сразу после кафешки бригаду на дом переброшу. Пусть там работают. Не хочется классных специалистов терять. Знаешь, к твоему дизайнеру уже стали заказы поступать?
– На дизайн?
– И на работу, и на дизайн. В общем, прорабом он оказался приличным. Я там видел пожитки Петькины. Их опять из дома выгнали?
– Опять. Они гулять пошли. Хочешь, тоже пойдем прогуляемся?
– Ой, нет. Я устал очень. Вот отдохну и потом можно прогуляться.
– Тебя покормить?
– Нет. Пойдем отдыхать?
– Не смею отказаться, – и пошла с мужем наверх в спальню.
Я спать и не собиралась. Но настолько приятно было лежать, обнявшись с мужем. Настолько спокойно, что я сама не заметила, как заснула. Пробуждение наше было жутким. Внизу Петька орал, как резаный поросенок. Кто-то ему тихо отвечал. Грейс еще подгавкивал…
– Что за вопли с утра пораньше? – возмутилась я тем, что пришлось спуститься вниз.
– Ура! Теть Ир, у нас еще труп! – закричал Петька с такой радостью, как будто выиграл в лотерею джекпот.
– И чему ты так радуешься? Убили человека, а ты радуешься. В нашем поселке скоро станут за копейки дома продавать, – одернул его Никита.
– Почему? – спросил Петька: он не понимает, что такое страх.
– Люди уезжать начнут отсюда. Как говорится, от греха подальше.
– Кого на сей раз убили? – я спросила, поскольку стало любопытно.
– Не поверишь. Невестку ювелира, – ответил Никита.
– Хоть и неприятная особа, все равно жалко женщину, – сказала мама.
– Недолго она счастливой побыла. Как ее приголубили? – спросила я.
– На троне убили, – растерянно ответил Никита.
– Убили или нашли на троне?
– Не знаю.
– Отравили?
– Не знаю. Всех оттуда выгнали. Поэтому пока ничего не знаем.
– Ничего. Скоро все узнаем от Макса. Нет смысла подслушивать и подглядывать за полицией.
– А я хотел свои услуги предложить, – уныло проговорил Петька. Ему хочется действовать.
– В чем?
– Принести разведданные. Вдруг менты что-то прозевают опять.
– Наверняка прозевают. Ты мне ответь, что ты так с утра горланишь?
– Петька требовал тебя разбудить, чтобы заняться этим делом, – рассказал Никита и смотрит на меня. Ждет, что я скажу.
– Зачем так орать? Выспаться не дал. Я спать. Никита, ты со мной?
– Иду, любимая, – и столько ласки в его голосе. Это он на публику в лице неугомонного Петьки играет роль.
Поднялись в спальню. Слышно было, как Петька нам прокричал, что все равно пойдет на разведку в стан врага, рискуя своей юной жизнью. И принесет нам свежие разведданные. Мы закрыли дверь, улеглись в постель и начали рассуждать.
– Что скажешь? Ты же знала, что будут трупы.
– Ничего не скажу. Эти дела могут быть не связаны. Ее муж мог убить.
– Зачем это ему? Не проще развестись?
– Может, она ему надоела хуже горькой редьки, а развестись он не может по финансовым соображениям. Вот он ее и отправил на тот свет. Кто угодно ее мог убить. Дамочка противная.
– Почему на троне?
– Чтобы к старым трупам приплюсовать. Чтобы все думали, что маньяк.
– В магазине все об этом и твердят. Мол, трон маньяка с ума свел…
– Теперь майору хвост начальство должно прищемить. И какое странное совпадение. Только камеры оттуда убрали, и Софья стала радостной ходить. Как нате вам, она трупом стала.
– Думаешь, это как-то связано?
– Черт его знает. Но придется старую историю всерьез поднимать. Без этого никак не получится.
– Ездить будешь только со мной. Я не собираюсь становиться вдовцом.
– Завтра и начнем. Ремонт идет своим чередом. Мы там не нужны. Значит, время у нас есть, чтобы поковыряться в этой навозной куче.
– Ты и про Софью станешь выяснять?
– Нет, она мне не интересна. Но почему Николай старого еврея по голове тюкнул? Вот что меня интересует.
– Почему?
– Потому что не понятно. Ювелир маленького роста. Он бы все равно в дупло не заглянул. Зачем его было по голове бить и притом так сильно. Что такого он не должен был увидеть? Притом не в дупле, а где-то рядом.
– Иришка, давай хоть сегодня отдохнем от души. А то я чувствую, что кончились наши спокойные деньки. Завтра сюда наведается сначала полиция, потом сынок ювелира. Затем все остальные заинтересованные лица.
– А сегодня нас ни для кого нет? Согласна. Труп все равно никуда от нас не убежит. Информацией мы только завтра разживемся. Давай хоть один день поживем для себя любимых…
В тишине мы с мужем обсудили планы на завтра. Поговорили по душам. Наконец-то Никита меня услышал и понял. Доказательством верности моей теории стал новый труп. Лучшее, что мы можем сделать – найти убийцу. Иначе жертв будет больше. Хорошо, когда тебя понимают…
На следующее утро мы поехали к матери первой убитой девушки. Отца у нее не было. Он умер несколько лет назад, будучи молодым. Полиция установила ее личность сразу. В кармане у девушки были ламинированные водительские права. Труп опознать было трудно, но хорошо сохранились татуировки. Вот по ним-то и опознала мать свою дочь-утопленницу. Звали ее Костина Елена. Ее первую убили. Странно, но никто ее даже не искал. Вот что нас удивило. Мать была уверена, что она умчалась с каким-то любовником на моря. Со слов матери, по мужикам она стала таскаться еще малолеткой. Что называется, молодая да ранняя.
– Мне не жаль, что она сдохла! – выкрикнула нам ее мать.
– Почему? Она же дочь?
– Она у меня мужика увела. С ним на море и умотала.
– Сейчас вы знаете, что она убита. Значит, никуда не умотала. Может, и не уводила мужика. Просто так совпало. Вы убийцу дочери не хотите найти?
– Мне это зачем? Вам надо, вы ищите. Она мне нервы хорошо помотала. Даже вспоминать про то время не хочется.
– Подождите. Но она же вроде танцами занималась. А вы говорите, что шлялась где попало.
– Занималась. Но совсем не танцами. С танцором путалась, с Сашкой Гвоздевым. Он танцами серьезно занимался. А моя так. Погремушка. Больше выпендривалась, чем танцевала. Да перед мужиками задом вертела…
– Скажите, вы стопроцентно уверены, что это труп вашей дочери? Мало ли одинаковых татуировок?
– Родинки-то ее. По ним я и опознала. Татуировки ее. Точно она. Сомнений нет. Свечку за упокой я в церкви поставила. Ничего не знаю и ничего не видела. И знать ничего не хочу. Все. Разговор окончен, – сказала она и захлопнула дверь прямо перед носом.
– Это нормально? – Никита в шоке.
Я тоже, честно говоря, удивлена. Ладно, при жизни дочь матери жизнь портила. Но теперь пора закрыть счет. Нет ее в живых. Чего так кипятиться?
– Пошли тогда к этому ее дружку, с которым
