Жангада продолжала спускаться вниз по реке. Она то шла вдоль манговых деревьев, чуть не цепляясь за их длинные корни, раскинутые на поверхности воды, точно лапы громадных крабов, то скользила мимо пальм со светло-зеленой листвой и гладкими стволами, в которые команда упиралась длинными шестами, выводя жангаду на быстрину.
Потом показалась река Токантинс, принимающая в себя воды многих речек из провинции Гояс и образующая при впадении в Амазонку широкое устье; остались за кормой Можу и небольшое селение Санта-Ана.
На обоих берегах развертывалась величественная панорама, будто некий чудесный механизм все время передвигал ее от носа к корме жангады.
Теперь многочисленные спускавшиеся по реке суденышки — убы, эгаритеа, вижилинды, всевозможные пироги, маленькие и средние каботажные суда нескончаемой вереницей следовали за жангадой, словно шлюпки, эскортирующие громадный военный корабль.
Наконец справа показался Санта-Мария-де-Белен-до-Пара или попросту «Город», как именуют его жители провинции: живописные ряды белых многоэтажных домов, укрывшиеся под пальмами монастыри, колокольни кафедрального собора и церкви Ностра- Сеньора-де-Мерсед и целая флотилия шхун, бригов и трехпарусников. Торговый порт «Города» поддерживает связь со Старым Светом.
У пассажиров жангады сильнее забились сердца: они достигли цели своего путешествия, еще недавно казавшейся им недостижимой. Когда Жоама Дакосту арестовали в Манаусе, могли ли они надеяться, что увидят когда-нибудь столицу провинции Пара?
И вот, пятнадцатого октября, через четыре с половиной месяца после выхода из Икитоса, перед ними за крутым поворотом реки открылся Белен.
О приближении жангады стало известно за несколько дней. Весь город знал историю Жоама Дакосты. Навстречу плоту вышли сотни лодок, и вскоре жангаду наводнили беленцы, приветствующие соотечественника, вернувшегося из столь долгого изгнания. Тысячи любопытных, а точнее сказать, тысячи друзей, столпились на плавучей деревне задолго до того, как она вошла в гавань, но плот был так велик и прочен, что мог бы, наверное, выдержать население целого города.
В одной из первых пирог, поспешивших навстречу жангаде, прибыла госпожа Вальдес. Мать Маноэля прижала к груди свою новую дочь, избранницу сына.
До наступления вечера лоцман Араужо надежно пришвартовал жангаду к берегу в небольшой бухте позади арсенала. Здесь будет ее последняя стоянка после восьмисот лье пути по великой бразильской реке. Тут индейские шалаши, негритянские хижины и склады с ценным грузом постепенно разберут, потом придет черед главного дома, спрятавшегося под завесой зелени и цветов, а за ним и маленькой часовни, скромный колокол которой сейчас отвечал на ликующий перезвон беленских церквей.
Но прежде на жангаде совершится торжественный обряд: бракосочетание Маноэля с Миньей и Фрагозо с Линой. Отцу Пассанье предстоит благословить оба союза, сулившие молодым столько счастья.
Не беда, что маленькая часовенка вмещает только семью Дакосты: на жангаде можно принять всех желающих, а если наплыв гостей будет слишком велик, тогда река предоставит уступы своего обширного берега всем доброжелателям.
Обе свадьбы торжественно и пышно отпраздновали на другой день по прибытии.
Утро стояло чудесное. Уже с десяти часов на жангаду хлынул поток разодетых по-праздничному гостей. На улицы высыпало почитай все население Белена. На берегу собралась большая толпа, реку запрудило множество лодок, наполненных зрителями; они окружили невиданный плот, и водная гладь Амазонки скрылась под этой флотилией.
Первый удар колокола в часовне послужил сигналом к началу праздника. Все церкви в Белене разом ответили ему. Суда в порту до самых верхушек мачт украсились флагами, даже чужеземные корабли подняли свои флаги, салютуя бразильскому знамени. Со всех сторон послышались ружейные выстрелы, но и они не могли заглушить несмолкаемое тысячеголосое «ура!».
Семья Дакосты вышла из дому и направилась к часовне.
Жоама Дакосту встретили неистовыми рукоплесканиями. Он вел под руку госпожу Вальдес, рядом с Якитой выступал беленский губернатор, почтивший своим присутствием свадебную церемонию. Прибыли на торжество и друзья молодого врача. Маноэль шел рядом с Миньей, прелестной в подвенечном наряде. За ними гордо шествовал Фрагозо, ведя за руку сияющую от счастья Лину. Шествие замыкали Бенито и старая Сибела. По обе стороны от прохода выстроилась команда жангады.
Отец Пассанья ждал брачующихся в дверях часовни. Руки, благословившие когда-то Жоама и Якиту, поднялись еще раз, благословляя их детей.
Такое счастье нельзя было омрачать печалью долгой разлуки. Маноэль Вальдес по совету старших незамедлительно подал в отставку, чтобы соединиться со своей новой семьей в Икитосе. Там он мог заняться полезной деятельностью как врач на гражданской службе. Фрагозо с женой, не раздумывая, решили последовать за теми, кого считали скорее своими друзьями, чем хозяевами.
Госпожа Вальдес не захотела разлучать сына с дружным семейством. Она поставила одно условие — ее должны часто навещать в Белене, а это осуществимо, — ведь большая река — самый верный способ сообщения между Икитосом и Беленом. Через несколько дней по Амазонке пойдет первый пакетбот[61], который будет совершать регулярные рейсы. Ему понадобится всего неделя, чтобы подняться вверх по реке, по которой жангада спускалась несколько месяцев.
Бенито успешно завершил крупную торговую операцию, и вскоре от громадного плота, сколоченного в Икитосе, ничего не осталось.
Прошел месяц, и хозяин фазенды, его жена, сын, Маноэль и Минья Вальдес, Лина и Фрагозо сели на пакетбот и отправились в обширное икитосское имение, управлять которым будет теперь Бенито.
Жоам Дакоста вернулся туда под своим, а не чужим именем, и привез с собою большую счастливую семью.
А Фрагозо повторял раз двадцать на дню:
— А если бы не та лиана...
В конце концов он окрестил юную мулатку Лианой. Она вполне оправдывала это милое имя своей нежной привязанностью к славному малому.
Конец
Школа Робинзонов
Глава 1, в которой читатель, если захочет, сможет купить остров в Тихом океане
— Продается остров, за наличные! Издержки за счет покупателя! Достанется тому, кто даст больше! — не переводя дыхания, выкрикивал Дин Фелпорг, лицо, назначенное вести этот странный торг.
— Продается остров! Продается остров! — громко вторил его помощник Джинграс, расхаживая взад и вперед по битком набитому залу.
Да, народу собралось видимо-невидимо. Тут были не только американцы из штатов Калифорния, Орегон и Юта, но и французы, из тех, что составляют добрую шестую часть населения здешних мест, и мексиканцы, завернутые в свои серапе, и китайцы в халатах с широкими рукавами, в башмаках с заостренными носами, в конусообразных шляпах, и канаки с островов Океании, и даже несколько индейцев с острова Тринидад.
Аукцион проходил в доме номер десять, по улице Сакраменто, в городе Сан-Франциско, столице Калифорнии. Но уже не в ту пору, когда она служила караван-сараем для авантюристов обоих полушарий, стекавшихся со всех концов света на золотоносные земли западного склона Сьерра-Невады. Со времен золотой лихорадки, тех бурных сорок девятого, пятидесятого и пятьдесят первого, когда на месте никому не известной испанской Иерба-Буэны внезапно вырос этот единственный в своем роде город, прошло уже двадцать лет. К началу описываемых событий «звезда Тихого океана», он же «слава Западной Америки», раскинувшись по склонам двух холмов (не хватило полоски морского берега), насчитывал уже более ста тысяч населения и затмил собой такие жемчужины Тихоокеанского побережья, как Сантьяго, Вальпараисо, Лима...
В день аукциона, пятнадцатого мая, было еще довольно холодно. В краях, подверженных влиянию полярных течений, первые недели мая напоминают конец марта в Средней Европе. Однако в зале, где проходил торг, жаловаться на холод не приходилось. Колокольчик своим непрестанным звоном привлекал все новых и новых граждан, и стояла такая жара, что лица присутствующих покрылись потом.
