Некоторое время из кабинета доносился шум, крики, звонкое чириканье, звуки падающих на пол предметов и через пару минут из окна вылетела Муська. Покрутилась, уцепилась за кусок лепнины на стене и, закрепившись, громко пискнула:
— Сам скажи!
— Убери их отсюда! И из моего сада убери! Всех своих шпионов, — перегнувшись через подоконник, выкрикнул господин Люсмус и, увидев меня, скромно стоящую внизу рядом с конем, рявкнул: — Больше не надо приходить в мэрию! Идите сразу к господину Тарельсону! Магесс-сса…
Приказ бы выглядел даже солидно если бы из-за спины и макушки мэра не вылетали птицы. Неохотно, небольшими кучками по несколько штук. Воробьиное чувство юмора, однако. Красиво! Музычку бы еще жизнеутверждающую включить и все — злодей повержен.
Синица вспорхнула со стены и, помахав крылышками, победно приземлилась на голову Мустанга. Обещала довести главу до белого каления и выбить разрешение не мотаться каждое утро на площадь — выбила. Да она вчера боевика из равновесия выбила и разорила.
А в академии такая тихая пичуга была! Я реально породила… самую лучшую подругу.
— Что за шум? Что происходит-то? — поинтересовался один из сопровцев.
— Да ничего особенного. Выполняем приказ начальства, — ответила размыто, не собираясь вдаваться в подробности, и мимоходом поздоровалась с подругой: — Привет, Марьяна, и пока. На работу пора.
Девушка кивнула, ойкнула и умчалась в сторону кафе. Тоже ведь из солидарности оторвалась от дел. Смеясь, помахала ей вслед и приподняла ногу чтобы вставить в стремя, но в этот момент на мое плечо спикировали двое — Пуц и воробышек — оба с бумажками в клювах. Я усмехнулась — то есть парами уже летают? Но оказалось, что в одну записку задание не влезло, и дядюшка Тамир нашел прекрасный выход из положения. На автомате, позабыв про заинтересованных зрителей, достала ручку, черканула ответ и отпустила почтальонов обратно.
— А как это? — удивленно спросил любопытный сопровец, провожая взглядом упорхнувших птиц. — Это что переписка что ли, магесса?
— Ну да, по работе. Господин Тарельсон указывает точное место встречи. Ну, на какое поле ехать, — терпеливо ответила я.
— Ух, ты! А как они слушаются? Дикие же птицы, — мужчина ухватил коня под уздцы, намекая, что не собирается меня отпускать, пока не выложу всю информацию. — А нам так можно?
— Это вы к Мусе обращайтесь, — кивнула на взирающую с головы Мустанга синичку. — Ее дрессура.
Сопровец резко повернулся к птахе и уставился на нее выжидательным взглядом. Разумеется, о говорящей синице знал уже весь город.
— А тебе с кем общаться? — надменно усмехнулась подруга. — С женой что ли? Так она тебя заклюет вопросами. " Ты где?", "Когда придешь?", "Кто эта курица, которой ты улыбнулся, я видела".
— Нет, зачем с женой? — замотал головой служивый и принялся убеждать: — Мы бы тоже по работе общались. Нам очень нужна связь! Мы ведь на большие расстояния уходим.
Ага, разбегаемся и скучаем. Происшествий никаких это, конечно, хорошо, но очень скучно. Хотя с чего я решила, что ничего не происходит? Откуда мне знать о суровой жизни представителей правопорядка? Может у них каждый день труп? Или подожженное крыльцо. Ну а что? Боевики психованные, мэр себе на уме.
— Не, ну можно конечно решить проблемку, — многообещающе чирикнула Муся и, перелетев мне на плечо, шепнула: — Мои пичуги в почтальоны просятся прям. Нужно посодействовать. Они тут очень сообразительные все и многим скучно. Ну и завидно…
Полный клюв забот у моей королевы! Народ просит хлеба, зрелищ и работы. Ну, надо так надо.
— Хорошо, налаживай свою почту, а я поеду. Пока, — на автомате отодвинула повеселевшего сопровца от коня, взлетела в седло и громко крикнула: — Потом догонишь!
— Чё орешь? Я вообще-то на плече у тебя сижу, не глухая, — фыркнула подруга в ухо.
— Ой, мама! Да? А я с тобой как с человеком рассталась, — я расхохоталась, скосив глаза, и подстегнула коня. — Так вали, работай, ваше величество. Трудоустраивай подданных. Правда, как ты это провернешь, не представляю. Сопровцев много. От кого к кому лететь непонятно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Разберемся, — уверенно пообещала Муська и, вспорхнув, помчалась к ожидающему мужчине.
.
Главный агроном встретил меня улыбкой и рассыпался в благодарностях за полученную возможность общаться с женой. Объяснила ему, где осталась главная затейница, которая действительно достойна похвал и поинтересовалась о предстоящем фронте работ. Недавно же все полили!
— Все да не все, — ответил облепленный воробьями шеф и взмахнул рукой на дорогу, предлагая продолжить беседу в пути. — Дальние поля остались. Самые дальние. А здесь да, все хорошо. Вон мои помощники на прополку вышли. Слабенькие маги земли, но с сорняками справляются отлично. Для уборки урожая все-таки посильнее нужны. Зато местные. Все наши. Ничего, справляемся.
Пока мы ехали под блуждающими, отпущенными вчера, облаками, Тамир тари успевал вводить в курс дела погодницу, следить зорким глазом за работой младших агрономов, кормить почтальонов и отвечать на многочисленные послания жены.
Грешным делом подумала, что домашними делами ей теперь некогда заниматься, запустит все хозяйство. Но когда шеф, увидев что-то на обочине, спешился, засунула свою язвительность куда подальше, наблюдая за его дальнейшими действиями. Старик сорвал колокольчик и вложил его в клювик воробьишки вместо письма! Обычный колокольчик. Но разве он не станет дороже миллиона алых роз? У-у-у… тоже так хочу… И это не зависть, а мечта несбыточная. Парни думают, что для счастья любимую надо бриллиантами осыпать, но нет — любимую надо окружить вниманием только и всего. Тогда и полевой цветочек покажется сокровищем, а простой агроном сразу превратится в принца. Тетушка Дарания после получения такой "бандерольки" горы свернет.
Поля, требующие полива, оказались действительно дальними. Шеф остановился и замахал руками, объясняя:
— Видишь луг? За ним пшеничное поле, а дальше снова луг, видишь? А за ним уже начинается чужая территория — поля соседней деревни.
— А луга почему оставили?
— Так земле тоже отдыхать нужно. Следующий раз поменяем местами. В общем, вот тебе объем работ по обе стороны дороги. Огромный прямоугольник получается. Хочешь, обойди дорогу, а хочешь не разделяй. Что ей будет-то?
— Обязательно обойду. Вы мою подругу не знаете, — улыбнулась я старику. — Такая дотошная сразу заставит диплом съесть. Я все поняла, можете ехать.
Проводила старика взглядом и принялась за работу. Уже привычно и более умело. Да, постоянная практика оттачивает мастерство. Мустанг, умничка, щипал траву на обочине, а я представила себя всемогущей ведьмой и играючи загнала тучи в два огромных прямоугольника. Зрителей на этом участке не наблюдалось, поэтому работу я сопровождала не фишечными маханиями руками, а танцем. Вообще класс! Издалека он, наверное, выглядел шаманским, но кому надо за мной наблюдать? На дальних-то полях? Одна как перст даже из города никто не едет.
— Знаешь, Мустанчик, — за неимением других зрителей обратилась я к верному жеребцу, стараясь не "замечать" как он иногда отщипывает сочные зеленые ростки пшеницы. Должны же у моего коня быть особые привилегии? Тем более что поле огромное чуть-чуть надкусить с краю не считается ущербом. — Дед Мороз говорил: "Ну-ка, ёлочка, зажгись!", а я скажу: "Ну-ка, дождичек, включись!". А теперь беги! Выходи, балда, на дорогу. Промокнешь!
Когда прилетела Муся я, сидя на обочине, любовалась рукотворной радугой. Для ее создания надо было всего лишь проредить немного облака, чтобы солнечные лучи преломлялись, попадая в капельки дождя, и распадались на отдельные лучики.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ой, какая красота! — опустившись на гриву коня, восхитилась подруга. — А двойную можешь?
— Хоть тройную, — улыбнулась я и поинтересовалась: — Наладила почту?
— Ага! Да и не сложно оказалось. Просто объяснила всем своим птичкам, что если человек в форме дает бумажку, то ее надо относить в здание сопра или в любом месте передать такому же человеку в форме. Вот и пусть переписываются.
