Плоть, но предки Майно в этом нужды не видели. Отходы самоуничтожались только в отхожих седалищах, этих мистерийских биотуалетах, а обычный мусор выносили вручную, слуги, немтыри или просто дети. Заодно и сад всегда был обеспечен натуральным компостом.
Лахджа задумалась, оставить ли это как есть или все-таки настоять на волшебной мусорке. Она удобней, конечно, но до помойки рукой подать, а компост и правда пригодится… ладно, все равно не прямо же сейчас это делать. Сначала надо закончить с прудом…
Перкеле. Стоило вычистить берег до того, как заполнять ямину водой. Ну ладно, там только палая листва. Она перегниет… особенно если Лахджа ускорит процесс.
Посадить побольше водорослей, аэрировать воду… все нормально будет.
Тут, вообще-то, вполне приличный берег. Даже нового песка завозить не пришлось. Просто зарос немного без пригляда. Но чуточку усилий — и уже к зиме будет просто картинка.
А еще можно сделать пруд незамерзающим. Посадить по берегам вишни и глицинии… ивы на островке можно оставить…
Приятные мысли нарушили вопли Астрид. Девочка орала на другом конце пруда и почему-то лупила по изгороди грабельками.
Лахджа без промедления взлетела. Перемахнула пруд в считаные секунды и приземлилась за изгородью.
Ее даже не особо и удивило увиденное.
— Инкадатти, какого черта?! — выкрикнула Лахджа. — Ты что тут забыл, старый подонок?!
Почтенный рунолог выпрямился, отряхнул мантию от мусора и гордо произнес:
— А я приглашение на банкет получил.
— Так он же завтра.
— Завтра?.. а вы дату неразборчиво написали.
Лахдже стало неудобно. У дедушки деменция, дедушка не разобрал дату и не понял, где ворота. А она его сразу оскорбляет.
Но потом она заметила на земле рисунок.
— Это что, печати? Вы меня хотите запечатать в моем доме?
— Так вы же домохозяйка. Зачем вам куда-то ходить? И мне спокойнее будет, а то я сплю плохо, зная, что тут демоны бродят. Старенький я совсем… но хоть печать-то напишу…
Инкадатти смотрел взглядом побитого щенка. У него жалостливо дрожала нижняя губа. Реденькая седая бороденка тряслась, как осиновый листок. Лахджу охватили смешанные чувства.
— Я вас не обижу, — заверила она. — Хватит пытаться меня убить.
— Точно? — с сомнением спросил волшебник, проводя носком туфли еще одну черту.
Земля вспыхнула. Лахджу обожгло и швырнуло назад, за изгородь. Инкадатти фыркнул, подобрал полы мантии и побежал прочь, крича на бегу:
— А я демонам не верю!
Глава 12
Енот Ихалайнен стоял у дверей, словно заправский мажордом. Он всю жизнь ждал этого момента, так что вид имел неимоверно гордый. Семидесяти сантиметров ростом и с полосатой мордой — но важности в нем хватило бы на десять британских Дживсов.
В собственном особняке. Он принимает благородных гостей своего благородного волшебника. Енот из енотов.
Усадьба сияла. Видимая часть сада выглядела очень презентабельно. Даже в пруду успела улечься муть. За дом пока еще лучше не заходить, там бурьяны и полные хлама сараи, но вдоль главной дорожки благоухали цветы, стояли живописные, покрытые мхом камни и карликовые деревца.
Лахджа не спала всю ночь, применяя Ме Флоры в сочетании с Землевладельцем, пока ее окончательно не удовлетворила та часть усадьбы, что видят гости. Уснула она только под утро и продрыхла до полудня.
Ихалайнен не ложился вообще.
Берде Инкадатти заявился самым первым. Он причесался, надушился и облачился в выходную мантию. Из первоклассного шелка, расшитую золотыми рунами и буквально источающую волшебство. В ней почтенный профессор и лауреат и впрямь выглядел почтенным профессором и лауреатом.
Ни за что не скажешь, что вчера он ползал в грязи у чужого забора и пугал маленькую девочку.
— Мир вам, коллега, — учтиво обратился Дегатти. — Рад, что в своем плотном графике вы сумели выкроить для нас часок.
Учтивость далась Майно непросто. Вообще-то, ему хотелось наконец предать этого бессмертного старика земле. Чтобы снять его вчерашний заслон, пришлось в конце концов вызывать одного из друзей Вератора — зловещего огра в доспехах из титановой кожи.
Майно тоже был при полном параде. В великолепном плаще, что подарила ему жена, со слегка отогнутым воротником, за которым виднелся медный медальон. Он был слегка прикрыт с боков тканью, чтобы казалось, будто его владельцу и дела нет до того, что вот он, прямо тут, на груди. Просто случайно проглядывает среди складок драгоценной материи из волос высшего демона.
Инкадатти, однако ж, сразу вперил в него взор и как бы невзначай расстегнул мантию, обнажая собственный медальон. Впалая цыплячья грудь гордо выпятилась, демонстрируя не меньшую, чем у хозяина поместья, волшебную силу.
Он пришел слишком рано, Лахджа еще не вполне принарядилась, и Инкадатти это явно обрадовало. Увидев пробежавшую по лестнице хозяйку дома, он снисходительно крикнул:
— Да вы не торопитесь, не торопитесь, не надо так суетиться ради меня! В наши-то времена не все уж умеют принимать гостей, я-то знаю!
Лахджа закатила глаза. Не, с этим дедом они не подружатся. Лахджа пригласила его больше из жалости — дедушка одинокий, у него никого нет, давно все умерли, только какие-то правнуки остались, но они живут далеко и с прадедом не хотят знаться даже ради наследства. Вот он и злой такой, потому что ему одиноко и грустно… так Лахджа думала раньше.
Теперь она стала подозревать, что он просто убежденный говнюк. Возможно, даже тайный агент Зла.
После его вчерашней выходки она всерьез размышляла, не отозвать ли приглашение. Но муж ее переубедил. Инкадатти бы все равно заявился и устроил скандал, испортив всем настроение. А выдворять его силой, вызывать Кустодиан ради бытовой ссоры… мелко это, ничтожно.
И даже если прогнать его взашей — склочный сосед ведь никуда не денется. Его поместье не растворится в воздухе, по-прежнему будет торчать в километре к западу. Так что лучше все-таки попробовать наладить отношения, чем начинать постыдную войну с дементным стариком.
Жаль, сапфировые украшения от Асмодея остались в Паргороне. Сейчас они были бы к месту… Лахджа-то поначалу думала, что это будут просто дружеские посиделки и всем писала, чтобы приходили в домашнем, но увидела, как наряжается муж, увидела Инкадатти при полном параде и осознала свою ошибку.
Чтобы мистерийские волшебники упустили повод пустить коллегам пыль в глаза?
Да ни за что.
Какие же вы снобы.
Один раз живем. Отец в свое время душу был готов продать за этот медальон. Но его получил уже только я.
Лахджа могла сформировать подобие одежды просто метаморфизмом. В том числе очень роскошной
