так много крови и так долго она проливалась, что оставшиеся в живых убежали или попрятались.
– Но кто же принес сюда смерть? Откуда она появилась? И зачем? Смерть от оружия… или от колдовства?
– Я думаю, и от того, и от другого, – медленно проговорил Кассини. – Просто колдовство я чувствую сильнее, оно эхом отдается среди холмов. Кто принес его сюда? Не знаю. Откуда? И этого я не понимаю.
И тут он полностью овладел собой.
– Ну довольно, – сказал он. – Я ведь не колдунья какая-нибудь, которая на празднике Сева вызывает благоговение толпы своими видениями. Послушай, солдат. Принеси-ка мне немного вина. А потом проверь завязки на моей обуви, боюсь, я натер волдырь.
Даже для воскресителя Кассини был хладнокровным человеком.
Час спустя один из осликов стал кричать и брыкаться, сваливая кладь с себя на землю. Кладь на нем была небольшая, но тяжелая – парусиновая сумка с половиной нашего запаса золота. Упав на землю, сумка развязалась, монеты покатились в траву. Мэйн рявкнул на проводника животного, но тот лишь покачал головой – он никак не мог понуканиями управиться с ослом, и в момент, когда животное взбрыкнуло, он находился рядом, никуда не отлучаясь. Другие прибрежники подтвердили, что он говорит правду.
– Ну, так, значит, вдвойне виноват, – сердился Мэйн. – Поскольку утром плохо приторочил кладь или веревка была гнилая. Так что ты вдвое глупее осла, и это он должен погонять тебя, а не ты его.
Прибрежник забормотал, что да, наверное, веревка старая, но Мэйн не должен так разговаривать с ним.
Я подошел к упавшей клади и поднял веревку. Она была совсем новой, с корабля «Киттивэйк». Но зато она была просто обрезана, словно какой-то сильный человек один раз резко полоснул длинным острым ножом. Я отнес веревку Яношу, а тот показал ее и Кассини. Янош сказал сержанту Мэйну, чтобы тот оставил погонщика в покое. Кладь заново упаковали и продолжили путь. Никто из нас ничего не сказал, но было ясно, о чем все думают, я вспомнил о маленьком золотом серпе, тайком приобретенном Яношем в Ликантии. Я понимал, что это орудие можно использовать не только для срезания трав и приготовления магических отваров, но и для наведения заклинания на расстоянии. И наверняка в природе существуют другие золотые серпики и колдуны, размахивающие ими. И вновь я вспомнил о страшном выборе жертвы в Ликантии и о том, как близко тогда то существо подобралось ко мне. Затем мне вспомнилась буря после странного штиля. После этого я стал оглядываться через плечо. И хотя никакой очевидной опасности нам пока не угрожало, я чувствовал, что она близко.
Вскоре мелкие неприятности участились: нас атаковали клещи, чьи укусы обжигали, как огонь. А в сумерках на нас нападал таинственный припадок чиханья.
Настоящие проблемы начались однажды вечером, когда мы обнаружили примечательные развалины. Пологий берег позволял без труда продвигаться вдоль реки. Внезапно река обмелела, и эта отмель тянулась на протяжении двух бросков копья. Это выглядело неестественно, поскольку дальше, насколько я мог видеть, продолжалось нормальное течение. Как человек, выросший на реке, я полагал, что все знаю о повадках потоков, и потому задумался. Видимо, дело в том, что очень давно здесь был канал. Я крикнул, чтобы отряд остановился, а сам сквозь кусты добрался до реки, ища доказательств моему предположению. И без особого труда их отыскал: речные берега были аккуратно выложены камнем, и расстояние между каменными стенами составляло около тридцати футов. Рядом возник Янош, удивленно разглядывающий V-образное ложе канала.
– Построено человеком, – сказал он. – Но с какой целью.
– Система шлюзов, – пояснил я. – В каждом конце располагались деревянные ворота, позволяющие судну заходить внутрь и подниматься вместе с подъемом воды или опускаться, чтобы переместиться для последующего плавания на другой уровень канала. Вон там, – указал я, – сохранились столбы от шлюзовых ворот. Когда систему забросили, река, вырвавшись из берегов, отыскала другое русло.
Мы с Яношем молча представили себе, как в этих шлюзах ожидая своего уровня воды, стояли суда, груженные товарами. Ширина канала свидетельствовала о том, что некогда здесь был процветающий край, о чем говорило и видение Кассини.
Янош приказал Мэйну выслать разведчиков, и те вскоре вернулись, сообщив, что найдены и другие признаки цивилизации. Дальше по реке один из солдат обнаружил механизм поворотного круга. Я догадался, что, должно быть, это был буксирный механизм, чтобы тянуть тяжело груженные суда вверх по реке не руками на бечеве, не на парусах и не с помощью забирающих много энергии заклинаний. В нескольких футах в стороне, увитое виноградными лозами, пряталось строение с толстыми каменными стенами, с узкими окнами-бойницами. Здоровенная балка, некогда поддерживавшая уже несуществующую крышу, осталась на месте, хотя и почернела от времени. Неподалеку располагался небольшой круглый домик.
Теперь Янош высказал свои предположения.
– Это здание, видимо, бывшая таможня, а то маленькое – сторожевой пост. Можем тут передохнуть. Через балку натянем парус, вот и крыша будет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
