У Давыдова шла кругом голова. Неужели какой-то сумасшедший или фанатик из соседнего измерения может запросто ворваться в его мир и убить кого-то? Попытаться изменить ход истории? Дикость! Впрочем, когда-то в новинку были и путешествия через океан. И появление белых казалось индейцам чудом или недоразумением. Или даже волей богов, с которой нельзя бороться.
– Устранение президентов – занятие любопытное, – заметил Николай. – А почему бы вам не развернуть войну по всему фронту? Не сбросить на врага атомную бомбу? Он ведь даже не поймет, что происходит, откуда пришел удар…
– В том и проблема, – ответил Кошкин. – Информации для ее решения и добивались от тебя тихоокеанцы. Мы не знаем, как переместить в другую глобулу материальный объект. Или взять объект из другой глобулы. Мы можем лишь создать проекцию – неполноценную и уязвимую ипсилон-оболочку, управляемую из нашей глобулы. Даже обычное ружье бесполезно. Потому что наш порох здесь не горит. Пороха как такового нет. Есть его проекция. А она не имеет тех же свойств, что и оригинал. Поэтому доступны только прямые механические воздействия.
– Но твое оружие стреляет, – заметил Николай.
– Пружинный дисковый арбалет, – пояснил Иван. – Механическая конструкция.
– Поэтому все вы ходите с мечами? – уточнил Давыдов.
– Поэтому.
– Стало быть, здесь против вас мы все же сильнее… У нас более мощное оружие, – утешился Николай.
– Несомненно. На стороне проекций – только внезапность появления и возможность действовать, используя тактику камикадзе. Но ипсилон-обол очки очень уязвимы.
– Зачем им такая униформа? – поинтересовался Давыдов, имея в виду захвативших его в плен глобулистов. – Мечи – ясно. А кимоно? Госпожа Игами говорила, что так сейчас одеваются все у них в Москве – последняя мода.
– Нет, – улыбнулся Кошкин. – Такая мода, а точнее, форма – у тихоокеанцев. В своем посольстве они ходят именно в кимоно. Зачем им переодеваться? А балахон, как у Бритого и у меня… Такие балахоны – маскировка различных устройств, закрепленных на теле, попытка стать незаметным в толпе.
– Все эти коробочки, ящички?
Кошкин погладил одну из коробочек на руке.
– Да. Мы пока не можем сделать аппаратуру такой же портативной, как тихоокеанцы. У них она плоская, и ее можно принять за мышцы. У меня, как видишь, костюм не такой изящный, как у них. Но все равно мы их победили.
– Сложно это все, – вздохнул Николай. – Почему бы вам не разгромить их на своей территории? Зачем гонять по глобулам?
– В Москве они действуют с территории посольства, – объяснил Иван. – Посольство – территория Тихоокеанской империи. Разгромить там установку для генерации и передачи ипсилон-оболочек мы не можем. Но смонтировали неподалеку свою, которая поддерживает сейчас мою проекцию. В вашей глобуле мы, несомненно, можем воевать. Мы словно бы и не воюем – кто это видит? Кто ощущает? А любые враждебные действия в пределах нашего мира приведут к ядерной войне. Мы не хотим ее развязывать. Тихоокеанцы – тоже. Надеются уничтожить нас с помощью технологий других глобул.
– Ладно, спасибо тебе, – кивнул Николай. – Буду выбираться. Дом этот мы с землей сровняем и стражу выставим. Если, конечно, мне поверят. А поверить должны.
– Стража – это хорошо. Только они аппаратуру перенастроить могут. И обязательно перенастроят. Так что действие это бессмысленное. Другое дело – полицию сюда прислать. Тихоокеанцы ведь наверняка перебили хозяев особняка. Может быть, устранили и еще кого-то. На это они мастера. Трупы закопали в подвале. Методы у них обычные…
Давыдов вспомнил запах, чувствовавшийся в его камере, и его передернуло.
– Куда вообще можно послать проекцию? – спросил он. – И в Кремль? И на атомную станцию?
– В Кремль – только своим ходом, – улыбнулся Кошкин. – Как я добрался сюда. Если в нашей глобуле рядом будет передающая станция. При относительной свободе настройки существуют ограничения. Но не обязательно посылать оболочку в место зеркального отражения. Можно и за несколько сотен метров. Проекции перемещаются и, хотя и привязаны к энергетическому каналу, обладают свободой на территории в несколько квадратных километров. Но дальше они выйти не смогут. Не хватит энергии для подпитки. Проекция – на то она и проекция, чтобы зависеть от оригинала и быть с ним связанной. Именно поэтому так важна тайна, которую глобулисты хотели вырвать у тебя.
– Учтем, – заявил Николай. – Если тебе чем помочь смогу – обращайся. Только секретных сведений не дам. Мало ли что…
– Я и не прошу, – вскинул голову Кошкин. – Академия его императорского величества в состоянии справиться с поставленными временем задачами.
– Вот и отлично, – улыбнулся Давыдов. – Последний вопрос – если не секрет, конечно. Поддерживать ипсилон-проекцию дорого?
– Для недельного функционирования проекции необходима энергия, сопоставимая с энергией атомного взрыва средней мощности. Поэтому удовольствие дорогое.
– Почему же ты тогда не возвращаешься? Медлишь?
– Поспешишь – больше потеряешь, – ответил Иван. – Помогая тебе, я помогаю своей Родине. От тебя многое зависит. Ты должен больше знать, чем говоришь. И все вместе мы постоим за отечество! Выбирайся, Николай. Может, и не свидимся больше.
– Прощай, друг, – поклонился своему спасителю Давыдов. Поклонился без всякого юродства, искренне. Хотелось.
– Помни дворянского сына Кошкина, русского разведчика! – воскликнул Иван.
– Буду помнить, – пообещал Давыдов. – Здесь, в этом мире, твоего двойника нет?
– Нет, – покачал головой Иван. – Вся семья Кошкиных уничтожена в гражданскую войну. Я проверял.
Николай вздохнул, задумавшись над тем, сколько приобрела бы Россия, если бы не было братоубийственной войны. И пожалел, что не может сказать о себе так гордо и коротко, как дворянский сын Иван Кошкин. Ни сословия своего, ни занимаемого в обществе места он точно не назвал бы. Но все же надеялся, что это не помешает ему быть честным и уважаемым человеком, хорошим ученым.
Через потайную дверь, обнаружившуюся в углу комнаты, Давыдов поднялся наверх. Путь показал ему Кошкин – он пришел этой дорогой с улицы. О том, где расположена находящаяся под контролем русской разведки точка выхода в глобулу Ивана, Николай спрашивать не стал. Тем более точку эту, как тот рассказывал, всегда можно изменить.
Николай пробирался по большому пустому дому с пистолетом на изготовку. Где-то должен держать стражу Грузин. У глобулистов могли обнаружиться и другие союзники.
У самого выхода во двор математик споткнулся о тело. Включив в прихожей свет, Давыдов обнаружил мертвого Грузина. В груди пособника бандитов глубоко засела метательная звездочка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
