Однажды Олзвою поручили прикрывать огнем ручного пулемета переправу своего подразделения через реку Халхин-Гол. Не один самурай нашел могилу от меткого и губительного огня отважного цирика. Был и такой случай, когда Олзвой вел бой против целой роты японцев и вышел из неравной схватки с врагами победителем. Он был не только умелым пулеметчиком, но и отважным разведчиком, никогда не возвращался из разведки без важных донесений пли языка. Как-то Олзвой вместе со своим помощником Лундээжанцаном проник в расположение японской артиллерийской части, взял в плен часового и захватил стереотрубу.
Когда друзья хвалили Олзвоя за его подвиги, он отвечал: Ничего героического я не совершал. Просто, как солдат, действовал по приказу своей Родины. В историческую летопись сражения в районе реки Халхин-Гол вписано имя Героя Монгольской Народной Республики Цендийна Олзвоя.
В боях с японцами прославился политрук батареи артиллерийского дивизиона 6-й кавалерийской дивизии Лувсандоржийн Гэлэгбаатар. Он показал себя способным политработником, отзывчивым начальником, мужественным и храбрым воином.
11 мая 1939 года 6-я кавалерийская дивизия была поднята по тревоге и получила задачу совершить марш в район реки Халхин-Гол. На третий день, находясь на марше, Гэлэгбаатар получил радостную весть: у него родился сын. На первом же привале он написал короткое письмо жене: Я жив и здоров. Безгранично рад сыну. Если погибну за Родину, ты одна вырастишь его.
В ночь на 28 мая японцы начали наступление. Дивизия вступила в бой. Артиллеристы Гэлэгбаатара метким огнем уничтожали неприятеля. Под напором превосходящих сил врага дивизия была вынуждена отойти на более выгодный тактический рубеж. Гэлэгбаатар получил задачу с десятью бойцами прикрыть отход частей. Он обратился к бойцам: Товарищи! Не отступать ни на шаг! Мы отвечаем за судьбу дивизии!
В течение четырех часов десять отважных пулеметчиков во главе с Гэлэгбаатаром отбивали яростные атаки противника и уничтожили более 200 вражеских солдат и офицеров. Но силы были неравными. Враг продолжал наседать. До последнего патрона, до последней капли крови горстка храбрецов отстаивала священную землю Монголии и не отступила ни на шаг, до конца выполнив свой воинский долг. Погиб политрук, погибли и его товарищи по оружию.
Партия и правительство высоко оценили подвиг Лувсандоржийна Гэлэгбаатара. Ему посмертно присвоено звание Героя Монгольской Народной Республики.
Можно привести много примеров, таких же замечательных, как этот.
Вспоминаю отважного командира соседней монгольской кавалерийской дивизии Нянтай-Суряна - кавалера многих монгольских орденов и ордена Красного Знамени Советского Союза. Он очень храбро, умело руководил боем соединения, показывал личный пример отваги и мужества.
А разве не достойны восхищения подвиги наводчиков-зенитчиков Чултэма и Гомбосурэна, которые в одном бою сбили шесть вражеских самолетов! А подвиг командира эскадрона Хорло, который в ходе только одной атаки семью выстрелами из нагана уложил семь самураев. Такое не забывается.
Хочется вспомнить и о том, что в период, когда мы занимали временную оборону, 24-й мотострелковый полк посетил Маршал Монгольской Народной Республики Чойбалсан. За плечами этого человека был большой и трудный путь борьбы за счастье и свободу Монголии. В годы гражданской войны товарищ Чойбалсан командовал кавалерийским эскадроном, сражался вместе с частями Красной Армии за освобождение Монголии, громил банды барона Унгерна. Это был очень смелый и храбрый человек. Невысокого роста, коренастый, спокойный, вдумчивый и вежливый в обращении. Встреча с ним запомнилась навсегда.
Когда он прибыл в полк, мы собрали в укрытом от вражеского наблюдения месте между барханами всех свободных от несения боевой службы красноармейцев и командиров. Чойбалсан обратился к нам на монгольском языке. Я набрался смелости и сказал ему:
- Товарищ маршал, люди не поймут вас, потому что монгольский язык мы еще не изучили, а переводчика у нас нет. А вы знаете русский язык, и поэтому было бы очень приятно, если бы высказали свои мысли личному составу полка на том языке, на котором говорил великий Ленин.
Чойбалсан улыбнулся и произнес очень хорошую, патриотическую, зажигательную речь на русском языке. В заключение он сказал:
- Дорогие советские друзья, большое вам спасибо за ту помощь, которую вы оказали нам в защите неприкосновенности Монгольской Народной Республики. Я уверен, что все завершится нашей победой над врагом, он будет изгнан со священной земли монгольского народа.
Проникновенные слова вождя монгольского народа воодушевили на новые подвиги во имя общей победы.
Друзья у нас были верные. Мы твердо верили, что монгольские цирики не подведут в трудную минуту. А это очень важно, когда идешь в бой с сознанием того, что твой фланг надежно прикрыт.
Будет уместным рассказать о противнике, чтобы читатель знал, кто нам противостоял на Халхин-Голе, против кого мы сражались с оружием в руках.
Для захвата Монголии, как информировали нас, японское командование выделило самые лучшие части Квантунской армии, которые прошли специальную подготовку. Так, например, 23-я пехотная дивизия считалась в Японии непобедимой, храброй, могущественной дивизией императорской армии.
Дивизия должна уничтожить войска Внешней Монголии в районе Номон-Хана, писал в приказе от 21 мая командующий 23-й пехотной дивизией генерал Камацубара.
Восхвалялась японцами и 7-я пехотная дивизия. Оба эти соединения были укомплектованы главным образом сынками богатых крестьян, торговцев, мелких и средних помещиков. Показательно, что при общем невысоком культурном уровне японской армии большинство попавших к нам в плен солдат этих дивизий имели образование 7 - 8 классов.
Наряду с японскими войсками в районе реки Халхин-Гол действовали части марионеточных армий Маньчжоу-Го и Внутренней Монголии. Командование Квантунской армии приняло все меры, чтобы сделать их послушным орудием в своих руках. Этими войсками руководили специально подобранные японские офицерские кадры.
Японских солдат отличали в то время религиозный фанатизм, политическая безграмотность, страх перед наказанием. В армии царили произвол, жестокость: офицеры безнаказанно избивали солдат. Малейшее проявление свободомыслия в солдатской массе бесчеловечно подавлялось. При разговорах с пленными, которых мы захватили в предыдущих боях, казалось, что это существа с другой планеты. Многие из них смутно представляли даже те политические события, участниками которых являлись.
На вопрос о причинах войны между Японией и Китаем пленные отвечали примерно так:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
