натянулись от боли, как тетива! Что вы так со мной, с родненьким?
– Стоп, стоп, стоп, родненький, – остановила я его, понимая глобальность
масштаба происходящего.
Коричневый шерстяной носок... За его сохранностью мышь тщательно
следил и никогда не бросал где попало, в отличие от всего остального. Ещё
когда жили у деда, он откопал его в каком-то сундуке во время тайной
вылазки на чердак, и с тех пор буквально с ним сроднился. Спать не мог, если
вдруг не находил его. Ну, конечно, были исключения – ночёвки у летучих
мышек... Но больше – ни-ни! Уж как я его ни уговаривала, как ни просила, даже дарила новые носки, а один раз умудрилась заказать у деревенской
бабушки носок точь-в-точь такой же... Но нет! Ничто не могло вытеснить из
мышиной норки тот самый дедовский коричневый носок, который уже давно
радовал владельца прекрасной системой вентиляции и возможностью
вытащить ножку наружу.
И тут носок пропадает... Куда? Зачем? Как?
Абсурд...
Теперь понятно, почему Бакстер такой расстроенный вывалился: спать, бедняжка, теперь не сможет. Проверенно временем и испытаниями. Если
только экстренно найти ему подругу и отправить к ней. Но, на всякий случай, мы, конечно, ревизию шкафа провели. Нашли сотни заначек этого мышиного
агента под прикрытием, но носок так и оставался бесследно исчезнувшим, а
хмурая мордочка Бакстера становилась всё мрачнее и мрачнее.
– Дейка... – тронула меня за руку Силька, когда я в очередной раз
перетряхивала содержимое шкафа в поисках мышиного фетиша.
– А? – вынырнула я из своих мрачных мыслей, разгребая палитру
шмоточного рая.
– Ты что-то сама не своя. Что случилось? – повернула подруга меня к себе, провела рукой по моей шее, а я вздрогнула. – Откуда это?
В карих глазах ведьмы полыхала тревога, смешиваясь с языками пламени
замешательства. И от того, насколько беспокоится за меня подруга, у меня
пересохло во рту...
– Это так Кристобальт провёл половину ритуала "прижигания", ты уже
слышала о нём от Артизара.
Брови подруги сдвинулись, образуя тоненькую морщинку выше
переносицы, и она попросила:
– Расскажи мне обо всём, что произошло.
В процессе рассказа лицо подруги становилось то проникновенно
мечтательным, будто она держала в руках лоток её любимого клубничного
мороженого и шла домой в предвкушении съесть его большой ложкой, то
озадаченно-шокированным, будто она прочитала об очередной смертельной
болезни, которая вдруг мутировала и унесла жизни целого города. В конце
моего рассказа она уже сидела с опущенными плечами и просто смотрела на
меня.
– Дея... я, конечно, понимаю, что он без спроса провёл этот свой
демонический ритуал, но... после такого признания, которое он тебе сделал, я
бы простила. Нет, конечно, повертела бы носом и тоже швырнула бы, но не
ведьминским шаром, а там, например, подушкой. Ну, а уже потом, по доброте
душевной, милостиво позволила со мной помириться.
Мягко намекнула мне подруга на немного неадекватное поведение, но я не
могла перешагнуть через внутренний барьер, который как будто отгородил
меня от действительности, возвращая к событиям пятнадцатилетней
давности. Картины произошедшего тогда запомнились мне надолго, несмотря
на мой юный возраст, и сейчас вспыхивали перед глазами.
– Дея... – опять выдернула меня Силия из трясины воспоминаний. – Ты его
любишь?
– Люблю, – тихо прошептала я, прекрасно понимая, что демон накрепко
засел в моём сердце. – Я и маму люблю до сих пор...
– Маму? – не поняла меня Силька.
– Маму... Она тоже любитель ритуалов, только другого характера...
Подруга потянула меня к столу и стала заваривать чай, не говоря ни слова.
Через пару минут мой нос приятно щекотал запах мяты и чабреца в крепком
чёрном чае.
Силия присела напротив с такой же чашкой и только тогда спросила:
– Что с мамой?
– С мамой? – грустно усмехнулась я. – С мамой всё в порядке... У мамы
всегда всё в порядке...
Я встала со стула и оголила верхнюю часть тела, оставив её прикрытой
лишь нижним бельём.
– Вот. Видишь? – показала я на клеймо ведьминсково ковена Смерти прямо
под левой грудью. – У неё и тогда, когда она забрала меня трёхлетнюю у деда
под предлогом совместного отдыха, было всё в порядке... Мама нашла
описание одного ритуала, который может сделать из ведьмы Жизни ведьму
Смерти и, не моргнув глазом, скрутила меня по рукам и ногам и провела его.
Уж больно ей хотелось воспитать меня самой, по её собственным канонам, а
как ты сама знаешь, ведьму Жизни может воспитывать только ведьма Жизни
или ведьмак, это уже у кого как... Деда её тогда чуть не убил... Вот только
рука на собственную дочь у него всё же не поднялась... С тех пор, если она и
приезжает, то он её встречает на пороге в полном своём обмундировании...
Я глубоко вздохнула и добавила, глядя на открытый от удивления рот
подруги:
– Это мы с тобой неправильные ведьмы – общий язык как-то непостижимо
нашли, а так... Ведьма Жизни никогда ведьму Смерти не поймёт.
– А ритуал у неё не удался? – тихо спросила Силька.
– Нет, – я села обратно на стул и сделала глоток, даже не чувствуя, что
напиток обжигает горло, – но последствия есть...
– Это ты о своей реакции? – придвинула ко мне стул подруга и положила
голову на моё плечо.
– И о ней тоже...
В чашке по коричневой поверхности рябью шли волны от моего дыхания, стирая спроецированный на неё сознанием образ матери...
Бакстер, до этого пытавшийся зарыться в моё одеяло и хоть как-то уснуть, со вздохом выбрался оттуда и приобнял меня своими крылышками.
Эх, всё-таки я так люблю этого мелкого ловеласишку...
Силька улыбнулась, глядя на нашу неповторимую парочку, и задала вопрос
дня:
– И что ты будешь делать?
– Может, это смешно, но у меня в голове ни одной дельной мысли, –
пролепетала я, поглаживая пальчиком Бакстера по головке, на что тот не смог
сдержать довольного сопения, и даже, страшно признаться, похрюкивал от
блаженства. Но ему такие вещи нельзя ни в коем случае говорить. Никогда!
– Может быть, ты что-то предложишь? – спросила я у подруги.
– Э-э-э, нет… Я, пожалуй, в такие дела даже лезть не стану. Намекну
только, что если Кристобальт сказал, что скоро вернётся, второе место, куда
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
