Его тон не понравился Кате.
— Сережа, еще раз назовешь Ивана «Потапом», скажу ему, приедет, просто надерет тебе уши, и будут они у тебя как локаторы до самой старости. Понял? — строго сказала она.
— Да ладно, я ж просто спросил… — мигом сник грузчик. — Людей наших убивают одного за другим, а мы ничего не знаем. Извини, Кать, я нечаянно сболтнул…
Жена Ивана Потапова! Вот как эта фамилия действует на местную шпану!
— Позови мне Разуваева, нужно поговорить с ним.
— А босса нету.
— Где же он?
— Понятия не имею. За старшего остался Слепченко, хочешь, позову его?
— Давно он уехал?
— Да сразу после обеда, и потом не появлялся.
Катя задумалась. Ирина считала, что муж в магазине, а его тут всю вторую половину дня не было. Где же его искать? Может, Слепченко знает?
— Ну давай, зови, — сказала она.
Кассирша, крашеная блондинка Валя, поняв, что Катя ничего покупать не собирается, со вздохом достала откуда-то снизу журнал и принялась перелистывать страницы. Минуты через три со второго этажа спустился Слепченко. Вид у него был явно испуганный, и не Катя являлась причиной этому.
— Здравствуй, Катюша, что там нового на милицейском фронте? — спросил он, подходя к ней.
— Здравствуйте, Максим Иванович. Я не знаю, но Иван работает день и ночь, и следователи из района живут… у нас.
— Поскорей бы разобрался, а то, понимаешь, вчера только Павло Молчун был назначен начальником охраны, а сегодня его уже нет в живых. Сегодня меня Разуваев оставил за старшего, теперь сижу и думаю, а как домой ехать? Ты понимаешь?
— А вы тут переночуйте, запритесь, да у вас же и сторож есть с оружием.
Слепченко почесал затылок, машинально кивнул.
— А что, это, пожалуй, идея. Так и сделаю.
— Максим Иванович, мне нужно срочно поговорить с Разуваевым, его жена приходила, просила… Не знаете, где он?
— Точно не знаю, но, скорее всего, у Мишки Краснова. Куйбышева пятьдесят шесть, знаешь?
— Знаю, спасибо, Максим Иванович, — сказала Катя и вышла из магазина.
Еще бы ей не знать, где находится притон Краснова, или Краснухи, как его называли в поселке, Иван столько раз говорил ей с зубовным скрежетом, что никак не может прикрыть эту «лавочку». Не хотелось тащиться туда, и дождь пошел, и смысла особого не было, Ирина ведь приходила тайком от мужа и явно говорила не то, что он приказал. Да и теперь, когда прошло время, было абсолютно ясно, что Иван, вернувшись из района, не мог привести к себе любовницу, не зная, где жена, где мать, когда вернутся. На такое и самый известный гуляка в поселке не отважился бы, что говорить об Иване… Дура она была, поддалась на грубую провокацию, но… самочувствие такое, что и сама не знает, чего от себя ждать. Первая беременность, еще и незаметно, но влияет на настроение…
А теперь, если уж решилась, то пойдет до конца. Может, и не услышит признания от Разуваева, но хоть скажет ему все, что думает.
Она всегда была упрямой девушкой.
Ашоту понравился первач, очищенный и настояный на чабреце. Две рюмки выпил, закусил соленым огурчиком, сырокопченым окороком, блаженно откинулся на спинку стула в дальней комнате Краснухи. Закурил «Мальборо».
— Хорошо у тебя в деревне, Варвар, — сказал он, пуская в потолок кольца дыма.
— Не жалуюсь. Участок прикупил по соседству, хочу открыть центр отдыха с рестораном, сауной отдельной, комнатами для приезжих… С телками, если кто пожелает.
— Это правильно, — одобрил Ашот. — Если в ресторане будешь подавать такое пойло с такой закусью, народ пойдет.
Два громадных «шкафа» — Салтык и Боров — сидели у стены, не пили, внимательно наблюдали за разговором. Кто из них кто, даже Разуваев не мог сообразить, оба лысые, тупые, но исполнительные, оба похожи на боровов. Люди Ашота. Краснуха сидел за столом, пил, но помалкивал.
— Ашот, у нас возникли серьезные проблемы, — сказал Разуваев. — Похоже, все дело в оборотне.
— С оборотнями мы разберемся, — жестко сказал Ашот, худощавый армянин пятидесяти восьми лет. — Они у нас попляшут!
— Ты не понял, Ашот! Это настоящий оборотень.
— Слушай, дорогой, заткнись, да? Я с оборотнями в Ростове имел дело. Я знаю, как с ними работать. Понял, нет?
Разуваев понял вдруг, что про настоящего оборотня Ашот не станет слушать, подумает, что его дурачат. Он ведь не жил в поселке, а про сентябрьские события ни в газетах, ни по телевидению не сказали и слова. Ашот заподозрит неладное, если ему станут «впаривать» про настоящего оборотня, зверя. И не только заподозрит, а еще и прикажет своим «шкафам» разобраться, что, собственно, имел в виду Разуваев, когда нес откровенную чушь ему, уважаемому человеку, благодетелю этого урки?
Дальнейший разговор на эту тему становился опасным.
— Понял… — сказал Разуваев.
— Кто взял товар? Где он? — жестко спросил Ашот.
— Я думаю, местный участковый, Иван Потапов. Он задержал Мошку и спрятал товар в свой сейф. Я организовал все как надо, но в сейфе товара не оказалось. Вот Краснуха вскрыл сейф, можешь спросить его.
— Я тебе верю, Варвар. Вот с этим «оборотнем» и будем разбираться.
Ашот посмотрел на своих телохранителей, они приосанились всем своим видом показывая, что готовы на все, что прикажет босс. Ашот налил себе еще рюмку, поднял ее, внимательно посмотрел на Разуваева.
— Ты, Лева, утратил контроль над ситуацией. Это плохо.
Знал бы он, какая тут ситуация на самом деле! Но что толку говорить об этом? Пусть сам разбирается, глядишь, да и нарвется на зверя. Нет Ашота — одной проблемой меньше станет.
— Ашот, в поселке менты из района, моих людей кто-то убирает…
— Разберемся.
Во дворе яростно залаял пес. Ашот уперся немигающим взглядом в Разуваева. Тот взглянул на Краснова.
— Щас посмотрю, кто там приперся, — сказал Краснов и пошел во двор.
Салтык и Боров вскочили со своих стульев, один шагнул к окну, другой встал у двери. Краснов вернулся через несколько минут, мотнул головой, стряхивая дождевые капли.
— Катька приперлась, хочет с тобой поговорить, Лева, — сказал он.
— Какая Катька? — не понял Разуваев.
— Ну какая! Потапа жена.
— Со мной?
— Стоп! — жестко сказал Ашот. — Жена Потапа — жена участкового, который взял товар? Я все правильно понимаю, дорогой?
— Да, — сказал Краснов.
Разуваев скрипнул зубами. На хрена же такое базарить? Ашот приехал и уехал, а ему тут жить. Мужика подставить — это одно, а с бабами воевать — совсем западло.
— Я его прищучил на одном деле, видимо, хочет разобраться, что к чему, — сказал он. — Жену прислал…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
