1992
21
Женщина в полном расцвете сил
Роза Кассиди стояла у окна своей квартиры, разгоряченная после душа. На ее плечи был накинут халат, который она когда-то давно захватила как сувенир из гостиницы «Георг V» в Париже. Одна ее рука покоилась на бедре, другой она держала чашку со свежевыжатым апельсиновым соком. Апельсины она купила, возвращаясь домой из гимнастического зала. Отхлебывая по глоточку, Роза глядела вдаль из окна — на очертания небоскребов на Пятой авеню. Это было эффектное зрелище, которое ее всегда вдохновляло. В ясные зимние вечера, когда из-за этих величественных зданий поднималось солнце, Роза чувствовала себя царицей мира. Но сегодня дома казались ниже под тяжелыми облаками. И деревья в парке тоже, казалось, стали ниже ростом. С высоты пятого этажа Роза могла различить круглые зонтики прохожих и крыши такси, снующих по Сентрал-Парк-Уэст. Она вдруг вспомнила свой красный зонт, который остался у нее от Оксфорда, и почувствовала острый приступ ностальгии по старой доброй чопорной Британии.
От Криса так и не было никаких известий. Куда девался этот ублюдок? Она звонила на работу уже десятки раз, но ей неизменно сообщали, что никто не звонил. Десять к одному, что Крис проводит время в веселой компании приятелей, а если и приехал в Америку, то сейчас в толпе туристов глазеет на Белый дом. Роза постучала пальцами по стеклу. Крис — это Крис. Ей приходилось только ждать. Может быть, эта история поможет ей самой проникнуть в ближайшее окружение Джордана Хоупа.
Роза бодрствовала уже более двух часов. Ее будильник был заведен на 5.45, но сегодня будильник ей не понадобился. Она почти не спала, мысли все время крутились вокруг Анни и ошеломляющей новости, которую та сообщила вчера днем. Слава Богу, что у Анни хватило ума позвонить именно ей. Анни и знать не знает, что эта история могла бы натворить. У них, в Британии, парламентские выборы — это детский утренник по сравнению с президентской гонкой в Америке. Анни не знала, с какими это связано деньгами, сколько от победы Хоупа зависит карьер, устремлений, амбиций, да и просто шкурных интересов — и все это могло рухнуть, если в печати вспыхнет скандал.
Никто не должен знать о Томе. Ущерб необходимо свести к нулю. И эту миссию выполнит Роза. Сейчас в ее голове, сменяя друг друга, вились различные планы действий. Кажется, один из этих планов достаточно реален.
Она осушила чашку и прошла на кухню, чтобы поставить ее на полку. Розе нравилась ее кухня, заполненная различными устройствами и бесполезными безделушками, но из съестного на кухне не было почти ничего. Зачем здесь что-либо держать, когда работа не позволяла задерживаться дома надолго? Что было нужно на сегодня, она и покупала сегодня. Так принято на Манхеттене. Здесь почти никто не стремился постигнуть вершин кулинарного искусства, и друзей угощали просто — макароны подавались прямо с плиты, и они посыпались измельченным сыром из холодильника, а за этим следовала корзина с фруктами. Манхеттен был предназначен не для вечеринок — он был ареной, грандиозной ареной для людей, движимых честолюбием и стремлением завоевать место под солнцем.
Она добилась на этой сцене кое-какого успеха, и это было видно по обстановке квартиры, по дорогой мебели, по тому, что одежда и обувь в шкафах были от самых престижных фирм. Эта квартира, выполненная в современном стиле, была полной противоположностью убогой квартирке ее детства. В городе, где презирали тех, кто не преуспел в жизни, Роза завоевала успех и уважение. Все, что было здесь, она приобрела за свои гонорары.
Сняв халат, Роза пробежала босыми ногами по полированному паркету и персидскому ковру и очутилась в спальне. У нее была привычка еще вечером выкладывать одежду, которую наденет завтра. Она натянула сорочку и села перед зеркалом. Повернув боковое зеркало, чтобы свет падал на лицо, она наложила тени и накрасила губы. Когда она приблизилась к зеркалу, чтобы подкрасить ресницы, то увидела на лбу морщины и нахмурилась.
Она поднялась и посмотрела — как она выглядит. В волосах не было заметно ни одного седого волоска — благодаря хорошему парикмахеру. Ее тело имело лучшую форму, чем в те времена, когда ей было двадцать. Разве что ногам следовало бы быть на двадцать дюймов длиннее. На вид ей можно было дать тридцать.
Роза с беспокойством подумала, что в феврале ей исполнится сорок три. Начало заката. На женщинах возраст сказывается как бы скачками. Выглядеть двадцатитрехлетней можно до тридцати пяти. Потом, в один день, вы обнаруживаете, что можете выглядеть только тридцатипятилетней, и так можно держаться до пятидесяти. Но после этого ничего не остается, кроме как позвонить хирургу, который занимается пластическими операциями, или не показываться на людях. Сколько ей осталось до этого — десять лет?
Да, ее известность в газетном мире не может длиться бесконечно. И уже сейчас стоит подумать, когда и как она уйдет. Уйти самой лучше, чем пережить свою известность и стать нежеланной гостьей. Она устроит грандиознейшую вечеринку под девизом «А пошли вы…» и исчезнет навсегда. Она будет жить на берегу в белоснежном коттедже в Суффолке за высокой оградой. Летом она будет ездить на концерты, учиться плавать и выращивать цветы. А зимы она посвятит чтению у камина, в котором будут потрескивать поленья, рядом будет уютно дремать кот. Ей предстоят долгие прогулки по пустынному берегу. Иногда будет посещать местный паб. А еще…
Ее мысли прервал факс. Роза автоматически направилась к нему, чувствуя, как в кровь хлынул адреналин. Это послание направил Крис? Или Анни нашла Тома? Или Джон Апдайк передумал насчет своей книги? Мысли о уютном коттедже в Суффолке мигом испарились. Кого она пытается обмануть? К чертям кота! Всю эту дождливую Англию — дважды к чертям! Как можно сидеть в пабе, слушая сплетни про королевскую семью и тонкости выведения собачьих пород, когда здесь идет такая битва за хороших авторов и большие гонорары, и все только и мечтают, чтобы вышвырнуть тебя из гонки с лицемерным: «Ты не возражаешь?». Роза решительно качнула головой, поднимая свой жакет.
Она оторвала ленту факса, но это было только подтверждение приглашения ее в «Гольден Валлей Спа» на День Благодарения. Забавная это черта у американцев — обычно бесцеремонные, они становятся елейно-дружелюбными в этот день в ноябре и приглашают к себе домой всех недругов, с которыми боролись на протяжении предыдущих семи с половиной месяцев. Роза решительно вычеркнула День Благодарения из своей жизни после Одной вечеринки, полной пустой сентиментальщины. Да и как можно бесцельно тратить ценные часы работы в такое напряженное время года? Пока другие будут заниматься индейкой и пирогами с тыквой, она, взяв стакан лимонного сока, обдумает какую-нибудь новую сенсационную идею для газеты, примет ванну и как следует выспится.
