со сном перестали помогать и шпалы, я начал валиться на землю и Пятая была вынуждена опустить меня на землю, не в силах удержать на ногах. Я услышал, как она ругается, а затем роется в своем рюкзаке.
— Я вообще не пойму, что происходит. Рана уже должна была затянуться, по крайней мере, к тебе должны были вернуться силы. Но нет, рана все так же открыта, хотя мы потратили полностью аптечку. Подожди, сейчас открою вторую.
Я ощутил очередной укол, после чего Пятая вновь помогла мне подняться. Пришла новая волна сил, сон отступил и мы более менее бодро зашагали в темноте, но сил хватило ненадолго и слабость вернулась. К этому моменту, я уже окончательно потерялся во времени и пространстве, а спрашивать у Пятой, много ли нам еще осталось идти, мне не хотелось. Она и так с трудом дышала, поддерживая меня на ногах. Поэтому, когда рядом с нами неожиданно загорелся свет, ослепив меня на пару секунд, я и не сразу понял, что мы наконец-то добрались до станции.
Выбраться на платформу оказалось сложной задачей, зацепиться было не за что, как и не было лестницы. В итоге я подпрыгнул, из последних сил, а Пятая снизу принялась подталкивать меня, стараясь закинуть на платформу. Загребая руками по плитке платформы, я старался вытащить себя как можно дальше от края. В итоге это удалось, правда не до конца, поэтому Пятой пришлось быстро взбираться на платформу и оттаскивать меня от края прежде, чем я рухну вниз. Подъем забрал у меня последние силы, я лежал, не в силах пошевелиться. Рядом со мной присела Пятая.
— Идти можешь? — спросила она, тяжело дыша. Я отрицательно покачал головой, после чего тяжело вздохнула и пошатываясь поднялась на ноги. Было видно, что она тоже очень сильно устала и находиться на грани истощения. Тем не менее, она направилась куда-то вглубь станции, оставив меня на некоторое время одного. Впрочем, меня это мало заботило, хотелось спать и глаза начали закрываться сами собой. Но прежде, чем я успел уснуть, меня кто-то схватил за воротник и волоком потащил в неизвестном направлении.
Я открыл глаза и увидел Пятую, которая тащила меня к стене, на котором располагалось большое зеркало, протащив мимо него, Пятая остановилась, отпустила меня и подошла к глухой стене. Она что-то говорила, с радостью в голосе, но смысл ее слов доходил до меня с опозданием.
— Нам повезло, Салек, эта станция была в свое время достаточно крупной, чтобы на ней был постоянный пост полиции. Сейчас, погоди, я открою дверь и мы сможем укрыться.
Пятая вытащила прибор из рюкзака и навела его на стену. Прибор пискнул, после чего одна из панелей, что покрывали стену, отъехала в сторону. За ней обнаружился небольшой дисплей, на котором появились цифры. Пятая поднесла прибор ближе и цифры начали стремительно меняться, время от времени, некоторые цифры останавливались и больше не менялись. Пятая прокоментировала.
— Сейчас взломаю, тут несложный код доступа.
И верно, взлом закончился очень быстро, после чего, часть стены отъехала в сторону. Пятая спрятала прибор, а затем затащила меня в небольшое помещение, одна из стен была стекляной. Из мебели, тут был небольшой диван, стол на котором стоял компьютер и стул. Пятая вернулась к двери и закрыла ее.
— Сейчас поменяю код доступа и до нас никто не доберется, а потом займусь твоей раной.
Раздался писк от дисплея, а потом щелчок закрывшейся двери. Пятая вернулась ко мне и принялась осматривать рану. Бинт вновь был мокрым от крови, Пятая сняла его и я увидел, что рана и не думает затягиваться. Пятая выругалась, после чего достала новую аптечку. Вкалывая мне новые уколы и прикладывая новый бинт, она принялась болтать, при чем, как я понял, болтала она больше для того, чтобы успокоить себя.
— Суета, вот же гнида, а? Как же он нас подставил, нужно было завалить прям на месте, гаденыша, как только увидели его. Ну да ладно, ему сейчас тоже не сладко, с такими ранами, как у него, точно не выживают. А вот с твоей раной беда, я и впрямь не понимаю, почему она не затягивается.
— Может зараза попала? — спросил я и удивился своему голосу, он был глухим и протяжным. Пятая замерла, задумалась, а потом покачала головой.
— Нет, инфекции точно нет. Рана бы загнила тогда, а тут все чисто, только кровь не останавливается и рана не затягивается. Словно ядом посыпали…погоди…вот я дура…
Пятая достала нож Суеты из рюкзака и осмотрела его. Потом аккуратно отложила в сторону и принялась рыться в рюкзаке, а затем извлекла очередную коробочку, а затем открыла ее. Внутри оказалась около десятка запаянных колбочек с разноцветными жидкостями. Пятая открыла свой ПДА, немного полистала страницы, а потом погрузилась в чтение. Найдя нужное, она хлопнула себя по бедру и выругалась.
— Ну так и есть, вот дура я и все тут. Совершенно забыла, что сок у живоглотов ядовитый. А Суета как раз резал ножом ветки, вот нож и пропитался. Так, погоди, сейчас противоядие сделаем. Так, красную колбочку смещать с синей и нагреть, потом…
Пятая принялась ломать колбочки и смешивать их содержимое между собой. Коробочка оказалась химической мини лабораторией. Процесс оказался долгим, Пятая смешивала вещества, затем грела их и вновь смешивала. Я уснул, а проснулся от укола, повернув голову, я увидел довольную собой Пятую. Она покрутила в воздухе шприцом, а затем указала на мою рану.
— Работает, получилось.
Я опустил взгляд и увидел, как рана затягивается, причем очень быстро. Тем не менее, сил у меня по-прежнему не было и я вновь отключился. Проснулся я от чувства голода и жажды. Было темно и я протянул руку, чтобы включить фонарик на ПДА, но стоило мне пошевелиться, как тут же по стенам включилась легкая подсветка. Оказалось, что я лежу на диване, а рядом со мной спит Пятая. Я попытался осторожно приподняться, чтобы не разбудить ее, но не вышло. Она открыла глаза и улыбнулась.
— Уже проснулся? Долго мы спали?
— Не знаю, — развел я плечами и посмотрел на ПДА. Я не знал, когда мы уснули, но уже был вечер. Пятая тем временем поднялась с дивана и потянулась к рюкзаку.
— Есть хочется. Нужно поужинать и решить, что делать дальше. Так, костер тут разводить нельзя, сигнализация сработает, а потому, доедим консервы Суеты.
Пятая достала несколько банок о поставила их на стол. Я вскрыл их ножом и мы принялись за еду. Внезапно на станции зажглись огни, от неожиданности
