— Что это было? — спросила я, едва мы очутились в машине. Уткнувшись носом в бархатные лепестки, я смотрела на Алекса, безуспешно пытаясь скрыть торжествующую улыбку.
— Что? — чёрная бровь поползла вверх. — Ты не хотела пышную свадьбу?
Не в силах выразить весь коктейль чувств, которые обуревали внутри меня в тот момент, я молча ткнулась носом ему в пиджак, втягивая аромат парфюма с ноткой его самого. И тихо улыбалась, потому что знала, что делал Алекс: уничтожал пункт номер один в списке моих страхов — выглядеть несчастной малолеткой, случайно залетевшей в восемнадцать. На глазах у окружающих превращал меня в счастливую молодую маму, за которой трепетно ухаживает красавец-жених, готовый на всё ради своей женщины.
— Ты не поехал на работу? — я осторожно погладила его большой палец. — Почему?
— Подумал, что в последнее время ты часто оставалась одна. В ближайшее время я часто буду в разъездах, поэтому подумал, что справедливо уделять тебе больше времени. Сейчас мы заедем кое-куда, а потом пойдём перекусить.
— У тебя какие-то проблемы на работе? Ты мог бы со мной поделиться.
Я немного отстранилась, чтобы иметь возможность наблюдать за выражением его лица, однако, оно оставалось беспристрастным.
— Мне приятна твоя забота, Тина, но я никогда не был сторонником необходимости выговориться. В чём смысл делить с тобой свою головную боль? Мне не станет легче оттого, что ты будешь переживать из-за моих сложностей. Я, безусловно, эгоистичен, но не настолько.
— Но ведь нельзя держать всё в себе, Алекс, — я пробежалась пальцами по жёсткой щетине на его щеке, как если бы это помогло склонить его на мою сторону. — А как же доверие?
— Я доверил тебе своё прошлое, Тина. И я доверяю тебе настолько, чтобы вместе растить ребёнка и называть тебя своей женой. Надеюсь, в системе твоих ценностей это значит не меньше, чем в моей. И вряд ли я буду считаться хорошим мужем, если буду вешать на свою жену проблемы, которые она при всём желании решить не сможет, и которые, с большей вероятностью, лишат её здорового сна.
По телу прокатился неприятный озноб от осознания того, что у Алекса могут быть серьёзные трудности в его и без того опасном бизнесе, а я ничем не могу ему помочь. Я была не настолько наивна, чтобы не понимать, что в мире незаконного оборота оружия разногласия вряд ли решаются в суде.
— Алекс, — я невольно сжала стебли роз, так что шипы впились в кожу, — мне страшно...
Я хотела сказать, что мне страшно за него, что наша хрупкая, едва начавшаяся налаживаться жизнь в одночасье рухнет. Что нехитрый пазл моей жизни состоит всего из нескольких кусочков, и его, самый яркий, стоящий по центру, я потерять не могу, потому что тогда картинку можно просто выкинуть. Но вместо этого молча разглядывала каплю крови, выступившей слезой на пальце.
— Посмотри на меня, Тина, — Алекс мягко обхватил мой подбородок и потянул вверх. — Тебе не о чем беспокоиться. Вам с моим ребёнком ничего не угрожает. Я прошу тебя это запомнить, потому что, как уже говорил, не собираюсь тебе лгать. Со мной ты в безопасности, и даже когда меня рядом нет, ты всё равно в безопасности и под моей защитой. Нужно просить тебя повторить?
Я глубоко втянула охлаждённый кондиционером воздух, чтобы спрессовать эмоции, тянущиеся влагой к глазам, и кивнула.
— Ты только береги себя, пожалуйста. Потому что сейчас ты не один. У тебя есть мы. И я просто не знаю, как жить без тебя. Потому что так сильно, — от переполняющих эмоций я прижала ладонь к груди, — что вот здесь болит, люблю тебя. У меня ведь всю жизнь, кроме отца и подруг, никого не было. И я была уверена, что если их потеряю, то никогда не оправлюсь. Потеряла их, но до сих пор стою на ногах, потому что есть ты. Но твою потерю я не переживу, потому что ты моя семья, которую я сама выбрала.
Губы Алекса дрогнули в улыбке, однако, глаза оставались серьёзными.
— Спорное утверждение, Тина. Я подделал документы, чтобы поселить тебя в свой дом, и, по-твоему же собственному утверждению, сделал тебя своей пленницей. Вряд ли это можно назвать выбрать себе семью.
— Но любить себя ты не мог заставить. Это я тебя выбрала, чтобы ты там не считал.
По лицу Алекса невозможно было прочесть его мысли в тот момент, как, впрочем, и всегда. Запустив пальцы в волосы, он прижал мою голову к своему плечу и уставился в окно.
Через полчаса наш автомобиль остановился возле двухэтажного кирпичного здания в Сохо, самого модного района Нью-йорка, славившегося своими атмосферными кафетериями, множественными арт-галереями и цветущей богемной публикой, неизменно наводнявшей его пестрящие витринами улицы. Положив ладонь мне на спину, Алекс слегка подтолкнул меня к тяжёлой двери, упакованной массивной золотой ручкой. Всё ещё не понимая, для чего мы приехали, я растерянно переступила порог огромного помещения, многочисленные ответвления коридоров которого напоминали лабиринт. Причудливые перегородки разделяли пустые бетонные стены, а массивные плиты под ногами выглядели так, будто способны выдержать набег африканских буйволов.
— Зачем мы пришли сюда? — я непонимающе посмотрела на Алекса, который пристально следил за моей реакцией.
— Раз уж на пути к твоей цели получить диплом, встали некоторые препятствия, — он выразительно посмотрел на мой живот, — я решил, что, по крайней мере, тебе не нужно будет переживать за то, что мечта открыть галерею не сбудется. Если это помещение нравится тебе, оно твоё. Завтра же его переоформят на твоё имя. Можешь считать это преждевременным свадебным подарком.
Я приросла к полу, новым, более осознанным взглядом окидывая стены и большие прямоугольные окна с тёмными рамами под стать двери. Это помещение и район... Это всё, о чём только можно мечтать! Какая здесь площадь? Ярдов пятьсот, а то и больше. Мой огромный шаг к мечте. Огромный кирпич... нет, целый фундамент в сказочную картинку будущего, которое я так тщательно себе рисовала, и с которым уже попрощалась.
Вцепившись в лацканы пиджака, я ткнулась Алексу в грудь, отчаянно всхлипывая от переполняющего счастья. Слишком много всего... Это сказка.
— Боже, конечно, мне нравится... И я не заслужила… я, правда, не знаю, чем заслужила это, но и отказаться не могу! Это же моя мечта… Спасибо тебе! Большое спасибо!
— Мне было это приятно, Тина, — вибрацией отозвалось в макушке.
После получасового более пристального осмотра будущей галереи, мы пообедали в каком-то новомодном местечке и приехали домой. Когда я вышла из душа, Алекса в комнате уже не было. Решив поискать его в кабинете, я не ошиблась: сведя брови к переносице, он сосредоточенно смотрел в ноутбук.
— Эй! — по обыкновению остановившись в дверях, я улыбнулась. — Я вспомнила, что ты неравнодушен к кинематографу, но никак не можешь выкроить на него время. Отложи ноутбук хотя бы ненадолго, — и пусть Алекс по-прежнему не смотрел на меня, я всё же состроила щенячьи глазки, — давай посмотрим кино. Хотя бы раз вместе.
— Тина, я бы рад, но сейчас действительно не время. У меня есть гораздо более важные вещи, чем смотреть с тобой фильмы.
Глаз он так и не поднял, всем своим видом давая понять, что разговор окончен.
«Просто сейчас есть гораздо более важные вещи, чем ты, Тина», — транслировал мой оглушённый гормонами внутренний переводчик. Я знала, что Алекс сказал именно то, что имел в виду: что у него по-настоящему важные дела, и он не может отвлечься, но мозг отказывался прислушиваться к доводам и настойчиво слал слезливые импульсы прямиком к глазам. К счастью, у меня хватило выдержки не выдать своего гормонального взрыва и выйти, прикрыв за собой дверь.
Спустившись на первый этаж, я плюхнулась на диван и накрылась пушистым пледом, как если бы он мог поглотить моё расстройство. Щелкнув пультом телевизора, остановилась было на молодёжной комедии, но затем передумала и выбрала нестареющую классику с красавицей Одри в главной роли. Мой ребёнок будет воспитываться на самом лучшем, и кинематограф вэтом вопросе не исключение. Пусть острый ум и харизма достанутся малышу от папы, но тягу к прекрасному он обязательно унаследует от меня.
