Тогда Юлия решила, что наступил удобный момент для того, чтобы узнать, что же скрывалось за этой дверью. Женщина встала и надела на себя шелковый пеньюар. Сначала она осторожно подошла к двери, которая разделяла ее комнату и спальню Карла. Как Юлия и ожидала, оттуда доносился тихий храп. Когда Карл напивался, он обычно спал очень крепко. Даже когда ему перед отходом ко сну приходило в голову осчастливить Юлию, после этого он засыпал как убитый, и если Юлия вставала, чтобы помыться, то его это не беспокоило. У женщины мороз пробежал по коже: она не любила вспоминать об этих ночах и обычно сразу же старалась выбросить их из головы.
Юлия осторожно выскользнула из своей комнаты и прошла несколько шагов по коридору. Когда она нажала на ручку двери, ведущей в комнату, дверь, к ее удивлению, открылась. Юлия проскользнула в образовавшийся проем и постаралась как можно тише закрыть за собой дверь. Ее сердце колотилось так, словно готово было выскочить из груди. Юлия пару раз глубоко вздохнула и обернулась, чтобы осмотреться в помещении.
Когда ее глаза привыкли к сумеречному свету, она с трудом узнала кое-какие предметы мебели. Юлия сделала несколько робких шагов по комнате, стараясь ни на что не натолкнуться, пока не остановилась перед чем-то, стоявшим посередине. Перед ней была детская колыбель с балдахином из шелкового батиста! Это была детская! У Юлии перехватило дыхание. Неужели Карл в радостном ожидании их будущего ребенка приказал оборудовать здесь детскую комнату? Но затем Юлия ощутила, что в этой комнате царила мрачная атмосфера. Тут пахло пылью, воздух был затхлым, а когда Юлия осторожно провела пальцем по пологу на колыбели, ткань слегка затрещала. В эту комнату редко входили. Юлию пробрал озноб, и она теснее запахнула пеньюар. Затем женщина осторожно выбралась из комнаты, вернулась к себе и забралась под простыню. Что все это означало? На корабле Вильма рассказывала ей о том, что первая жена Карла Фелис была снова беременна, когда… когда…
Юлия не могла себе представить, чтобы беременная женщина могла покончить с собой. Что же могло заставить Фелис наложить на себя руки?
О сне можно было забыть. Юлия беспокойно ворочалась в постели. А была ли эта кровать ее кроватью? Может быть, раньше здесь лежала Фелис и глубокой ночью тоже думала о чем-то, и эти мысли в конце концов побудили ее… Юлии стало дурно от одного предположения об этом. Она резко вскочила, завернулась в тонкую простыню и улеглась на кушетку возле окна. Помещение, залитое слабым лунным светом, показалось ей призрачным и чужим.
На следующий день попугай Нико первым почувствовал мрачное настроение Юлии. Не успел он приземлиться на веранде, как тут же сделал несколько уморительных прыжков на балюстраде, словно хотел ее развеселить.
Амру принесла Юлии чашку горячего какао. Служанка обратила внимание на бледно-серые круги под глазами миси, однако сочла их следствием недомогания, которое Юлия якобы чувствовала последнее время.
– Какао пойдет на пользу миси.
Взмахом руки Амру попыталась отогнать птицу подальше от чашки. Нико любил таскать маленькие чайные ложки, чтобы играть с ними.
– Ах, оставь его в покое. – Юлия взяла ложку и протянула ее Нико, который сразу же радостно поскакал в угол веранды, держа в клюве свою добычу.
Юлия решила навести кое-какие справки. Несколько вопросов не давали ей покоя, и если кто-то и мог прояснить ситуацию, то только Амру.
– Амру?
Домашняя рабыня уже повернулась, собираясь уходить.
– Миси желает еще что-нибудь?
– Нет. Я хотела тебя кое о чем спросить.
Амру посмотрела на Юлию.
– Комната наверху предназначалась для ребенка Фелис?
Лицо Амру застыло.
– Масра Карл говорит, что никто не должен заходить в эту комнату, миси!
– Я знаю, Амру. Я только один раз заглянула туда. Скажи мне, что тогда произошло?
– Миси, я… – Взволнованная Амру мяла в руках свой фартук. – Может, миси лучше спросить об этом масру Карла?
– Амру, я точно знаю, что он не будет говорить со мной об этом… А кому еще я могу задать этот вопрос? Пожалуйста, скажи мне!
Амру вздохнула и тяжело опустилась на ступеньки веранды у ног Юлии.
– Миси Фелис была красивой и очень приятной женщиной, – начала она. – Масра Карл и миси Фелис были чудесной парой… Их свадьба здесь, в Розенбурге, стала большим событием. Много людей, много гостей…
Амру еще раз глубоко вздохнула, однако сразу же бросила на Юлию пристыженный взгляд.
– Извините, миси, я, конечно, имею в виду…
– Да ладно, Амру. Я знаю, что Карл очень любил Фелис.
Амру лишь кивнула в подтверждение. На какое-то время она задумчиво замолчала, наблюдая за попугаем, который все еще старательно возился с ложкой.
– Нико – птица миси Фелис. Когда-то Айку принес его из лесу, он его там нашел. Птичка была маленькая и слабая, наверно, выпала из гнезда. Собственно говоря, Айку хотел отнести попугая детям в поселок. Но когда миси Фелис увидела маленькую птичку… Она выкормила попугая и назвала его Нико. С тех пор Нико всегда был рядом с ней. А когда миси Фелис умерла, попугай куда-то исчез и долго не прилетал.
Юлия задумчиво рассматривала птицу. Сейчас ей стало понятно, почему Карл, а также Мартина с таким удивлением отреагировали на его появление. Ее взгляд снова обратился к Амру, сидевшей у ее ног. Негритянка смотрела прямо перед собой, погрузившись в раздумья. Юлия видела, что воспоминания огорчают рабыню. Юлия подождала еще немного, надеясь узнать больше, однако Амру, казалось, больше не имела желания что-либо рассказывать. Юлия со вздохом отпустила домашнюю рабыню, которая удалилась от нее тяжелыми шагами.
Через некоторое время Юлии пришлось снова присоединиться к мужу, падчерице и ее жениху во время совместных обедов и ужинов. Ее отсутствие могло вызвать недовольство Карла, и она ведь не могла вечно прятаться от Питера и Мартины. Юлия снова набралась сил и почувствовала, что может им противостоять.
Мысли о покрытой пылью детской комнате и растущем недовольстве Карла по поводу все не наступающей беременности очень печалили Юлию, однако она не знала, как изменить ситуацию.
Главной застольной темой снова была предстоящая свадьба. Мартина пожаловалась:
– Отец, я не могу ничего организовать. Тетя Валерия… – И она тут же замолчала, очевидно, поняв, что сболтнула лишнего.
Питер с потерянным видом бросил салфетку на стол. Глаза Карла сузились, превратившись в щелочки. Он сердито уставился на дочь:
– Что я говорил по поводу того, что будет, если ты и твоя тетка?..
– Отец, я…
– Замолчи! С меня хватит! Свадьба откладывается до тех пор, пока ты не будешь готова планировать ее вместе с Джульеттой.
Мартина разрыдалась. Теперь и Питер огорчился. Он не ожидал, что его будущий тесть действительно осуществит свою угрозу.
– Карл, прошу тебя! Мы найдем выход, – попытался он спасти ситуацию.
Однако на этот раз даже Питер не смог уговорить Карла.
Несколько дней спустя на плантации появился Жан Риард. Юлия всегда радовалась, когда приезжал этот молодой человек, и старалась составить ему компанию, насколько это позволяли приличия. Но на этот раз она сидела хмурая, с задумчивым взглядом, на своем обычном месте на веранде и даже не пыталась завязать с ним разговор.
Бухгалтер, который сразу же почувствовал, что в Розенбурге очень напряженная обстановка, лишь на второй день нерешительно спросил Юлию, что случилось.
Женщина открыла ему свою душу:
– Я хотела бы организовать хорошую свадьбу для Мартины, однако… Она категорически отказывается разговаривать со мной. Как я могу помочь ей в таком случае?
Жан Риард был терпеливым слушателем, но не смог дать ей никакого совета. Ему было жаль Юлию, которая стала игрушкой в руках других людей. Он видел, как все больше и больше эта молодая женщина теряет интерес к жизни и погружается в депрессию. Повинуясь внутреннему импульсу, Риард, утешая, положил ладонь на ее руку:
– Мефрау, я…
Их взгляды встретились, и слова стали больше не нужны.
Юлия не знала, что с ней случилось. Каждый раз, когда она думала о молодом бухгалтере, в ее груди словно порхал мотылек. Ей становилось то жарко, то холодно, а затем хотелось пить. Она чувствовала себя не очень хорошо. После их последней встречи на веранде Риард на следующий день на рассвете уехал обратно в город. Юлии, собственно говоря, следовало думать совсем о другом, но она ничего не могла с собой поделать: молодой бухгалтер не выходил у нее из головы. Она пыталась забыть о нем, однако когда вспоминала нежное прикосновение его руки, его голубые глаза, его светлые волосы…
Когда через несколько недель Риард приехал снова, она каждый день, каждый час боролась с угрызениями совести, из‑за того что в глубине души была рада его появлению. Неужели она влюбилась? Юлия этого не знала.
