я ушел, — так тому и быть.
— Вы должны пообещать, что оставите нас в покое.
— Обещаю, — кивнул я, убрав записную книжку. — Разумеется, вас больше всего на свете беспокоит судьба собственной дочери, однако в опасности не только она. Миссис Манро — третья жертва, подвергшаяся насилию за последний месяц.
— Третья?
— Да. Первые две погибли. Именно поэтому, ради безопасности всех женщин Лондона, я и должен поговорить с вашей дочерью.
В лице Форсайта промелькнуло нечто неуловимое. Возможно — облегчение. Так или иначе, оно быстро уступило место презрительной улыбке.
— Хотите сказать, что моя дочь оказалась в опасности, потому что вы своевременно не поймали преступника?
О, черт… Кто мог подумать, что Форсайт среагирует именно таким образом…
Собеседник напрягся.
— Что у Шарлотты общего с теми другими женщинами?
— Обе молоды, красивы, хорошо одеты, — выложил я второй козырь. — Все три нападения случились в ночь на вторник. Есть и иные совпадения: тело каждой из жертв было обнаружено в лодке, усыпанным лепестками цветов. У каждой были связаны руки. Один и тот же почерк.
— Лепестки цветов, связанные руки… — эхом повторил доктор.
— Мне нужно всего пять минут, и…
— Ни за что!
— Мы могли бы поговорить с миссис Манро конфиденциально, без протокола, — сделал я попытку убедить собеседника. — Ее имя не будет предано огласке…
— Она достаточно пережила, — зло сощурился Форсайт. — Я не позволю, чтобы моя дочь стала предметом сплетен. Уходите и не возвращайтесь! Никто в этом доме с вами говорить больше не намерен.
Он дернул за бархатный шнур.
— Мы обязательно поймаем преступника, — сказал я, и Форсайт коротко, невесело усмехнулся.
— После всех ваших неудач? Последнее время их куда больше, чем было еще несколько лет назад. Я точно знаю, что на столе у каждого инспектора по дюжине нераскрытых дел.
Откуда ему это известно?..
Дойдя до точки кипения, я разыграл последнюю, самую жуткую карту:
— Что, если преступник желал смерти вашей дочери? Откуда вам знать, что он не придет за ней в ваш дом?
— Не надо считать меня глупцом! — гневно выпрямился Форсайт. — У дверей комнаты Шарлотты стоит охранник.
— Она ведь не сможет вечно сидеть взаперти! Подумайте, о чем попросила бы вас дочь. Миссис Манро посвятила свою жизнь спасению других…
— Видите, до чего ее довел такой образ жизни? — брызгая слюной, прошипел доктор. Угрожающе шагнув в мою сторону, он ткнул меня пальцем в грудь. — Довольно, слышите вы?
В гостиную вошла служанка, и Форсайт приказал ей проводить меня к выходу. Несмотря на злость и досаду, мне ничего больше не оставалось, кроме как уйти. Не в первый раз я пожалел, что нельзя применить физическую силу. Как иначе заставить этого человека сделать то, что требуется?
Спустившись за служанкой, я еще раз обернулся через плечо.
Пять минут… Пять чертовых минут.
Да, Джеймс частенько повторял, что женщина — собственность отца или супруга, и мое удостоверение сотрудника Скотланд-Ярда против подобного права бессильно.
Как же убедить Форсайта?
Пожалуй, надо немного проветриться.
* * *
Заглянув в паб, я заказал эль и жаркое. Обычно перекус занимает у меня совсем немного времени, но на этот раз я решил записать хронологию последних событий. На девять страниц в блокноте пришлось потратить почти два часа.
Закончив, я задумался о рыжеволосой служанке Форсайтов. Сегодня она в гостиной не появлялась. Можно ли с ней связаться, не заходя в дом? Все-таки я дал обещание… Своего господина девушка явно недолюбливала, а ведь слугам многое известно о жизни хозяев. Вполне возможно, что служанка даст мне козырь, которым я побью карту доктора.
Ну что ж… Любой слуга хоть иногда выходит на улицу, и черный ход в домах придумали не просто так.
ГЛАВА 32
Одну реплику доктора Форсайта — о наших неудачах — я в свои записи не внес. Его слова меня угнетали, и не только потому, что с ними не поспоришь. Куда больше беспокоило, что кто-то из сотрудников Ярда выносит сор из избы.
Винсент встретил меня в дверях своего кабинета. Сделав вид, что не заметил шефа, я направился к себе. Не успел повесить пальто, как Винсент, не постучавшись, возник на пороге.
— Вы снова пытались встретиться с миссис Манро?
Шеф говорил так, словно знал о моем походе в дом Форсайтов, и я почувствовал: что-то тут неладно. Впрочем, додумывать эту мысль не стал — не до того.
— Пытался. Однако доктор Форсайт не допускает до нее посетителей.
— Как знать? Возможно, сама миссис Манро хочет оставить неприятные воспоминания в прошлом. Не исключено, что просто не желает становиться объектом сплетен.
Похоже, шеф не разделял мое негодование, почти дословно повторяя слова Форсайта.
Тяжело сглотнув, я решил быть осторожнее.
— Она ведь могла бы спасти жизни других девушек…
— Миссис Манро за других девушек не отвечает, — твердо сказал Винсент. — За них отвечаем мы с вами.
— Но… как же мне их защищать, если от меня утаивают важнейшие сведения?
— Следует искать другие способы, либо я найду более подходящего сотрудника, — поднял брови начальник. — К Форсайтам больше ни ногой! Вы меня поняли? Люди хотят, чтобы их оставили в покое, и еще одна попытка вторжения в их жизнь ничего нам не даст.
Ах вот оно что…
— Вы точно знали, что я сегодня утром был в доме Форсайтов, — медленно проговорил я. — Вы знали, что ее забрали из госпиталя…
Я посмотрел Винсенту в глаза. Спокойного серого оттенка как не бывало. Зрачки шефа метали громы и молнии — точь-в-точь как у Форсайта.
Он достал из кармана бежевый конверт и показал его мне. На лицевой стороне — адрес черными чернилами. Почерк наклонный.
— Письмо я получил полчаса назад.
Винсент повернул конверт другой стороной, предъявив красную восковую печать с монограммой — витиеватой литерой «К».
Я недоуменно поднял взгляд на шефа.
— Похоже, Куотермен — дальний родственник или друг доктора Форсайта.
Черт возьми! Так это Куотермен рассказал доктору о нашей нагрузке и сопутствующих нам неудачах!
— Если вы попытаетесь вновь проникнуть в дом Форсайтов, вас арестуют за нарушение права на частную жизнь, — заявил начальник, сунув конверт в карман.
— Меня обвиняют в проникновении силой? — недоверчиво посмотрел я на него.
— Вчера вас попросили покинуть дом, — резко бросил Винсент. — Наверняка вы помните, что я предложил дать доктору день-другой. Вы сочли возможным проигнорировать мои слова. Куотермен пишет, что вы были безобразно грубы и даже опустились до оскорблений.
— Ничего подобного! — Столкнувшись со скептическим взглядом шефа, я добавил: — Да, иногда это случается, но не в этот раз. Пришлось просто напомнить доктору, что
