Ее слова не дошли до Кейса. Он понял лишь то, что больше не ощущает на себе ее тела. Этого он не хотел. Он хотел остаться еще на какое-то время в ее тесном, гостеприимном лоне.
– Не уходи, – хрипло прошептал он.
– Это все твоя рана, – убежденно сказала Сара, вставая с Кейса.
С хриплым стоном он обнял Сару за бедра и снова глубоко вошел в нее.
Она испытала новый прилив удовольствия. Сара не могла двигать бедрами, но вскоре обнаружила, что может ласкать его мышцами лона.
Сладостные ощущения все возрастали. Она стонала и все плотнее прижималась к телу Кейса, стремясь к чему-то такому, что не имело названия. Но она рвалась к этому, как рвется сокол, на которого надели колпак, на свободу, в простор зовущего его неба.
Горячие конвульсии пронизали тело Сары, что-то затрепетало в ней, словно крылья вырвавшейся на свободу птицы.
Сара тоже чувствовала себя так, словно вырвалась на волю.
Задыхаясь, она горячечно стонала и повторяла имя Кейса.
Кейс всем своим телом ощущал момент наивысшего наслаждения Сары. Ее содрогания снова бросили Кейса в жар. Он мощно и энергично заработал бедрами, забыв на время обо всем на свете, кроме мечущейся в сладострастии Сары.
И лишь затем, когда он снова излился в горячее, пульсирующее лоно, до Кейса вдруг дошел весь ужас содеянного.
«А что, если я сделал ее беременной?»
Эта внезапно пришедшая мысль прямо-таки обожгла его. Он мгновенно снял с себя Сару и со злостью подумал: «Это все равно что запирать конюшню после того, как из нее увели лошадь».
– Кейс! – недоумевающе окликнула его Сара.
– Одевайся, пока не простудилась.
Сара задрожала, но вовсе не оттого, что замерзла. Глаза у нее стали холодные, как зимняя луна.
Глава 16
– Что заставило их изменить свои намерения? – спросил Коннер.
Голос его прозвучал неестественно громко. Вероятно, потому, что в хижине стояла непривычная тишина.
Сара и Кейс вернулись несколько часов назад насупленные и неразговорчивые. Коннер приписал это тому, что они подверглись нападению бандитов.
– Сара! – снова обратился к ней Коннер.
– Прости… Ты мне что-то говорил?
– Черт… то есть дьявол… нет, я обращался к жаркому из кролика… Как ты думаешь, что заставило их изменить свои намерения?
Сара недоумевающе заморгала.
– Почему бандиты напали на вас? – медленно произнес Коннер. – Ведь они не беспокоили нас в последнее время.
– Должно быть, становится чертовски холодно по утрам в Спринг-Каньоне, – сказал Кейс.
– И по этой причине надо убивать из засады женщину? – недоверчиво спросил юноша.
– Эта причина не хуже той, о которой я слышал.
Голос Кейса прозвучал сдержанно, если не холодно. Явный намек на то, что лучше сменить тему разговора. О том же самом красноречиво говорил и взгляд Кейса.
Однако Коннер все это проигнорировал.
– Похоже, что у Эба проблемы с брательниками, да и с ребятами Моуди.
Кейс продолжал молча жевать.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Сара.
– Ты ведь говорила, будто слышала сама, как Эб советовал Моуди держаться от Спринг-Каньона подальше.
Сара кивнула.
– А каньон, где вы были, вовсе не в трех днях езды. Да и наша хижина тоже. Однако в каждом из налетов был по крайней мере один Калпеппер.
– И что же? – поинтересовалась Сара.
Коннер бросил неодобрительный взгляд на сестру.
– А то, что теперь ясно как Божий день, – отчеканил Коннер. – Эб больше не имеет власти над своими родственниками. А тем более над ребятами Моуди.
Говоря это, Коннер за спиной Кейса потянулся за свежеиспеченными маисовыми лепешками. Стул под юношей, сделанный из прутьев тополя и оленьей кожи, угрожающе заскрипел.
– Ты бы лучше попросил, чтобы тебе передали хлеб, – резко сказала Сара.
– А что такого? Я и сам дотянусь, и меня не затруднит.
– Это говорит о твоих хороших или плохих манерах.
– По-моему, хорошие манеры – это когда не беспокоишь человека, который поглощен едой, – возразил брат.
– Передай затем лепешки мне, – сквозь зубы проговорила Сара.
– Пожалуйста?
– Пожалуйста!
Кейс бросил взгляд на Коннера:
– Перестань дразнить сестру. У нее сегодня был тяжелый день.
Щеки у Сары порозовели. Остается лишь надеяться, что при тусклом свете лампы мужчины этого не заметят.
– Прости, сестра, – миролюбиво проговорил Коннер. – Конечно, это нешуточное дело, пролежать полдня на холодных камнях, когда на тебя…
– Передай мне лепешки, – перебила его Сара. – Пожалуйста.
Сара не смотрела на Кейса. Она ни разу не посмотрела на него с того момента, когда поняла, что чем-то вызвала его немилость. Хотя и не понимала чем именно.
Но она не собиралась спрашивать его об этом. Ей достаточно было знать, что он также не желал на нее смотреть.
– Благодарю, – четко произнесла Сара, принимая лепешки из рук Коннера.
– Не за что, – ответил Коннер. – Ты не думаешь, что Эб и Моуди станут выяснять между собой отношения?
Сара пожала плечами:
– А как по-твоему, Кейс?
– Я думаю, что Эб снова вернет к себе всех родственников, если приведет нескольких женщин в свою банду. Его ребята после этого наверняка угомонятся.
«Угомонятся, – подумала она. – Может, именно это произошло сегодня? Что говорил Кейс раньше? Говорил, что уже давно не имел дела с женщиной. Наверно, я должна быть благодарна за то, что он был нежен со мной».
Вздохнув, Сара снова принялась за еду.
«Хотя мне очень хотелось бы, – тоскливо подумала она, – чтобы я не допустила той ошибки, которую по незнанию совершила».
Сара невольно прикусила губу.
– Женщин? – вдруг нарушил затянувшуюся паузу Коннер. – Разве не от них всякие неприятности?
– Верно, создавать неприятности они умеют. Но иногда без них никуда не денешься, – саркастически заметил Кейс.
– Гм… А ты что думаешь на этот счет, сестра?
– Я думаю, – сказала Сара, вставая из-за стола, – что я уже сыта.
Коннер бросил взгляд на тарелку сестры.
– Сыта? – удивился он. – Совсем чуть-чуть жаркого, одна лепешка – и ты наелась?
– Да.
Сара по привычке сложила старенькую тряпицу, служившую ей салфеткой, и бросила на стол. Схватив жакет, она направилась к двери.
– Ты куда? – спросил Коннер.
– На воздух.
– Когда вернешься? – не успокоился брат.
Сара в ответ лишь сильно хлопнула дверью.
Коннер нахмурился и перевел взгляд на Кейса. Тот бесстрастно смотрел на захлопнувшуюся дверь. Огонек в лампе колебался, и лицо его казалось то золотистым, то бледно-зеленым.
– Что это с ней? – спросил Коннер.
– Должно быть, у нее много разных мыслей в голове.
– Как и всегда. Но она никогда себя так не вела.
