– Ну а голубое-то платье ты зачем уволокла? – спросила я. С бельем и старыми тряпками было понятно, но это не давало мне покоя.
– Новое-то? Это не брала, – решительно отказалась Вела. – Что же я, госпожа, совсем без разумения? Это платье господское, куда мне в нем, на городской праздник идти, что ли? Так сразу заметят! К чему мне это?
– А туфли? – задала я провокационный вопрос.
– Туфли взяла, – созналась Вела. – Уже когда хозяйка пропала. Подумала, вдруг решат, что это она прихватила! А туфельки только самую чуточку поношенные, даже не заметно, а у меня летнее выходное платье ну в точности такого цвета, и размер подошел… Но голубое платье не брала! – повторила она. – Вот что хотите со мной делайте – не брала!
Очень интересно! И куда же запропастилось это треклятое платье? Не само же оно в окно улетело! Если его не брали ни Дита, ни Вела, то кто тогда? Вывод напрашивался только один: его припрятал сам Лейс Ротт. С какой целью? Да с очень простой: привлечь внимание сыскарей. Несомненно, на пропажу белья и старых платьев они могли махнуть рукой, а если бы обнаружили их вдруг у Велы, та преспокойно заявила бы, что хозяйка сама ей отдала эти вещи за ненадобностью. Полагаю, Ротт это прекрасно понимал (уж не знаю, подозревал он служанку или нет), поэтому убрал с глаз долой броское новое платье и заявил, что жена, должно быть, прихватила его с собой. А если сбежала она не сама и вещи собирал кто-то другой – ну, не устоял перед такой красотой, к примеру! – то это уже повод искать женщину всерьез.
К сожалению, проверить эту догадку можно было только одним способом: расспросив самого Ротта. Но в этом случае пришлось бы раскрыть тайну Диты, а заодно и Велы, иначе как бы я объяснила свою уверенность в том, что никаких вещей Дита с собой не брала, особенно пресловутого голубого платья? Ну, это уже неважно…
Следующую остановку я совершила в мастерской Ротта. Приказчик, едва завидев мою внушительную фигуру, преисполнился трепета и мигом провел меня к хозяину.
– Госпожа Нарен? – удивился тот. – Какие-то новости?
– Боюсь, новости неутешительные, – заявила я, без приглашения усаживаясь в кресло.
– Что?.. – Ротт подскочил. Вид у него был самый что ни на есть несчастный, но жалости к нему я отчего-то не чувствовала. – Вы нашли Диту?
– Увы, нет, – вздохнула я. – Но… это вам ни о чем не говорит?
Я выложила на стол вышитую салфетку, ту, что купила в лавчонке тетки Тиры.
– Это… – Ротт повертел кусочек ткани в руках. – Это очень похоже на те поделки, которыми баловалась Дита до замужества. Ужасная пошлость! Да, верно, это ее рука, я ни за что не спутаю! Ее манера класть стежок… Конечно, тогда ее работа была намного топорнее, но сама суть… Где вы это взяли?
– Неважно, – сказала я, хмурясь. – Я уже сказала – новости неутешительные. Видите ли… Вашим конкурентам не дают покоя ваши успехи, господин Ротт.
– Что? – Он испуганно заморгал.
– Зная, что изрядная доля этих успехов приходится на долю вашей жены, которая, насколько мне известно, работала по всем индивидуальным заказам, они решили лишить вас этого несомненного козыря, – сообщила я. – К сожалению, я не могу назвать конкретных имен. Человек, который выманил из дома вашу жену, – вы были правы! – впопыхах собрал кое-какие ее вещи, попытался сбежать, когда я вознамерилась его допросить. Увы, дело было на третьем этаже, он сломал себе шею.
– Какой ужас… – Ротт осел в кресло. – А Дита? Как же Дита?!
– Они пытались вынудить ее работать на них, если верить тому человеку, – сказала я. – Держали взаперти. Чтобы не сойти с ума от страха, она отвлекалась любимым делом, но, поскольку под рукой были только дешевые нитки и ткань – уж не знаю, как ей удалось выпросить это у надсмотрщика, – она вышивала такие вот безделицы. Я нашла это в той комнате, где ее держали, – кивнула я на салфетку.
– И что же дальше? – Ротт смотрел на меня с надеждой.
– Увы, Дита отказывалась сотрудничать, – скорбно вздохнула я. – А еще до них дошли слухи о том, что Диту ищут не только люди из сыскного отделения, но и судебный маг… Они сочли слишком опасным и дальше держать ее там. И…
– О нет! – вскрикнул портной.
– О да, – подтвердила я. – Боюсь, ваша жена покоится на дне реки. Не думаю, что ее найдут, у публики вроде ее надсмотрщика в обычаях привязывать к ногам что-нибудь тяжелое, прежде чем утопить тело…
– Какой кошмар… – Ротт трясущейся рукой провел по лицу. – Какое зверство! Моя Дита… И в разгар сезона! Они знали, как побольнее ударить! Платье для нейры Тейн не закончено, еще три заказа ждут очереди, и тут… Мерзавцы!
Я с интересом слушала его. Дита сказала, что перед уходом закончила работу, и у меня не было причин не верить ей. Так что же, Ротт набрал заказов в надежде, что Дита отыщется? Хм…
– К сожалению, это все, господин Ротт, – сказала я. – Больше я ничего не могу поделать. Подледное ныряние, увы, в мою компетенцию не входит.
– Да-да, я понимаю… – Ротт, кажется, в уме подсчитывал убытки. – Я очень благодарен вам, госпожа Нарен… Столько времени быть в неведении, а теперь… теперь я хотя бы знаю, что моя дорогая Дита… – Он отчетливо всхлипнул.
«Да, она действительно стоила дорого, – подумала я. – Очень дорого. Ну да ничего, уверена, ты выкрутишься!»
– Мой гонорар, – напомнила я.
– Конечно, конечно, – спохватился Ротт. – На этой же неделе мой поверенный выплатит вам все до рисса. Еще раз благодарю, госпожа Нарен…
– Если бы вы обратились ко мне сразу, был бы шанс отыскать ее живой, – заметила я, поднимаясь. – Но что гадать… Всего доброго, господин Ротт. Сочувствую и надеюсь, что эта беда не слишком скажется на вашем благосостоянии.
– Всего доброго, госпожа Нарен, – уныло ответил Ротт, пропустив мимо ушей мою последнюю фразу. Кажется, ему нужно было срочно искать новую вышивальщицу. Надеюсь, судьба не занесет его в Разбойный квартал!
С этой мыслью я покинула мастерскую, не забывая вслух жаловаться на обдирал-портных и кошмарные цены. Приказчик проводил меня взглядом, полным облегчения. Не сомневаюсь, он надеялся более никогда меня не увидеть!
Что ж… С делом Ротта было покончено, и, пока не появился новый клиент, я могла заняться иными делами. Одно из этих дел ждало меня дома, и к нему я собиралась приступить в первую очередь, а остальные не заставили бы себя ждать, уверена!
Как же быть с этим треклятым злоумышленником? Никаких примет, ну разве что говор у того неизвестного, что приголубил сержанта Зибо чем-то тяжелым по голове, показался мне знакомым. Как-то сильно он напирал на «р» и растягивал «а», в Арастене говорят не так. А ведь где-то я уже слыхала такой акцент…
И тут меня осенило. Ну конечно! Постоялый двор и мой случайный собеседник, уроженец Азоли, маленького, ничем не примечательного княжества! Вот где я слышала такой говор. И еще… О чем мы говорили с тем человеком? Кажется…
Я остановилась посреди улицы, потому что… Потому что моя привычка запоминать все, что может и не может понадобиться, слухи, сплетни и побасенки, на этот раз, кажется, сослужила мне неплохую службу.
Азольский акцент. Азольская присказка «погнал вороного» – сиречь соврал. Преступник с азольским выговором. Вороной конь. Что все это могло означать?
Вернувшись домой, я еще раз подробно осмотрела вейрена, убедилась, что на нем нет и следа клейма, даже и в самом неожиданном месте (помнится, один заводчик был мастером на такие фокусы), что выглядит он заметно лучше, а Аю в нем души не чает.
Наведываться к мастеру Текло было рановато. Он сказал – через недельку, а неделя еще не минула. То есть наведаться-то можно, но что толку, если его приятеля-мага (если он вообще существует в природе) там не будет?
Лейтенанту Зибо тоже еще рановато было приходить в себя. И что мне оставалось делать? Верно, только ждать. А заодно заниматься укреплением защиты дома – бросать на полпути не годилось.
Занимаясь этим делом, я думала о треклятой лошади. А еще о дурацкой присказке азольцев и кое-каких мелочах. И то, до чего я додумалась, показалось мне крайне любопытным…
Глава 12
Версии
В прежние прекрасные времена Лауринь, тогда еще лейтенант, являлся ко мне по первому зову. Теперь же он заставил себя ждать, но оно и понятно: у него появилось множество обязанностей, против одной-единственной – сопровождения судебного мага женского пола. Думаю, он полагал, что это равноценный обмен, и был счастлив.
– Вы не торопитесь, – заметила я, когда Лауринь все же соизволил появиться у меня на дворе. На сей раз он был на сером коне, а не на буланом, и я поинтересовалась: – Что это вы изменили вашему красавцу?
– Буланый ногу поранил, – ответил капитан, хмурясь. – Пришлось взять этого. Тоже неплохой конь, хотя тот лучше.
