Необходимость постоянного притворства перед больной, измученной страданиями женой давно стала его второй натурой, но никогда ему не было так трудно. И глупые бредни, обуревавшие сына, порой доводили его до исступления. А главное, он ничего не мог сделать с этой княжной, потому что сын не простил бы его. Сейчас с бедным Макой, который вдруг спятил, надлежало обращаться бережно, будто со стеклянным. Потом он сам поймет, сколько глупостей готов был нагородить – Александр Николаевич в этом не сомневался, но сейчас сын – с его-то безумным упрямством! – на многое способен! Прозрение рано или поздно произойдет, вопрос в том, поздно или рано. Как ускорить его приход?
Александр Николаевич дорого дал бы за то, чтобы заглянуть в дневник сына. Но это было невозможно – вот так прийти и потребовать. Нелепость какая! Это унизило бы Сашу. Это поссорило бы их! А самому унизиться до того, чтобы попросить кого-то из воспитателей или слуг, он тоже не мог.
В общем, это было даже хорошо, потому что наследник престола страницу за страницей заполнял страстными воспоминаниями:
Я бы умер за один поцелуй от нее! Но нельзя, потому что другие находились там, хотя и не видели, но слышали, что мы делали. Когда мы христосовались, то эта минута была для меня каким-то сном, когда я прикасался губами к ее губам, почти к самым губам.
Наступил май. Брат Алексей, который больше всего любил женщин и море (морскую карьеру начал с десяти лет, проходил практику на разных кораблях под руководством своего воспитателя, адмирала Посьета, а с пятнадцати начал карьеру соблазнителя), завершил строительство небольшой яхты. Строительством он сам руководил и дотошно вникал во все детали. Яхту назвал «Dagmar» и пригласил Александра прибыть на церемонию освящения. Алексей не знал, что его любовница, Сашенька Жуковская, помогала своей подруге Мари Мещерской интриговать против Дагмар, и, выбирая это название, надеялся подтолкнуть старшего брата к окончательному решению. Но вместо этого лишь испортил дело.
Александр уже доехал до Адмиралтейской верфи, но повернул назад, потому что и намек брата понял, и других намеков на свой счет боялся. Это был тяжелый день в его жизни. Он не поехал к этой «Dagmar», не поедет и к настоящей!
Необходимо поговорить с отцом. Однако отец был в отъезде, и Александр решил подготовиться к разговору с ним.
В дневнике он написал слова, которые скажет императору при встрече.
Я только и думаю теперь о том, чтобы отказаться от моего тяжелого положения и, если будет возможность, жениться на милой М.Э. Я хочу отказаться от свадьбы с Дагмар, которую я не могу любить и не хочу. Ах, если бы все, о чем я теперь так много думаю, могло бы осуществиться! Я не смею надеяться на Бога в этом деле, но, может, и удастся. Может, будет лучше, если я откажусь от престола. Я чувствую себя неспособным находиться на этом месте, я слишком мало ценю людей, мне страшно надоедает все, что относится к моему положению. Я не хочу другой жены, кроме М.Э. Это будет страшный переворот в моей жизни, но если Бог поможет, то я буду счастлив с ней и буду иметь детей. Вот мысли, которые теперь меня все больше занимают, и все, что я желаю. Несносно, что поездка в Данию на носу и преследует меня, как кошмар!
Он вскочил из-за стола и принялся быстро ходить из угла в угол. Комнаты никогда не казались так малы и тесны. Но где же папá? В глубине души Александр боялся, что решимость его иссякнет, и подогревал ее снова и снова. Твердил, что надо набраться терпения.
Если бы он только знал, где в это время находился его отец! У него было тайное свидание…
С княгиней Карамзиной-Демидовой.
Авроре Карловне Демидовой-Карамзиной, урожденной Шернваль, фрейлине императорского двора в Финляндии, было уже за пятьдесят, но она продолжала затмевать других женщин своей редкостной красотой. Когда ее спрашивали, в чем тайна ее невянущей внешности, Аврора объясняла, что все дело в долгих пеших прогулках, которые она совершает каждое утро, независимо от погоды в любом месте, где встречает это утро. Ведь ее имя означает «утренняя заря», и именно богиня Аврора во время этих прогулок благословляет ее красоту. Однако красота эта странным и непонятным образом свела в могилу немало мужчин[19].
Ее иногда называли роковой Авророй. Первый жених, швед Карл Маннергейм, трагически погиб за несколько дней до свадьбы. Второй, полковник Алексей Муханов, заболел и скончался накануне венчания. Через два года после этого печальная красавица приняла предложение одного из самых богатых заводчиков России, почетного члена Петербургской академии наук Павла Демидова. На сей раз свадьба состоялась, но вскоре Павел Николаевич умер. Через шесть лет Аврора Карловна вышла замуж за человека, которого любила без памяти, полковника конной артиллерии Андрея Николаевича Карамзина, сына известного историка. Однако во время турецкой кампании полковник Карамзин был убит. Покорившись судьбе, Аврора Карловна была теперь вдовой, оставаясь неизменно фрейлиной императорских дворов, хотя жила то в Париже, рядом с сыном, то в Финляндии, в Тресканде, где у нее находился дом. В ней не было ничего от роковой женщины, она была доброй и умной, и, сколько себя помнил император Александр Николаевич, госпожа Демидова-Карамзина являлась другом его семьи.
Когда умер Никса, Аврора немедленно приехала из Парижа в Ниццу, чтобы в скорби быть рядом с его родителями и семьей, которую считала родной, перед которой преклонялась и которую с юных лет боготворила.
Теперь она вернулась в Петербург по делам своего опекунства над демидовскими заводами на Урале. При всей ее красоте и доброте Аврора Карловна была никудышной предпринимательницей, да и сына избаловала. Павел оставался в Париже, проматывая огромное состояние, оставшееся ему от отца, и ведя жизнь светского повесы.
Встретиться с Авророй Карловной император решил для того, чтобы просить у нее помощи. Постоянно обсуждая с Вово Мещерским, как освободить сына из-под власти, которую над ним приобрела его кузина, Александр Николаевич понял, что лучшим средством станет выгодное замужество. Причем такое, чтобы оно затмило в глазах Мари Мещерской все выгоды морганатического брака, который ей может предложить совершенно обезумевший от любви Александр.
У Мещерского была отличная память. Он сразу вспомнил, что кузина, однажды услышав о его дружбе с Павлом Демидовым, всегда жадно ловила слухи об этом добродушном прожигателе жизни и частенько сама наводила разговор на него. Вово посмеивался, уверяя, что ни у одной женщины, если она не будет одобрена его матерью, нет ни единого шанса уловить Павла в свои сети, а Аврора Карловна боготворит сына и считает, что на свете нет женщины, достойной его. Однако с тех пор, как молоденькая госпожа Демидова безудержно баловала сына, прошло много лет, и она всерьез стала задумываться о том, чтобы его женить.
