Пророчества Нафана были подобием барабанной дроби, под которую маршировали легионы Израиля, были огнем в крови самого Давида:
«И Я устрою место для народа Моего, для Израиля, и укореню его, и будет он спокойно жить на месте своем, и не будет тревожиться больше, и люди нечестивые не станут более теснить его, как прежде… И Господь возвещает тебе, что Он устроит тебе дом»[18].
Давиду обещание Натана казалось гарантией бессмертия… Дом Давида, Скала Израиля, станет во веки веков путеводной звездой для единственного народа, чей Единый Бог возвышался над бесчисленными пантеонами противоборствующих полубожеств, которым поклонялись окружающие народы; чей народ, народ Сиона, не похож был ни на какой другой народ под небесной твердью. Во имя Яхве и Его избранных меч Давида теперь завершит завоевания Иисуса Навина.
Важен был исторический момент, избранный Давидом для завоеваний. Столетиями пространство между Средиземным морем и Евфратом служило ареной для столкновений великих держав, расположенных на его периферии. Народы Сирии-Палестины традиционно подвергались военным вторжениям и бесконечному угнетению Египетской империей на юге, Хеттским царством на севере, захватчиками из Месопотамии на востоке. Во времена Моисея и Иисуса Навина, в XIII в. до н. э., великие державы одновременно стали слабеть из-за чрезмерной агрессивности, варварской жестокости и внутренних противоречий.
Их упадок оставил Ханаан, Сирию и район Трансиордании свободными от внешнего господства впервые за сотни лет. Этот ход событий совпал с наплывом бродячих кочевников, которые основали плацдармы, чтобы осесть в этом регионе, — филистимляне на южном побережье, израильтяне в горах, другие семитские народы на окраинах. Они стали бороться с ханаанскими старожилами и друг с другом за превосходство, пытаясь заполнить вакуум, оставленный тогдашними «сверхдержавами». Они создали собственные примитивные политические структуры, мобилизовали единоплеменников и в результате непрерывных боевых действий в итоге слились в независимые царства.
Филистимлянам не удалось добиться решающей победы над соперниками. Наведя порядок в своем доме, Давид решил, что теперь наступил час Израиля. С Финикией он был в мире, но к востоку от владений Хирама обитала группа конкурирующих сирийских городов-государств, населенных арамеями, семитскими народами, которые непрерывно вступали в союзы, плели интриги или воевали друг с другом. У южных подножий горы Ермон располагалась Мааха, богатый торговый город Дамаск, к северу — могущественная Сова, территория которой простиралась от Ливанского массива до Сирийской пустыни (ее номинальное влияние распространялось еще дальше на восток, к берегам Евфрата), и Емаф, расположенный к северу от Совы вдоль реки Оронт.
К востоку от Израиля, в Трансиордании, с севера на юг, находились семитские государства Аммон, Моав и Едом. Впервые Израиль столкнулся с народами к востоку от реки Иордан на заре своей истории, во время исторической народной миграции в Ханаан.
К югу от Израиля лежали бескрайние пустынные земли Негева и Синая, территории кочевников-амаликитян, формально принадлежащие Египту, но фактически доступные любому народу, обладающему достаточной силой, чтобы заявить на них права. Для Давида израильское присутствие на бесплодном юге означало не только контроль над важными торговыми путями, но и возможность установить щит в виде пограничных постов против налетов амаликитян, а также защитный буфер против любой будущей возможной агрессии со стороны когда-то грозных фараонов.
Территориальные претензии Давида должны были осуществляться за счет всех вышеперечисленных. Царь приумножил и вышколил свое профессиональное войско, провел внутренние реорганизации и ждал удобного случая, чтобы начать предполагаемую военную компанию.
Геополитическая концепция Давида была простой и здравой. Великие державы на окраинах Ханаана не будут вечно находиться в состоянии стагнации. Они наверняка снова будут сражаться за эту землю, за сферы влияния, если только Израиль не будет достаточно силен, чтобы сохранить независимость. Если бы Израиль остался слабым, он и соседние местные народы были бы снова проглочены хищниками.
Как известно, сила государства покоится на экономической мощи, а Израиль был страной бедной. У него было мало природных ресурсов, не считая его сельскохозяйственной продукции — зерна, оливок, оливкового масла и вина. Но у него оставалось одно неоспоримое преимущество: его географическое положение.
Он находился в самом центре торговых артерий, соединяющих великие восточные империи. И по этим артериям текли немереные богатства.
Особенно важны были два великих караванных пути. Один назывался Морской дорогой. Она проходила к северу от Египта по краю Средиземного моря к прибрежной равнине Финикии. От нее ответвлялись более мелкие пути к востоку — от равнины Сарона и Изреельской долины, охраняемых мощным Мегиддоном, к Дамаску и Месопотамии.
Второй великий караванный путь, называемый Царской дорогой, шел из Египта в Негев, заворачивал к востоку от Иордана и проходил через Едом, Моав и Аммон к Дамаску и Месопотамии. Другие ветви, проходящие по горным перевалам Израиля, завершали сеть, связывая Морскую дорогу с Царской дорогой.
Контроль над обоими путями позволил бы Давиду облагать налогами купцов за право проходить со своими товарами через его владения. Эти значительные доходы помогли бы в свою очередь содержать армию, достаточно мощную, чтобы помешать использовать эти две дороги как маршруты вторжения. Кроме того, контроль над этими артериями придал бы Израилю политическое и стратегическое значение, намного превышающее его богатство или размеры.
А сверх всего израильтяне могли бы, соревнуясь с финикийцами, стать купцами и перевозчиками, то есть посредниками между крупными рынками Востока. Со временем дом Давида обеспечил бы целостность Израиля посредством торговли, а не войны.
Закат Филистии обеспечил Давиду частичное господство над Морской дорогой. Аммон, находящийся непосредственно к востоку от Иерусалима, на другом берегу реки Иордан, предоставил ему подходящий повод. Давид сохранил дружеские отношения с Наасом, царем Аммонитским, который правил в Тавве Аммонитской, где теперь расположен современный Амман. Но Наас умер, и его сын Аннон резонно решил, что Давид собирается контролировать Царскую дорогу.
Аннон образовал союз с лигой сирийских городов-государств, включая арамейский Дамаск, Истов, Ре-хов и Сову. Вождем Сирийской лиги стал царь Совы Адраазар, названный в честь арамейского бога-громовержца Хадада. Когда Давид решил послать в Равву израильских посланцев, чтобы узнать о намерениях Аннона, новый аммонитский царь мгновенно их проявил. Он обесчестил посланцев Давида, обрив каждому из них по полбороды и наполовину обрезав их одежды. Этот наглый поступок был явным оскорблением национальной чести Израиля, преднамеренным надругательством над домом Давида, объявлением войны. Давид приказал полностью мобилизовать войско и поручил Иоаву вести его против аммонитян.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
