Сергееву вспомнились слова Иисуса: "Из тех, которых Ты Мне дал, Я не погубил никого" (От Иоанна 18: 9). С Валентиной, как и с первой женой, умершей давно,… в возрасте тридцати лет, от молниеносно протекавшего менингоэнцефалита, – все было наоборот.
Тогда роковая болезнь у первой жены – Людмилы – возникла через сутки после того, как она, – еще молодой врач-инфекционист, – реанимировала задыхающегося от ложного крупа ребенка. В те времена еще не было в наших инфекционных больницах специальной дыхательной аппаратуры и спасать больных приходилось дыханием "рот в рот". Так она набралась вирулентных вирусов, против которых спасения не было. У нее, как потом понял Сергеев, основательно раскопав катамнез, были врожденные дефекты локальных иммунологических барьеров, защищающих мозг: в возрасте 4-х лет она чуть не погибла от кори при таких же симптомах. Трудно было смотреть на муки молодой, красивой женщины: смерть наступила в состоянии неснимаемого судорожного статуса. Все произошло в той же больнице, в той же реанимации.
Судьба словно испытывала Сергеева на прочность: сперва позволяла притронуться к счастью, но тут же отбирала привычное и породненное. Дьявол мешал спокойной жизни, лишал возможности полного наслаждения. Большие и малые земные радости словно уплывали от Сергеева, лишь помахав ручкой.
Но, испытывая на прочность психику Сергеева, потусторонние силы брали слишком круто, – все по их воле заселялось неимоверно жесткими контрастами, не допускались полумеры и полутона.
Как же все-таки мы, люди – земные существа, – слабы и зависимы от обстоятельств, окружения, суетной эпохи. Тем не менее, осознавая свою слабость и незащищенность, как мало еще человечество прониклось верой во Всемогущего Господа. Мало кто понимает до конца, например, слова Евангелия от Иоанна (15: 20): "Раб не больше господина своего". Ни у кого нет никаких оснований мнить себя сверхчеловеком, не исполнять Божьи заповеди, тянуться к дьяволу. Еще хуже, когда сбываются пророчества Иеремии (4: 22): "Неразумные они дети, нет у них смысла; они умны на зло, но добра делать не умеют".
2.10
Во время похорон Сергеев находился в относительном забытьи, успокаивал себя малыми дозами коньяка и тотальным одиночеством. Гроб при отпевании во Владимирской церкви и на кладбище решили не открывать. Прощались скромно, без речей и клятв, народу было немного, – никто не лез к Сергееву с традиционными соболезнованиями, друзья ограничивались рукопожатием. Сергеев терпеть не мог фальши – ни в большом, ни в малом.
Состояние оглушенности не проходило неделю. С питьем спиртного Сергеев завязал быстро (почему-то не хотелось). Разговоры с милицией закончились быстро. Они не утомили, а только вселили уверенность, что никого не найдут, да и искать особо не будут. Было ясно, что Дело спишется на случайность: "случайная" встреча в темном, по чьей-то воплощенной воле, подъезде с неуправляемыми наркоманами. Вычислить виновников не возможно так, как свидетели растаяли во тьме ночи.
Сергеев принял окончательное решение быстрее сменить обстановку – уехать в командировку. Только основательно придя в чувство, можно начинать серьезные и большие дела. Подходы к ним пока для Сергеева были не известны, – значит следовало ждать прозрения, инсайта, момента истины!
С Чистяковым о госпитализации договорились по времени и программе окончательно. Но что-то настораживало Сергеева в реакциях Миши на обсуждаемые вопросы, – был он больше формален, чем заинтересован, словно дела эти касались не его, а постороннего человека, просто далекого знакомого. Дела на работе и дома были улажены, он простился с Машей и Музой, передав их на руки дочери и под вечер, в субботу, отправился на вокзал. "И избавил нас от врагов наших, ибо вовек милость Его; Дает пищу всякой плоти, ибо вовек милость Его. Славьте Бога небес, ибо вовек милость Его" (Псалом 135: 24-26).
Антракт злодеи!
Беседа третья
В истории Мира все настолько переплетено и увязано, что вычленить множественные взаимосвязи практически невозможно. Мы не знаем в кого и когда Бог переселяет избранные души. Но то, что душа не погибает, а живет вечно, – неоспоримый факт. Сомневаться в том может только весьма ограниченная личность – близкая к носителям идеологической примитивности (скажем, большевистской). И пусть нашим избранником на пути таких подтверждений будет Александр Великий (Македонский). К сожалению, общение с рассказами о нем порой весьма затруднено. Ф.Байназаров в 1991 году и другие исследователи отмечают, что на рубеже 329-327 лет до новой эры была уничтожена древняя письменность Средней Азии. Известно, что представители народов тех государств были иными даже внешне, чем сейчас. Раскосые глаза у таджиков, узбеков, киргизов и других современных азиатов, – это подарок татаро-монголов, следствие их былых нашествий. Тогда ассимиляция велась варварскими методами: убивали всех взрослых и детей мужского пола, оставляли только молодых женщин, девушек, девочек. Их превращали в наложниц, рабынь, – в носителей иных комбинаций генофонда, открывшего дорогу новому этносу, отдельные фаланги которого носили имена своих монгольских и татарских повелителей – Узбека, Киргиза, Туркмена.
Потеря громадного исторического материала, создаваемого веками представителями прежних высоко развитых народов, осталась невосполнимой. Последующее греко-римское доминирование прозы об Александре Македонском (356-323 годы до новой эры) исказило правдивость описаний его жизни, дел, военных походов. Теперь желающие узнать что-либо о легендарной личности вынуждены ограничивать круг литературных источников произведениями таких авторов, как Полиен, Страбон, Диодор, Арриан, Квинт Курций Руфа, Плутарх.
Но авторская индивидуальность была подавлена весомостью авторитета Александра, мнение писателей-исследователей оказалось ангажированным соответствующейэпохой, зависело от того, кто был у власти, – почитатель великой личности или ее конкурент. Кроме того, многого древние авторы и не могли знать, ибо не были современниками великого человека, а исторические сведения тогда плохо хранились, чаще передавались в устной форме. Однако иного выбора нет, – авторы древности передают нам свои исторические и литературные предрассудки для критического осмысления, а не для слепых восторгов. Посему будем вдумчивыми, рассудительными, осторожными. Желание обратиться именно к такому персонажу, как Александр Македонский, понятно: слишком грандиозны деяния, творцом которых он был. Масштабы свершений не смогла ограничить скоротечность блистательной жизни молодого царя. Быстрота и натиск событий лишь усугубили таинственность и мистичность легенд, связанных с именем Александра Великого.
Исторические факты свидетельствуют не только о незаурядности этой личности, но и о противоречивости, сложности характера: в нем было достаточно благородства и коварства, доброты и жестокости, щедрости и стяжательства. Даже та своеобразная негласная цензура, которую невольно вводили для себя его биографы, не смогла полностью спрятать теневые стороны жизни Александра. Конечно, демонизм великой личности и, вместе с тем, человеческое обаяние вызывали гипнотический эффект, подобный взгляду громадного, красивого удава. Любой автор, погружающийся в ауру исторической гигантомании, терял способность быть бесстрастным и в полной мере объективным. Поэтому отрицательные моменты жизни Александра Македонского преподносятся только в форме неких намеков, с обязательными оговорками о малой вероятности.
Мистические ожидания и действия сопровождали этого человека от момента появления и до ухода из земной жизни. Александр родился в шестой день месяца Гекатомбеона в столице Македонии Пелле, в тот же день сгорел храм Эфесской Дианы. Опасное предзнаменование. Но оракулы успокоили: "Нет ничего удивительного, что сгорел храм: Богиня Артемида, как повивальная бабка, была занята принятием новорожденного Александра". Предначертание было развернуто в сторону величия, экстраординарности будущего царя и полководца. Скоро над именем наследника нависло облако подозрений в его причастности к организации убийства отца. В конце же жизненного пути родилась вовсе путанная интрига, – нависла густая завеса тайны, кривотолков, подозрений.
Наши современники вынуждены переориентировать практически все, связанное с памятью об Александре: осторожно муссировалось даже мнение о том, что к смерти Македонского причастен его бывший воспитатель – великий философ Аристотель. Начало такой версии положено намного раньше: считалось, что Аристотель обладал врачебными знаниями; только он один (тоже великий) мог оценить масштабы урона цивилизации, связанного с походами необузданного Александра. Все это повышает вероятность принятия экстраординарных решений, – великого Аристотеля против великого Александра. До конца не исключено предположение: будто бы учитель приготовил особый яд для умерщвления ученика. Если такая тема вообще возможна, то невольно задаешься вопросом о причинах столь жестоких действий.
