— Вот! — с гордостью сказал хозяин. — Чем тебе не жилье? Отличный домик получится, если руки приложить…
Фолко осторожно заглянул внутрь. Рассохшаяся дверь жалобно скрипела, колыхаясь на последней уцелевшей петле, окна были выставлены, пол взломан. Вместо печки — груда камней.
— Руки приложить, конечно, нужно, кто ж говорит, что это дворец, — возник за спиной у хоббита трактирщик. — Зато, если отделаете, я его вам насовсем продам, почти задаром… — и он назвал на самом деле очень низкую цену.
Не долго думая, Фолко помчался к Торину. Видавший виды гном и то удивленно крякнул, взглянув на царивший в домике хаос. Посвистывая, Торин тщательно обшарил все углы, потом молча хлопнул хоббита по плечу и повернулся к хозяину:
— Мы беремся. За три дня все сделаем. Заговорщически подмигнув ничего не понявшему Фолко, Торин скорым шагом отправился куда-то на улицу. Пропадал он недолго, а когда вернулся, вид у него был весьма довольный.
— Потом все вопросы, потом, — отмахивался он от настойчиво пристававшего к нему хоббита. — Ночь пройдет, утро присоветует, как говаривал старик Гэндальф…
На следующий день, когда Фолко с Малышом заканчивали очередной урок, хоббит увидел, как по их улице идут с десяток гномов, озираясь при этом по сторонам, словно что-то разыскивая.
— Видал? — подошел к хоббиту Торин. — Это одиннадцать братьев Гунгниров, я их вчера удачно встретил. Они нам помогут.
Фолко с сомнением взглянул на затарабанивших в двери трактира братьев: вид они имели весьма помятый, а одного даже поддерживали под руки — он все время норовил привалиться к чему-нибудь и задремать; едва ему это удавалось, пусть даже на краткий миг, как на улице словно начинали работать кузнечные мехи, старые и дырявые: всхрапывания гнома слышны были во всем доме.
— Ничего, не обращай внимания, — перехватил недоверчивый взгляд хоббита Торин. — Это они сейчас такие, а как за дело примутся — все как рукой снимет. А тот, кого под руки ведут, — лучший знаток канонов резьбы, которого я когда-либо видел. А каноны, брат хоббит, это такая вещь… — Гном вдруг почесал затылок и умолк, словно вспомнив то, о чем давно хотелось забыть.
Тем временем к ним дружной толпой подвалили все одиннадцать братьев. Судя по всему, они успели славно повеселиться даже в это утро — вокруг них распространялся густой аромат крепкого пива. Вид у многих был осоловело-томный; видно было, что они с большим трудом оторвали себя от стола.
Старший из братьев, немолодой уже гном с полуседой бородой и свежей царапиной на ухе, шумно приветствовал Фолко и Торина.
Торин без лишних слов повел всю команду к купленному друзьями домику. Братья дружно почесали кто затылок, кто бороду, дружно вымолвили неопределенно-скептическое “да-а-а…”, после чего тотчас принялись развязывать свои объемистые заплечные мешки, где у них оказалось все необходимое для работы. Фолко с недоумением следил за этими приготовлениями — в Хоббитании таких горе-мастеров уже давно бы прогнали со двора взашей, не позволив тем, кто навеселе, даже взяться за дело. Однако Торин и бровью не повел.
И действительно, стоило братьям взяться за работу, как весь хмель мигом слетел с них. Исчезли сонный вид и помятость, взгляды, как по волшебству, стали ясными, и работа у них в руках прямо-таки закипела. Только знаток канонов остался сидеть, привалившись спиной к стволу старого боярышника, категорически заявив, что ворочать камни он не собирается, и будет лучше, если он займется своим прямым делом. Старший из Гунгниров что-то шепнул на ухо двум младшим, те ненадолго куда-то скрылись, и вскоре появились, таща на плечах здоровенную дубовую колоду. Положили ее перед заупрямившимся братцем и без лишних слов присоединились к остальным.
— Что он хочет делать? — шепотом осведомился у Торина ничего не понявший хоббит.
— Как что?! Жилище всякого истинного тангара должно украшать изображение священной бороды Дьюрина. Хар Гунгнирлинг, я же говорил, — лучший резчик бороды в Голубых Горах! Бороду должно изображать строго по канону, каждый волосок и каждый извив в ней давно исчислены и освящены… Это большое искусство! Впрочем, хватит болтать, давай-ка лучше и мы за дело, брат хоббит, негоже нам в стороне стоять!
Позже Фолко не раз признавался себе, что без братьев Гунгниров им никогда бы не удалось привести в порядок свое обиталище. Гномы выбросили из дома весь мусор, выломали из стен растрескавшиеся куски, потом во двор въехал груженный камнем воз, и мастера взялись за камнетесные молотки. Тем временем Хар покрыл слоем коричневой стружки все вокруг себя, а священная борода Дьюрина приобрела вид длинной распластанной ящерицы с оторванными лапами, как не очень почтительно подумал о ней хоббит.
Прошло три дня непрерывных трудов, лишь изредка прерываемых стуком очередного пивного бочонка, выкатываемого из погреба старательным Торином.
Вскоре жалкую развалюху нельзя было узнать. В углу братья сложили затейливый очаг с искусно выкованной чугунной решеткой, настелили новый пол, вставили рамы и стекла, починили стены, подвели под углы огромные валуны, чтобы больше ничего не заваливалось и не оседало, а на новую, опять же дубовую, дверь торжественно водрузили законченную к тому времени Харом Священную бороду Дьюрина длиной почти в полсажени.
В тот же вечер Торин, Фолко и Малыш молча смотрели на пляшущие язычки огня в камине их нового дома. Хоббитом владело странное чувство — он впервые стал хозяином, полноправным владельцем собственности; это было приятно, но какое-то смутное ощущение, копившееся в душе, подсказывало ему, что владеть этим новым достоянием ему суждено очень и очень недолго…
Глава десятая. НАМЕСТНИК
Шел ноябрь, холодный сухой ветер давно сорвал последние бурые листья с черных веток деревьев, и к ясному, чистому небу потянулись сотни голубоватых дымков. На улицах Аннуминаса теперь все чаще и чаще встречались телеги, груженные дровами, — приметы предвещали холодную зиму. По утрам стали покрываться ледком редкие лужицы во дворе “Рога Арахорна”, где в своем новом доме жили трое друзей. Жизнь их вошла в спокойное русло. Торин по-прежнему махал молотом в кузнице, Фолко в поте лица крутился у плиты в трактире. Малыш учил хоббита боевому искусству и выяснял достоинства пива в различных тавернах столицы. Новые заботы целиком поглотили внимание Фолко, ему пришлась по душе эта новая, свободная жизнь, и про себя он с легкой усмешкой вспоминал наивные мечты, обуревавшие его, когда он, с мечом у пояса, в развеваемом ветром плаще, ехал по уходящей на север дороге, к Воротам Бэкланда. По-прежнему часто появлялся Рогволд; но дело их почти не продвигалось, и Фолко был даже рад этому. Все еще впереди! Торин толкует о скором походе в Морию… Хорошо, конечно же, но лучше, если этот поход будет отложен на подольше. Такой славный город Аннуминас!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
