Вот тут и кроется проблема. Вчера Ферзь заявил, что с лабораторией надо заканчивать. Следственная комиссия подобралась ко всему этому слишком близко, и вообще, если бы не Выброс, тот сталкер который даёт показания в московской тюрьме, уже был бы здесь. Ему пообещали скостить почти двадцать лет тюрьмы чуть ли не до условного срока в обмен на помощь следствию, и за такое он на руках отнесёт к лаборатории всю госкомиссию, вместе взятую. Так или иначе, ФСК лабораторию найдёт, теперь это лишь вопрос времени. И сейчас наиболее благоприятный момент для того, чтобы избавиться от неё и от всех свидетелей с максимальной выгодой для себя. Он свалит всю вину на какую-то пешку, организует рейд и блистательно разыщет лабораторию. Преступники окажут упорное сопротивление и в ходе кровопролитного боя будут уничтожены. Всё, что необходимо, Ферзь подчистит, а потом сдаст криминальную организацию следственной комиссии. Но для того чтобы комиссия закрыла дело, нужно, чтобы погибли все основные его фигуранты. По утверждению Салмацкого, следователям известен полный список, возглавляют который трое: местный криминальный авторитет Сёма Рашпиль со своей «шестёркой» Толей Нанайцем и господин Меркулов собственной персоной.
Чиновник нервно вздохнул. У следственной комиссии на Меркулова нет ровным счетом ничего, но пока есть сам Меркулов, этот чёртов фээскашник с ледяным взглядом и псевдонимом Рентген копать не перестанет. Вот же въедливый, сволочь, внутренне скривился Прокопенко, вынюхивает и вылизывает всё вокруг по миллиметру! И откуда только ФСК его выкопало?! Из архивных складов НКВД, не иначе! Даже Салмацкому не удалось выяснить его настоящую фамилию, что уже говорит о многом. В общем, тут Ферзь прав: если все они замолчат навечно, это будет лучшим выходом. Теперь от Прокопенко требуется сделать так, чтобы Меркулов оказался в лаборатории в день атаки. Легко сказать! Меркулов не покидает Ухту и никогда и ни в чем не светится, для грязных дел у него есть тупые исполнители, те же Нанаец с Напильником или как там его…
Прокопенко полночи ломал голову над тем, как убедить Меркулова появиться в лаборатории, и по всем соображениям выходило, что заокеанский шпион ни при каких обстоятельствах на это не пойдет. По простой причине — ему это просто не нужно. За одним исключением. Если Прокопенко сам назначит ему встречу в лаборатории. Разумеется, предлог должен быть из ряда вон выходящим, но дело не в этом, что-то наверняка можно придумать, наобещать передачу секретных разработок, а ещё лучше — неких находок, которые никто не решается даже пытаться выносить из Жёлтой Зоны, и так далее. В общем, на встречу с Прокопенко Меркулов придет. И именно здесь и скрыто самое важное.
Если все фигуранты расследования отдадут богу душу, о деле с лабораторией, кроме Ферзя, будет знать только Прокопенко. А зачем в таком случае Салмацкому Прокопенко?! Вторую половину ночи чиновник не спал, поражённый именно этой мыслью. Он разгадал замысел Ферзя: тот хочет одним Ударом избавиться от всех свидетелей. И от него в том числе. Вот почему он выстроил всю схему так, чтобы Прокопенко должен был убедить Меркулова появиться в лаборатории. Салмацкий знал, что крыть Прокопенко нечем, и единственный способ заманить иностранного резидента в ловушку — это самому прибыть туда же. Ферзь затеял ловлю на живца, в которой живца в любом случае сожрут!
Салмацкий хочет убить его вместе с остальными, и в этом Прокопенко теперь был уверен. А потом на него повесят всех собак. Прокопенко — вдохновитель, тот сотрудник-пешка — исполнитель, Меркулов — заказчик, Салмацкий — герой. Всё сходится. Иначе к чему такие сложности? Ведь он же мог потребовать от Прокопенко организовать встречу с Меркуловым где-нибудь в укромном месте, вдали от людских глаз! Это было бы устроить значительно проще! Убил бы его там, а потом притащил труп в лабораторию! Почему Ферзь не одобрил такой вариант? Сослался на то, что криминальные подручные Меркулова могут помешать операции, или кому-то удастся уйти, или ещё что случись — мол, мы не можем позволить себе рисковать! Это всё болтовня! Замысел Салмацкого теперь вполне понятен.
И вот сейчас Прокопенко ждал Меркулова для решающего разговора. Придётся пойти на риск и немного раскрыть карты. Он расскажет резиденту о роли Ферзя и немного дополнит этот рассказ, скажем так, своей точкой зрения. Будто следственная комиссия подбирается к Салмацкому, и будет лучше, чтобы Ферзя, так сказать, срубил какой-нибудь конь. Из двух зол надо выбирать меньшее. С исчезновением лаборатории Ферзь перестаёт получать от Прокопенко деньги за её «крышу», стало быть, Прокопенко для него не более чем ненужный свидетель. Меркулов же будет заинтересован в Прокопенко даже без лаборатории. Есть ведь секретные исследования ГНИЦ, перспективные проекты, научные разработки! В конце концов, можно попытаться организовать ещё одну лабораторию, если удастся. Конечно, есть шанс на то, что Меркулов испугается интереса ФСК к своей персоне и захочет свернуть всю активность, и тогда… Прокопенко содрогнулся от ужаса. С самого утра ему на каждом углу мерещатся растяжки, даже под машиной! И всё же, с Меркуловым можно договориться, в конце концов, Прокопенко ценный источник, и его могут передать другому резиденту, если Меркулова отзовут.
Меркулов будет платить ему деньги или какой-нибудь Джейсон Борн — это ведь не главное. Основная задача — иметь поддержку за океаном. Чтобы, когда он заработает достаточно и будет готов навсегда покинуть эту замшелую страну, его радушно встретили там, за границей, и не оставили в случае чего без поддержки. Чиновник потыкал вилкой остывший бифштекс. Кусок в горло не лезет, надо бы поменять заказ, не то Меркулов, чего доброго, ещё заметит его нервозность, заподозрит подвох и не станет оказывать содействие. Этого категорически нельзя допустить, особенно учитывая, что подвох действительно есть.
Прокопенко подозвал официанта и изменил заказ, потребовав заодно заменить ставший едва теплым чай. Едва официант отошёл от столика, на входе в ресторан показался Меркулов.
— Добрый день, Максим Анатольевич, — поздоровался он, опускаясь в кресло напротив. — Давно ждете, как я погляжу. Какие-то проблемы?
Чиновник мысленно прикусил губу. Как он узнал? На столе же почти ничего нет. Или берёт на испуг?
— Разве долго? — осторожно осведомился Прокопенко. — Мне так не показалось.
— Ваш автомобиль остановился у ресторана тридцать семь минут назад, — мило улыбнулся Меркулов, — памятуя о вашей постоянной занятости, я взял на себя смелость предположить, что для вас это долго. Вероятно, возникли некие непредвиденные трудности.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
