Певица в баре допела, люди захлопали в ладоши, и тут Фло пришла в голову мысль, от которой у нее перехватило дыхание. Она поняла, каким будет ее вклад в победу.
— Какая замечательная мысль, дорогой! — весело вскричала она. — Выпью с удовольствием. Ну, что, войдем?
МИЛЛИ
1
— Вы — тот самый Том, который подарил ей лампу? — Я представляла себе приятеля Фло пожилым человеком ее возраста.
— Тот. Я привез ей лампу из Австрии.
Я опустилась в кресло, недовольная тем, что Том О'Мара занял мое любимое место на диване, да еще положил ноги на стол.
— Чем вы занимались в Австрии?
— Катался на лыжах, — дал он неожиданный ответ.
Я подумала, что он больше похож на типа, предпочитающего испанские курорты, где полно баров и рыбных ресторанчиков.
— Всегда мечтала покататься на лыжах, — сказала я.
— Я не знал, что Фло хранила это. — Проигнорировав мое замечание, он взял в руки газетные вырезки. Его пальцы были длинными и тонкими, и я представила… О Господи! Я снова попыталась подавить охватившую меня дрожь. — Это о смерти моего деда, — сказал он. — На «Тетисе».
— А вы что-то знаете об этом? — с живостью спросила я. — Я собралась взять книгу в библиотеке.
— Моя бабка мне все уши прожужжала о «Тетисе». У нее была книга. Она лежит дома. Можете взять ее, если хотите. Я как-нибудь пришлю ее вам.
— Спасибо, — ответила я. Жилка у меня на шее билась как сумасшедшая, и я прижала ее рукой, боясь, что он заметит. Что со мной происходит? Обычно я не удостаиваю мужчин, похожих на Тома О'Мара, повторного взгляда. Я тайком посмотрела на него и увидела, что его внимание поглощено лампой. Мне стало даже неловко оттого, что я нарушила его уединение. Наверху продолжалась вечеринка, но здесь было тихо — приглушенный топот танцующих да звуки музыки доносились будто издалека.
— Как вы познакомились с Фло? — поинтересовалась я.
— Она была приятельницей моего отца. Я знал ее всю свою жизнь.
— А можно мне встретиться с вашим отцом? Мне хотелось бы поговорить с ним о Фло.
— Можно ли встретиться с моим отцом? — повторил он вслед за мной, причем с такой фальшивой, преувеличенной имитацией моего произношения, что я почувствовала, как лицо мое заливает краска стыда и гнева. — Красотка, у вас такое шикарное произношение, будто ваш рот полон горячей каши или чего-нибудь в этом роде. Вы не сможете ни о чем поговорить с моим отцом. Он умер четырнадцать лет назад.
— Обязательно быть таким грубым? — вырвалось у меня.
На какой-то миг глаза наши встретились. Невзирая на свой гнев, я искала хоть какие-то признаки того, что он, на самом деле, презирает меня не настолько сильно, как казалось, но ничего такого не заметила. Он презрительно отвернулся.
— Меня тошнит от таких, как вы. Родились в Ливерпуле, а разговариваете, как долбаная королева. По-моему, именно это называется «отречься от своих корней».
— Не проходит и дня, чтобы я не вспомнила о своих корнях, — кротко ответила я. — Впрочем, и ваш выговор изрядно повеселил бы многих. — Я окинула его ледяным взором, хотя в душе испытывала к нему совсем иные чувства. — Я пришла сюда в поисках покоя и отдохновения, а не оскорблений. Буду очень вам обязана, если вы уйдете.
Прежде чем он успел ответить, раздался стук в окно и Джеймс окликнул: «Милли, ты здесь?» Должно быть, он искал меня, и Чармиан или Герби предположили, что я здесь.
— Иду!
Я встала, ощущая на себе оценивающий взгляд Тома О'Мара, и почувствовала ликование. Мое эго требовало, чтобы он счел меня не менее привлекательной, чем я его, хотя, собственно, особого значения это не имело. Он оказался настоящей деревенщиной. Кроме того, вряд ли мы встретимся снова. Пусть Том О'Мара оставит себе свою книгу о «Тетисе», я найду другую. Самым холодным тоном, на который я была способна, я сказала:
— Я должна идти. Будьте так любезны, перед уходом оставьте свой ключ на каминной полке. Доброй ночи.
Ради Джеймса я скрепя сердце решила отложить очередное посещение квартирки Фло, намеченное на следующий день. У меня не хватило сил попросить его уйти после того, как я отказывалась встречаться с ним целую неделю. Бел и Чармиан будут меня ждать, с сожалением думала я, хотя мне давно уже следовало разобрать вещи и выяснить, наконец, вопрос об арендной плате. Мне очень хотелось встретиться с управляющим и заплатить еще за месяц, если, конечно, квартиру уже не сдали кому-нибудь другому. В один прекрасный день я могла найти квартиру девственно чистой и пустой. Квитанции квартплаты должны непременно найтись где-то среди бумаг Фло, но я пока не знала где.
— Как хорошо, — блаженно вздохнул Джеймс, обняв меня после того, как мы занимались любовью третий раз подряд. — Вот нежданное счастье. Я думал, ты отправишь меня восвояси еще несколько часов назад.
— Ммм. — Было уже почти три часа дня. Я слишком устала, чтобы отвечать. Я чувствовала вину и стыд. Счастье Джеймса быстро бы испарилось, если бы он знал, что стоит мне закрыть глаза, и в памяти возникает образ Тома О'Мара.
Джеймс потерся носом о мои соски.
— Райское наслаждение, — выдохнул он. — Ох, дорогая, знала бы ты, как сильно я люблю тебя.
Я погладила его по голове и послушно сказала:
— Думаю, что знаю.
— Но ты никогда не говоришь, что тоже любишь меня! — Он обиженно надул губы, отодвинулся от меня и откинулся на подушку.
— Пожалуйста, Джеймс, — простонала я, — у меня сейчас нет настроения.
— У тебя никогда нет настроения.
Я выбралась из постели и схватила свой халат.
— Господи, ну прекрати на меня давить, — резко бросила я. — Почему ты заставляешь меня произносить слова, говорить которые я не хочу, и переживать чувства, которых я не испытываю?
— А ты когда-нибудь скажешь их? Ты когда-нибудь почувствуешь? — он тоскливо посмотрел на меня.
Я выскочила из комнаты.
— Я так больше не могу. Я собираюсь принять душ. Дверь я запру. Надеюсь, ты уйдешь к тому времени, как я выйду из ванной.
Пятнадцать минут спустя я вышла из ванной и не обнаружила никаких признаков раскаивающегося Джеймса. Без сомнения, он позвонит позднее или даже вернется, если я ему не отвечу. Я быстро надела джинсы и старую шерстяную рубашку и поспешила к машине. Уже темнело, но я не могла дождаться, когда окажусь в квартирке Фло, где, как я знала, обрету столь желанное успокоение.
Я отпирала входную дверь, когда появилась Бел Эдди-сон в своем леопардовом жакете.
— Мне показалось, что здесь кто-то есть. Помогаю Чармиан убирать после вечеринки. Мы уже давно тебя ждем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
