Вдруг Фродо заметил, что даже по местным меркам странный, суровый человек в поношенной одежде, сидя в полумраке у стены за кружкой пива, внимательно прислушивается к беззаботной болтовне хоббитов. Он курил длинную трубку необычной формы, устало вытянув под столом ноги в охотничьих сапогах отличной кожи и хорошо сидящих, но видавших виды и обляпанных грязью. Старый, покрытый пятнами тёмно-зелёный плащ он даже не распахнул и, несмотря на жару, не снял капюшон. Капюшон затенял лицо, но было видно, как поблескивают глаза: он наблюдал за хоббитами.
— Это кто? — спросил Фродо, улучив случай перешепнуться с хозяином. — Представлен, кажется, не был?
— Этот-то? — шёпотом же отвечал хозяин, скосив глаз и не поворачивая головы. — Да как вам сказать. Непонятный народ, бродяги, — мы их для смеху Следопытами прозвали. Он и слово-то редко обронит, но вообще ему есть о чём порассказать. Пропадёт на месяц, если не на год — а потом на тебе, тут как тут, сидит пиво пьёт. Весной он частенько здесь бывал, потом пропал — и вот опять объявился. Не знаю, как его на самом деле зовут, а у нас называют Бродяжником. Носится, как жук, на своих длинных ходулях, и никогда никому не объясняет, к чему такая спешка. Но, как мы говариваем в Бри, "запад да восток — не свой уголок", имея в виду, прошу прощения, Хоббитанию и Следопытов. Странно, однако же, что вы про него спросили. — Но тут мистера Буттербура позвали — у кого-то кончилось пиво, — и последние его слова остались без объяснений.
Фродо обнаружил, что Бродяжник смотрит прямо на него, будто расслышал или догадался, что речь была о нём. Потом он кивнул и сделал знак рукой, приглашая Фродо к себе. Фродо подошёл, и Бродяжник откинул капюшон: густые чёрные волосы его уже пробила седина, на бледном суровом лице светились проницательные серые глаза.
— Меня зовут Бродяжником, — негромко сказал он. — Я очень рад, что встретил вас, господин… Накручинс, если старина Буттербур не перепутал?
— Он не перепутал, — сухо ответил Фродо. Что-то чересчур пристально его разглядывали.
— Разумеется, нет. Так вот, господин Накручинс, — сказал Бродяжник. — Я бы на вашем месте слегка урезонил своих молодых друзей. Погреться, выпить, поболтать — это всё, конечно, прекрасно, но здесь не Шир. Тут собрался странный народ. Не моё дело, разумеется, — прибавил он, улыбнувшись уголком рта и не спуская глаз с Фродо. — Однако в Пригорье недавно побывали ещё более странные путники.
Фродо выдержал пристальный взгляд и промолчал; а взгляд обратился на Пина; к своему ужасу Фродо понял, что беспечный юный Крол, вдохновлённый успехом толстого Старосты в Михелевых Норках, выдаёт байку про Угощение. Он уже начал изображать Речь и приближался к поразительному Исчезновению.
Фродо рассердился. Конечно, большинство здешних хоббитов ничего не поймёт, просто в очередной раз посмеются над чудаками за Рекой да и всё, но есть и такие (взять того же Буттербура), кто уже кое-что слышал, кому и про исчезновение Бильбо давным-давно известно. Это им мигом напомнит фамилию Торбинс, особенно если в Пригорье о нём уже расспрашивали.
Он закусил губу, думая, что бы сделать. Пин услаждал слушателей и, видно, совсем забылся. Фродо внезапно испугался, что в таком состоянии юному Кролу и про Кольцо сболтнуть не долго, а уж тогда…
— Быстро — прервать! — шепнул ему на ухо Бродяжник.
Фродо вспрыгнул на стол и начал громкую речь. От Пина отвернулись: хоббиты, смеясь и хлопая, уставились на Фродо, полагая, что мистер Накручинс слегка перебрал.
Фродо почувствовал себя полным болваном и принялся, как это было у него в обычае, когда дело доходило до речей, копаться в кармане. Он нащупал цепочку, Кольцо — и ему вдруг до ужаса захотелось надеть его и исчезнуть. Правда, захотелось это будто по чьей-то подсказке со стороны. Он удержался от искушения и сжал Кольцо в горсти — словно затем, чтобы оно не ускользнуло и ничего не натворило. Но вдохновения ему это не прибавило. Для начала Фродо произнёс "несколько приветственных слов", как было принято в Шире.
— Все мы очень тронуты вашим тёплым приёмом, и смею надеяться, что моё краткое пребывание здесь обновит былые узы дружбы между Хоббитанией и Бри, — потом замялся и закашлялся.
Теперь на него глядели все в зале. "Песню!" — крикнул кто-то из хоббитов. "Песню! Песню! — подхватили другие. — Давайте, мистер, спойте что-нибудь новенькое или из старенького, чего мы ещё не слышали!"
Фродо на миг растерялся. Потом от отчаяния затянул забавную песню, которую очень любил Бильбо (и очень гордился ею, так как слова сочинил сам). Она была как раз про трактир, потому, наверное, и вспомнилась. Вот она — целиком, а то нынче из неё помнят только отдельные строки.
Там, где вверх идёт бугор,Добрый постоялый дворПивом славен на весь свет.Как-то ночью Лунный ДедЗаглянул на ор.А у конюха был кот,С пьяных глаз пиликал тот:То мурлыкал, то пищал,То так просто струны драл,Потешал народ.У трактирщика был пёс,Шутки тот любил всерьёз:Там, где началась потеха,Просто умирал от смеха,И на брюхе полз.И корова там жила,Гордо голову несла,Но от музыки дурела,Как от эля свирепелаИ в присядку шла.Украшал воскресный столТам серебряный прибор:Были в нём большие ложки,К ним под пару также плошкиРадовали взор.Вдрызг напился Лунный Дед,Начал кот урчать,Ложки-плошки на столе,Пёс с коровой во двореПринялись скакать.Лунный Дед ещё хлебнулИ отправился под стул:Хмель свой засыпает,А меж тем светает,Ветерок подул.Конюх тут и говорит:"Кот, а небо-то горит!Кони Деда ржут с испуга,Их упряжка держит туго,А хозяин спит!"Кот так громко заиграл,Что и мёртвый бы тут встал.Скрипка всё быстрей поёт,Конюх пьяницу трясёт:"Дед! Никак проспал!"Покатили старика по холму,Зашвырнули второпях на луну,А коней упряжка вслед побежала,А корова, как олень, прискакалаИ запела прямо в такт: "Му-у-у!"И ещё быстрее стала скрипка напевать,Пёс не выдержал и начал подвывать.Кони на голову встали,Постояльцы повскакалиИ давай плясать!Струны лопнули со звоном под смычком.Вверх подпрыгнула корова кувыркомИ взлетела легче мошки,А серебряные ложкиУлеглись в простые плошки!Укатилась тут луна за бугор,Солнце кинуло на землю свой взор:Что такое? Время, вроде, вставать,Ну а все идут, зевая в кровать?Засиделся постоялый этот двор!
Хлопали громко и долго. У Фродо был неплохой голос, да и песня понравилась. "Где старина Барли? Он должен это послушать!" "Пусть Боб научит своего кота пиликать на скрипке, вот будет танец!" Потребовали ещё пива и захотели послушать песню заново. Поднялся крик: "Ещё разок! Просим!"
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
