По сознанию пробежала неприятная холодная рябь.
Найла нервно передернуло. Он резко сел, засунув руки под мышки и замер…
Прямо перед ним стоял зеленый каменный божок. Темные пятнышки глаз хмуро смотрели за спину правителю, округлое брюшко влажно поблескивало, тоненькие лапки с широкими перепонками стояли поверх еще сочных листьев травы — детище далекого таинственного Мага исходило такой концентрированной энергией зла, что стебли и цветы начали жухнуть прямо на глазах.
Правитель вскочил, попятился.
— Дравиг! Ты чувствуешь?
— Да, Посланник Богини.
Благодаря невероятной для человека чувствительности к тонким излучениям, смертоносец опознал овеществленное зло даже с другой стороны поляны и невольно шарахнулся в сторону. Впрочем, не он один. Все пауки — за исключением самых молоденьких — пришли в движение, стремясь отодвинуться подальше от внезапно явившегося божка. Услышав шевеление восьмилапых, люди тоже начали поднимать головы.
— Каменный божок Мага… — пробормотал Найл. — Откуда он взялся? Не к добру…
Правитель выпрямился и внимательно огляделся.
Не мог, не мог посланец Зла явиться в одиночку. Вокруг божка не могут не сгуститься несчастья, боль, страдания.
Стебли тростника колыхнулись, и Найл, скорее почувствовав, чем увидев, закричал:
— Тревога!
Все повернулись к тростниковой стене, и в тот же миг оттуда со зловещим воем выскочили человеко-лягушки.
Сумерки содрогнулись от многоголосого крика. Утробно вопили человеко-лягушки; в ярости ревели охранницы; истошно голосили от страха гужевые; визжали от боли ближайшие к зарослям служанки и от неожиданности — дальние; орали, подбадривая себя, стражницы. Глотки драли все. Найл тоже заорал как резаный, увидев падающее сверху жирное зеленое порождение болот, шарахнулся в сторону от разверстой зубастой пасти, хорошо помня, чем это грозит, и выбросил вперед копье. Ощутив, как острие туго вошло в плоть, рванул оружие на себя. На месте упавшей человеко-лягушки моментально появилась другая. Правитель вновь выбросил копье, но враг неожиданно споткнулся о павшего собрата, и удар пришелся в пустоту. Потеряв равновесие, Найл рухнул сверху. Кто-то вспрыгнул на спину, но сразу скакнул дальше. Правитель попытался встать, дернул к себе копье, но оружие оказалось придавлено. Кто-то пихнул сбоку, и Найл опять потерял равновесие. Человеко-лягушка под ним извернулось, и ногу моментально пронзила боль от укуса. Правитель вскрикнул, раз-другой со всей силы двинул кулаком в зеленое брюхо, потом вспомнил про мачете, выдернул его и со всего замаха вонзил под себя. В лицо ударила бурая зловонная струя, челюсти на ноге разжались.
Найл начал подниматься, но по макушке ударило и снова свалило с ног что-то мягкое. Над самым ухом кто-то смачно сплюнул. Найл ткнул туда ножом, получил в лицо новую зловонную струю, раздраженно встряхнул головой и в который раз попытался встать.
Стоило выпрямиться, как он лицом к лицу столкнулся с очередной человеко-лягушкой. Враг открыл пасть, Найл резко пригнулся — плевок прошел сверху — и ударом мачете вспорол ему живот. Настала короткая передышка, и Посланник Богини взмолился:
— Дравиг! Парализуй их!
— Кого?
Благодаря мысленному контакту правителю удалось взглянуть на происходящее со стороны, и он увидел плотную неуклюжую толпу, топчущую распростертые тела.
— Всех! — приказал Найл и сразу ощутил тяжесть в мышцах.
На людей волевой удар смертоносцев подействовал куда сильнее, чем на человеко-лягушек, — болотные выходцы хоть и вяло, но шевелились и пытались кусаться. Однако ни наносить ударов, ни плеваться зеленые твари уже не могли.
На мгновение показалось, что человеко-лягушки победили: они медленно, но неотвратимо подбирались к горлам людей своими зубастыми пастями, и тут вперед двинулись смертоносцы. Быстро и деловито они хватали болотных тварей передними лапами, вонзали в них хелицеры, впрыскивая парализующий яд, ловко обматывали паутиной и откладывали в сторону. Несколько минут — и толпа нападавших стала ровным рядком белых коконов.
— Воды, скорее! — подбежал к месту схватки Симеон.
Не меньше десятка женщин катались по земле, прижимая ладони к лицу. Еще два-три десятка получили плевки не в глаза, а на руки, плечи, грудь, ноги. Больно, конечно, но не так опасно. Год назад Найлу довелось испытать действие яда на себе, поэтому он сочувствовал несчастным, но не беспокоился за них. Выживут. А вот семь женщин и двое мужчин неподвижно лежали в забрызганной кровью и слизью траве, и помочь им уже не смогла бы даже Великая Богиня Дельты.
За прошедший месяц путники так и не стали воинами. Все, что они смогли после предупреждения Найла, — это выставить копья в направлении тростников. Некоторые из человеко-лягушек на эти острия напоролись, но и только. Потом началась обычная драка, в которой зубастые и агрессивные порождения болот имели явное преимущество. На равных с ними сражались только бывшие охранницы Смертоносца-Повелителя, с младенчества воспитанные в готовности сложить голову за своих хозяев. Побросав копья, женщины решительно взялись за ножи и нанесли нападавшим немалый урон, однако и сами понесли большие потери: почти все плевки были нацелены именно в них.
— О чем задумался, Найл? — спросила Мерлью.
— Если бы мы спали, то все уже были бы мертвы. Не заметь я приближения этих тварей, мы все бы погибли. Даже если бы я просто не успел крикнуть… То, что мы живы, — это настоящее чудо.
— Только обязаны мы им не Великой Богине, — сочла нужным заметить принцесса. — Кстати, минут через десять мы опять останемся без воды. Симеон использует всю. Подумай лучше об этом.
Существенное замечание. После случившегося вряд ли кто-нибудь рискнет углубиться в тростники.
— Потом разберемся, — отмахнулся Найл. — А сейчас нужно отсюда уходить.
— В темноте? Ты с ума сошел.
— Здесь находится божок Мага. Нужно уходить, а то он навлечет на нас новые напасти.
— Где он? — закрутила головой принцесса. Найл показал.
— Только не подходи к нему. Он настолько пропитан злом, что, кажется, готов ожить и вцепиться в горло.
В сгустившейся тьме зеленый божок светился бледным, чуть желтоватым светом. Это производило впечатление. Какая же в нем должна быть энергия, чтобы мертвый камень излучал свет! Похоже, Маг не пожалел для путников своей злобы.
— И все-таки нужно ждать утра, — повторила Мерлью. — Симеон должен оказать помощь раненым, люди должны успокоиться, а все мы — видеть, куда ступаем. Кстати, надеюсь, у тебя больше нет желания вести нас вперед?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
