Но не сейчас, конечно. Пока рано. Когда я закончу свой… гм… проект, все будет предопределено. Нужно еще пару месяцев, а потом… – она мечтательно вздохнула. – Сама судьба столкнет нас. Дженард влюбится в меня и ни за что не согласится отпустить. Его родители тоже полюбят меня как родную дочь, ведь невозможно же противостоять такому обаянию. Так что мы будем жить долго и счастливо, не сомневайся.
Она замолчала и какое-то время с улыбкой разглядывала портреты. Видимо, рисовала себе картины их будущего счастья. А я судорожно пыталась придумать, как спастись. Однако ничего толкового в голову не приходило.
– Было приятно поболтать с тобой – вот так, по-приятельски. Обсудить парней, планы на жизнь. Но, увы, тебе пора умирать. Мне очень жаль, правда.
– Погоди. И что ты скажешь, когда в твое комнате найдут моей бездыханное тело? – Я отчаянно искала выход.
Она улыбнулась.
– А кто тебе сказал, что найдут? Я знаю много заклинаний весьма своеобразных. У меня есть… ну то есть была особая книга. Там столько интересного… Например, одно заклинание иссушает человека, превращая его в куколку, вот такого размера! – она совсем недалеко отвела руки друг от друга. – Смерть болезненная и не слишком быстрая, так что извини. Не могу пообещать, что все пройдет легко. Зато никаких заморочек с тем, чтобы спрятать труп. Здорово же я придумала? – рассмеялась она и посмотрела на меня так, будто я действительно могла разделить ее веселье.
Похоже, она совершенно спятила, а я сейчас умру…
– Ну начнем…
В это мгновение за спиной Виоланы мелькнула полупрозрачная тень. Призрак! О боги, это действительно был мой призрак. Никогда я еще не была так рада его так видеть. Впрочем, я, наверное, вообще никогда не была рада его видеть. Похоже, он комната за комнатой обыскивал общежитие. И вот очередь дошла до жилища Виоланы.
Она тут же отследила мой взгляд и обернулась.
– Ого! Неужто настоящий призрак? Редкий зверь…
Призрак надул щеки, уж не знаю, от гордости, что его назвали редким, или от обиды, что зверем. И торжественно проговорил:
– Отпусти ее сейчас же! Иначе получишь такое родовое проклятие, от которого не оклемаешься.
Он начал увеличиваться в размерах и в считанные секунды занял собой полкомнаты.
– Так ты еще и говорящий?
Она сделала едва уловимое движение пальцами и… притянула его к себе. И тут же поймала, крепко зажав в кулаке. Неужели такое возможно?
– Да уж, – Виолана окинула меня с ног до головы задумчивым взглядом, – а ты интересный экземпляр. Призрак в защитниках, да еще и говорящий призрак.
Она посмотрела на призрака.
– Будь ты молчаливым привидением, я бы тебя отпустила. Но прости, не могу.
Призрак изо всех сил бился в ее руках и ругался на чем свет стоит.
– Нет! – крикнула я. – Не трогай его!
Но едва ли она меня услышала. Виолана подняла руку, прошипела короткое заклинание и с размаху швырнула его об пол.
Призрак ударился об пол и разлетелся на тысячи искр.
Слезы брызнули из моих глаз. Нет, нет, нет!
– Нет, пожалуйста, нет! – продолжала повторять я, только было поздно. Искры таяли в воздухе, осыпаясь серым пеплом на ковер.
– Ну вот, – деловито сказала она, – с этим разобрались.
Меня сотрясали рыдания. Вредный призрак, который постоянно меня доставал, ставил в неловкие ситуации и, боги, который так обо мне заботился! Был готов погибнуть, чтобы спасти меня. И погиб…
– Ты чудовище, отвратительное злобное чудовище! – выкрикнула я в лицо Виолане.
– Вообще-то нет… Я просто борюсь за свое счастье.
– Ценой стольких жизней?!
– Скольких жизней? – вскинула брови Виолана. Ее удивление выглядело совершенно искренним. Надо же, какая актриса. – Ты имеешь в виду призрака? Так он уже давно мертв. Чтобы стать призраком, надо умереть. Это так работает, – она явно издевалась. – А что касается тебя, я уже сказала: мне очень жаль. Но что поделать, если ты обо всем догадалась. А мне шумиха не нужна, у меня планы.
– А Ингаретта? Магистр Калмин? Сирра Аглисса? Их ты тоже живыми не считаешь? Они не призраки!
Лицо Виоланы вытянулось.
– При чем тут… Погоди… Так ты решила, что я… я ставлю темные метки?
И снова ее удивление выглядело искренним, настолько искренним, что и у меня возникли кое-какие подозрения.
– А разве нет? – уже с меньшей уверенностью спросила я.
– Разумеется, нет. Да и как бы это помогло мне приворожить принца?
– Ну как же… вместе с магией темная метка может вытягивать из людей и другие особенности, привлекательность в том числе.
Виолана пожала плечами:
– В самом деле? Я не знала. А если и так, тебе не кажется, что это был бы слишком долгий и дурацкий способ?
– Тогда… – теперь я вообще ничего не понимала. – О чем, ты думала, я догадалась?
– О приворотном ритуале конечно! Самом сильном из существующих… И, разумеется, запрещенном! Все по-настоящему толковые ритуалы – запрещены, это несправедливо, согласись.
– И как, по-твоему, я могла об этом догадаться?
– Ты ведь видела, как я стащила травки из кабинета зельеделия. И видела, что это за травки. Такой набор применяется только в приворотных зельях. Глупо, конечно… Но мне немного не хватило для второго этапа…
Травки? Ну да, теперь я припоминала. Виолана действительно что-то перебирала у шкафчиков, когда я заговорила с ней об Ингаретте, но я понятия не имела, что это за травки и для чего могут применяться.
– Для ритуала, которым я пользовалась, человеческие жертвы не нужны, – она вздохнула и снова с сожалением посмотрела на меня. – Были бы не нужны, если бы ты не вмешалась. Нет, конечно, мне пришлось убить дюжину трехцветных кошек, но кому их может быть жалко? Мерзкие твари. Шипят, царапаются, – она поморщилась.
Я все еще не могла сказать ни слова. Мысли разбегались, рассыпались, мелькали и исчезали тут же. Действительно не она ставила темные метки? Или это очередная ложь? Да-да, Виолана оказалась отличной лгуньей. Только какой смысл врать тому, кого собираешься убить?
– И погоди… – нахмурилась Виолана. – При чем тут сирра Аглисса? Я видела ее в библиотеке. Она жива-здорова. Ты явно что-то напутала.
Несколько секунд я только и могла, что стоять и глотать воздух.
Это не она. Разумеется, это не она.
И вся моя теория о привлекательности – полная чушь. Но главное, Виолана не знает, что на сирру Аглиссу наложили метку. Не знает, потому что никто не должен этого знать. Я, ректор, да лекари, которые явно не обсуждают это со студентами… Я поделилась этим со своими друзьями, но вряд ли они стали бы об этом болтать. Тем более с кем-то из наших подозреваемых.
И тут
