Внезапно дверь резко отворяется. Я вздрагиваю, и у меня перехватывает дыхание. В первый момент я ничего не вижу в коридоре, кроме тьмы.
Затем появляется М. Первое, что я замечаю, — это черная маска. Это маска палача, какой ее показывают в кино, — плотно прилегающая к голове, с большими прорезями для глаз и бровей, полностью открывающая рот и нос. Потом я вижу облегающие джинсы — до сих пор М. никогда их не надевал — и его голую грудь. На М. черные перчатки без пальцев, на левой руке — черная повязка, усеянная металлическими кнопками. На поясе висят ножны, из которых торчит рукоятка большого ножа.
Захлопнув дверь, он подходит к кровати и пристально смотрит на меня. Тело явно принадлежит М., но глаза я не узнаю — они настолько пустые, ничего не выражающие, что, кажется, могли бы принадлежать автомату. Взобравшись на постель, М. усаживается мне на грудь. Вес его тела, прикосновение к коже грубой ткани, ножны, упирающиеся в ребра, — все это вызывает у меня приступ клаустрофобии. Я задыхаюсь, мои закованные руки напрягаются. М. бросает взгляд на наручники и касается моей правой руки; пальцы у него холодные, что резко контрастирует с теплой кожей перчатки.
— Отпустите меня! — Это уже не просьба, а мольба.
М. резко опускает голову, как будто удивлен тем, что я подаю голос. Из-под маски на меня смотрит его бешеный взгляд. Он сильно бьет меня по лицу, и я вскрикиваю.
— Разве я приказывал тебе говорить? — кричит он. — Приказывал? — Я получаю еще одну пощечину.
— Прекратите! — Я тоже кричу, но мои слова только распаляют его гнев. Снова удар, и мои глаза наполняются слезами.
Он вплотную придвигает ко мне свое лицо.
— Скажи еще одно слово, — шипит он, схватив меня за шею, — и оно будет последним.
Я моргаю, горячие слезы текут по моим щекам. Я замолкаю, боясь, что он снова будет меня бить, и молю небо о том, чтобы избежать худшего.
М. отпускает мою шею и слезает с меня. Потом он берет со стола свечу — длинную, тонкую, в бронзовом подсвечнике.
— Дай мне свою ногу. — Он протягивает ладонь так, чтобы я могла положить в нее свою ступню.
Я мотаю головой и инстинктивно подбираю ноги под себя.
— Мы можем сделать это по-другому, — помолчав, сдержанно говорит М. — Или ты добровольно выполнишь мое приказание, или я свяжу тебе ноги. Выбор за тобой.
Я крепко зажмуриваюсь, пытаясь отогнать непрошеные слезы. Какая ужасная ошибка! Этого не должно было случиться. Открыв глаза, я выпрямляю ноги. Когда М. снова протягивает руку, я вкладываю в нее свою ступню. Моя нога трясется, но я ничего не могу с собой поделать. М. опускает свечу пониже и смотрит на меня. Его глаза блестят в свете свечи — две яркие сферы на черном небосводе маски.
— Ш-ш-ш! — говорит он прежде, чем я успеваю что-либо сказать. — Помни, тебе не разрешается говорить.
Он подносит пламя к моей коже, и я, стиснув зубы, чтобы не закричать, закрываю глаза. М. крепко держит мою ногу. Я чувствую тепло на пальцах ног, затем на пятке, но боли нет. С ужасом жду, когда же начнет жечь.
Когда я открываю глаза, М. отпускает мою ногу.
— Вот и хорошо. Я знаю, что ты хотела заговорить, но промолчала. Вижу, ты все-таки поддаешься дрессировке.
Обернувшись, он включает телевизор, затем подходит к видеокамере и включает ее. На экране появляется мое изображение.
Все еще держа в руке свечу, М. подходит к кровати.
— Теперь я разрешаю тебе говорить, — объявляет он и наклоняет свечу.
Горячие капли воска падают мне на живот. Я вскрикиваю — скорее от неожиданности.
М. бросает на меня пренебрежительный взгляд.
— Ты еще не знаешь, что такое боль. — Он опускает свечу ниже. На этот раз мой крик вполне оправдан — воск жжет кожу словно раскаленное железо.
— Пожалуйста, — прошу я, — не надо больше.
Но М. словно не слышит: он льет воск мне на живот, вокруг сосков, на внутреннюю поверхность бедер, соизмеряя расстояние от свечи до кожи с силой моих криков. Когда он поднимает свечу повыше, капли воска успевают немного остыть; когда же он опускает ее, они жгут как кипяток. Я умоляю его остановиться.
— Остановиться? — Он приближает свечу вплотную к моей коже. — Ты хочешь, чтобы я остановился?
Я смотрю на огонь, не в силах отвести взгляда.
— Да, — бормочу я. — Пожалуйста.
— Тебе это не нравится? — В голосе М. звучит насмешка. Я отрицательно мотаю головой. М. поднимав свечу повыше, и я вздыхаю с облегчением.
— Вероятно, я должен дать тебе что-нибудь другое. — Он ставит свечу на стол и оценивающим взглядом окидывает мое тело, все залепленное застывшим воском, а потом, открыв средний ящик шкафа, достает оттуда моток веревки. — Возможно, легкое наказание поможет тебе укрепить дисциплину.
М. распутывает веревку — два длинных конца, каждый из которых с помощью металлического кольца прикреплен к кожаной манжете.
И снова я инстинктивно подбираю ноги. М. нагибается, чтобы меня остановить. От прикосновения его руки я начинаю хныкать и упираться, хотя понимаю, что в этом нет никакого смысла. М. по очереди надевает мне кожаные манжеты на обе ноги.
Встав на матрац, он поднимает мои ноги вверх, складывая меня пополам, затем привязывает концы веревок к крюкам в стене. Мои ноги теперь раздвинуты в стороны, ягодицы висят в воздухе. Внутри ножные кандалы мягкие и не ранят кожу, но само такое положение очень неудобно. Сойдя с кровати, М. любуется на свою работу, затем снова подходит к шкафу и до стает из него длинный красный шарф. Сделав петлю, он надевает ее мне на шею. Меня охватывает паника, мне кажется, что он собирается меня задушить, но М. подтягивает петлю вверх и закрывает ею мой рот.
— Я не могу позволить, чтобы ты слишком шумела.
Подойдя к южной стене, он останавливается перед набором хлыстов. В раздумье постояв перед ними, М. выбирает длинную, около метра длиной, тонкую палку, которую до сих пор он на мне не испытывал.
— Бамбук. — Палка сгибается в его руках. — Это наказание будет отличаться от тех, которые я раньше устраивал, — продолжает он. — То было только сексуальной прелюдией.
Он проводит пальцем вдоль палки, пробуя ее на прочность, а потом бьет ею по моей заднице. Мои ноги вздрагивают, резкая боль пробегает по всему телу. Я издаю стон, из глаз ручьями текут слезы.
— Я больше не намерен терпеть твои глупости — надеюсь, ты это понимаешь, — и не желаю слышать твои возражения. Я буду связывать тебя всякий раз, когда этого пожелаю.
Он подходит к столу и, подобрав мою одежду, поднимает ее вверх, а затем бросает на ковер.
— Отныне ты будешь одеваться соответственно своему положению.
М. снова обрушивает на меня палку, на сей раз целясь в заднюю поверхность бедер. Еще один приступ жгучей боли пробегает по моему телу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
