У японки на лице впервые проявился какой-то интерес. Она взяла сигарету, предложенную одним из ямайских борцов.
– Знаете что, мистер Бернелл, – сказала она Элфу. – Бэрри Джинз от вас просто сбежал.
– Точно, – согласился борец. – А звонок – для отвода глаз. Пойдемте его искать все вместе. Надо прочесать город.
Элф встал, и все ребята поднялись вслед за ним. Метрдотель ринулся к их столику, но Элф отмахнулся.
– Нет, шампанского нам больше не нужно, – сказал он. – Мы уходим. Счет пошлете в компанию «Гиганты Лимитед». Спасибо… Да, мистер Джинз прекрасно провел время. Двинулись, ребята.
Все направились к машине, а девицы вместе с борцами и акробатами остались стоять на ступеньках «Серебряной туфельки». Их вечер или то, что от него осталось, тоже оплатила фирма. А ребята мчались по шоссе к дому, где, как утверждал Кен, они наверняка найдут Опасного Мужчину.
– Знаете что, – сказал Боб, – Мэй нас ему заложила. Она по телефону сказала, чтобы он ехал домой спатеньки.
– А как он доберется до дому? – спросил Элф. – У него же нет денег на такси.
– Может, пешком, – предположил Боб. – Точно, пешком.
– Бэрри за всю жизнь не прошел и пяти ярдов, – сказал Слип. – Пройдет пять ярдов, и у него тут же колет в боку.
– А вдруг его похитили! – сказал Кен. – Господи, а если какие-нибудь подонки украли Опасного Мужчину!
– Ну что ж, – сказал Бим, – тогда ему не придется завтра выходить на площадку. А я могу выйти вместо него.
Кен велел Биму заткнуться. Положение было слишком серьезным. Если Бэрри Джинза похитили, гореть всему Голливуду синим пламенем. Нужно будет звонить в Госдепартамент, в Вашингтон, фэбээровцам придется задержать все рейсы.
– Погодите, погодите, – сказал Элф. – Посмотрим, может, он спит себе дома преспокойненько.
Они влетели на подъездную аллею, подкатили к дому и разбудили перепуганного управляющего. Все комнаты обшарили, но никаких следов Опасного Мужчины не обнаружилось. Тогда Пэт позвонил в загородный клуб Мэй. Говорил он осторожно, чтобы не растревожить ее. Просто сказал, что они уже дома, и что Бэрри как-то притих, и что они с ребятами подумали, может, это она его чем-то расстроила.
Голос у Мэй был какой-то странный, приглушенный, как будто она только что плакала.
– Я вам поверила, – говорила она. – Думала, вы за ним присмотрите. А вы взяли и повезли его на Пончо-Бич.
– Мэй, подожди… – начал Пэт, но Мэй уже повесила трубку, а потом к ней было не прозвониться.
– Есть что-нибудь новое? – начали спрашивать ребята, когда он швырнул трубку на рычаг.
– Обиделась Мэй, вот и все новости, – сказал Пэт.
– На что это она обиделась? – спросил Кен.
– Да на то, что мы возили Бэрри на Пончо-Бич.
Они вернулись к машине, каждый со своей идеей, что делать дальше. Боб считал, что нужно сейчас же звонить в ФБР, но Элф возразил: если ФБР что-нибудь пронюхает, сразу же пойдет звон по всему побережью про уровень «G».
– Разве эти типы хоть что-то могут держать в секрете? – говорил он. – Вот если убедимся, что не сможем доставить Бэрри завтра в восемь на студию, тогда и обратимся к ним.
– Завтра? – сказал Слип. – Сейчас половина второго. У нас всего семь часов.
Они сели в машину и двинулись по направлению к городу.
– У меня идея, – сказал Боб. – Я думаю, он сел на попутку и поехал на Пончо-Бич. Ясно, что он придуривался, будто ему все это неинтересно. Пари держу, что он поехал еще раз взглянуть, что там ребятишки выделывают.
– Боб прав, – сказал Пэт. – В два часа весь пляж освещают, и они танцуют «Танец с перьями» при неоновом свете. Без нас там Бэрри небезопасно находиться.
Кен развернулся и выехал на дорогу, ведущую на Пончо-Бич.
– Не знаю, – засомневался Элф. – Что-то мне не верится. Ни черта эти штучки на него не подействовали. А вот когда мы смотрели шоу, тут мне показалось, что он забеспокоился. Я почувствовал, как он заерзал. Я ведь сидел рядом с ним в ложе. Если он где и есть, так это в казино на Пончо-Бич, смотрит представление.
– Сходим и туда и туда, – предложил Кен. – Сначала на пляж, потом в казино. Сколько на это уйдет времени?
– По-моему, они закрываются в пять, – сказал Слип. – У них там столько всего, что раньше пяти не управиться.
Кен прибавил газу, и машина понеслась по направлению к Пончо-Бич.
После того как компания Бэрри Джинза покинула «Серебряную туфельку», веселье в ней кончилось. Что за интерес танцевать или просто сидеть в ресторане, когда все знаменитости ушли? Люди поэнергичнее отправились домой спать, а те, что вечно без сил, поехали на Пончо-Бич. В половине третьего оркестр свернулся, со столов прибрали, часть люстр погасили. Телефонист тоже уснул. И никто не обратил внимания, что в дамской комнате еще горит свет. Все уже разошлись по домам, и вход в туалет был закрыт портьерами, поэтому Бэрри смог выйти из каморки уборщицы. Он сидел, положив ноги на туалетный столик, и пил горячее молоко. Пинки ходила с тряпкой в руках, прибираясь и приводя все в порядок к завтрашнему вечеру.
– А эту историю с булочками я забыла, – говорила она. – Помню только, что ты всегда выковыривал из моих булочек цукаты, а вот как мы спорили, что ты съешь десять штук зараз, не помню.
– Я съел двенадцать, – сказал он. – И меня тошнило.
– Жалко, что ты от них не потолстел, – сказала Пинки. – Ты всегда был тощий. И сейчас тоже.
Она отжала тряпку, расставила швабры и веники, потом подошла к вешалке, прикрытой занавеской, и достала пальто и косынку.
– Который час? – спросил Бэрри.
– Почти четыре, – сказала она. – Мы столько проболтали. Утром я с ног буду валиться.
– Извини, – сказал Бэрри. – Это я тебя продержал. Извини.
Он спустил ноги со стола и поднялся.
– Я тебя провожу, – сказал он. – Как раньше.
Пинки надевала косынку перед зеркалом. Завязала ее под подбородком и взяла сумочку.
– Прямо не знаю, – сказала она. – Хорошо ли будет, если увидят, как я выхожу с тобой из служебного помещения. Меня могут прогнать.
– А ты выйдешь первая, – предложил он. – Ты выйдешь, а я подожду здесь и потом тихонечко выйду следом.
Она, казалось, была в нерешительности и бормотала что-то насчет своей репутации.
– Я не хочу, чтобы у меня были неприятности, – сказала она. – Меня здесь очень ценят.
Пинки выглянула в пустой коридор и увидела в конце его телефониста, который крепко спал за коммутатором.
– Ну ладно, – сказала она. – Рискнем. Тут направо дверь. Я выйду и буду ждать тебя на улице. А ты выходи минуты через три.
Бэрри обождал три минуты и потом, решив, что все спокойно, сделал, как велела Пинки, и, выскользнув на улицу, присоединился к ней. Возможно, виной всему был сквозняк, который подул из открывшейся двери и разбудил телефониста на коммутаторе, но он ощутил дуновение на лице как раз в тот момент, когда Пинки только что прошла мимо него. Он выпрямился, зевнул, протер глаза, и тут взгляд его упал на фигуру мужчины, который крадучись вышел из дамского туалета и на цыпочках направился по коридору к выходу. Телефонист так растерялся, что сразу не нажал кнопку сигнала тревоги, на который должен был бы прибежать привратник от главного входа. Когда же человек миновал его и вышел на улицу, телефонист решил тревоги не поднимать. Он был женатый человек и много лет проработал на коммутаторе в «Серебряной туфельке», но за все это время ни там, ни в других ресторанах и ночных клубах ему ни разу не случилось видеть мужчину, выходящего из дамского туалета. Случай и сам по себе скандальный, но это еще не все. Скандальный его характер усугублялся тем, что в этом человеке телефонист узнал Бэрри Джинза.
Когда Бэрри вышел на улицу, Пинки уже дошла до угла и остановилась, поджидая его.
– У тебя, наверное, нет машины? И моя вроде уехала. Ребята, наверное, устали и поехали домой.
– Обычно я езжу на трамвае, – сказала она. – Но я никогда так поздно не задерживалась. Поймаем такси, если повезет.
Повезло им минут через пять. Пинки остановила такси, и они с Бэрри сели в машину.
– У меня денег нет, – сказал Бэрри. – Ты уж извини.
– Ничего, – сказала она. – Я ведь всегда платила за тебя.
Когда они подъехали к дому, где жила Пинки, она вышла из машины, расплатилась, потом сказала, обращаясь к Бэрри:
– Я, пожалуй, скажу, чтобы он вез тебя домой.
Пока они ехали, Бэрри думал о том, как ему влетит от ребят за то, что он гуляет так поздно, и что, как только он войдет, Слип наверняка вызовет массажиста, и тот примется его обрабатывать. Кроме того, они запихнут его под душ Шарко, потом Слип начнет причесывать его электрогребнем для укрепления волос – еще того хуже, – они заставят его лечь и станут мять и щипать ему руки и ноги для улучшения мышечного тонуса. Забавнее всего было, что он не устал. Он вообще не чувствовал усталости. И только не хотел ехать домой.
– Пинки, – сказал он, – Пинки, а нельзя мне пойти с тобой, посмотреть, как ты живешь?
