В XVII веке тысячи пасторов были отстранены от служения. Посещение любых религиозных собраний, кроме установленных официальной церковью, грозило большим штрафом, тюремным заключением и высылкой. Верующие, всецело преданные Господу, были вынуждены собираться для совместной молитвы в уединенных домах где-нибудь в темных переулках, а в теплое время года их приютом становился ночной лес. И в лесной непроходимой чащобе, этом храме, воздвигнутом рукой Творца, собирались гонимые дети Божьи, чтобы излить свою душу в благодарственной молитве. Подобная предосторожность не всегда спасала: многие пострадали за свою веру. Темницы были переполнены, семьи разбиты, немало людей оказались высланы за пределы родной страны. Но Бог не покинул Свой народ, и жестокие гонения не заставили его замолчать. Многие пересекли океан и, поселившись в Америке, заложили там основание гражданской и религиозной свободы, которая впоследствии сплотила и прославила эту страну.
И снова, как и во дни апостолов, преследования послужили только толчком к распространению Евангелия. В страшном подвале, переполненном развратниками и преступниками, Джон Буниан чувствовал близость Неба, там он написал чудесный символический рассказ о путешествии пилигрима из страны смерти в небесный град. Более чем 200 лет этот голос, раздавшийся впервые в стенах Бедфордской тюрьмы, с проникновенной силой обращался к сердцам людей. «Путешествие пилигрима» и «Преизбыточная милость к величайшему из грешников», написанные Бунианом, многим помогли выбрать жизненный путь.
Бакстер, Флавел, Аллеин и другие талантливые, образованные мужи, обладавшие большим духовным опытом, мужественно защищали истину, «однажды преданную святым». То, что совершили эти люди, гонимые и лишенные всяких гражданских прав, никогда не утратит своей значимости. Сочинения Флавела «Источник жизни» и «Влияние благодати» научили многих преданности Иисусу. Книга Бакстера «Возрожденный пастырь» явилась благословением для тех, кто жаждал возрождения Божьего дела; предназначение другой его книги — «Вечный покой святых» — направлять души к «покою», в котором должен пребывать народ Божий».
Спустя столетие, во время глубочайшего духовного мрака, путь людям озаряли Уэсли и Уайтфильд. Во время господства государственной церкви народ Англии дошел до такого религиозного упадка, что едва ли отличался чем-либо от язычников. Духовенство погрузилось в исследование естественной религии, и к этому вопросу сводилось в основном их богословие. Благочестие стало предметом насмешек высших слоев общества, гордившихся своим свободомыслием. Низшие сословия утопали в невежестве и пороках, а у церкви не было ни мужества, ни веры, чтобы помочь гибнущему делу истины.
Великий принцип оправдания через веру, так четко сформулированный Лютером, оказался почти забытым, на первом месте был католический принцип, согласно которому спасение человека достигается добрыми делами. Уайтфильд и братья Уэсли принадлежали государственной церкви и искренне стремились заслужить милость Божью, которая, как их учили, приобретается добродетельной жизнью и соблюдением религиозных предписаний.
Однажды Чарльз Уэсли тяжело заболел и стал готовиться к смерти, его спросили, на чем основана его надежда на вечную жизнь? Он сказал: «Я служил Господу всеми своими силами». Его друг, задавший этот вопрос, казалось, не был удовлетворен ответом, а Уэсли подумал: «Неужели все мои труды не позволяют мне надеяться на спасение? Разве кто-либо может лишить меня всего того, что я сделал? Мне не на что больше уповать». Вот каким глубоким мраком была окутана церковь, в нем скрывалась и искупительная жертва Христа, и Его слава, тьма застилала сознание людей, лишая их единственной надежды на спасение, заключавшейся в крови распятого Искупителя.
Уэсли и его единомышленники пришли к убеждению, что настоящая религиозность сокрыта в сердце, а закон Божий распространяется на мысли человека так же, как на слова и поступки. Святость сердца, непорочная жизнь казались им необходимыми условиями праведности, к которой они искренне стремились. Молитвами они старались победить греховные наклонности своего естества. Придавая большое значение смирению и добрым делам, они ограничивали себя во всем, с необычайной строгостью и прилежанием выполняя все, что могло бы им помочь достичь желанной цели — святости, дающей право на благоволение Божье. Но они не достигли того, к чему стремились. Напрасно были все старания освободить себя от проклятия греха, сокрушить его власть над собой. Такую же борьбу пережил и Лютер в монастырской келье в Эрфурте. Их мучил тот же самый вопрос: «как оправдается человек перед Богом?» (Иов. 9:2).
Огонь Божественной истины, почти погасший на алтарях протестантизма, должен был вспыхнуть от древнего факела, переданного потомству богемскими христианами. После Реформации протестантизм в Богемии был подавлен римскими ордами. Все, отказывавшиеся отречься от истины, вынуждены были бежать. Кое-кто, найдя убежище в Саксонии, продолжал и там сохранять древнюю веру. От потомков этих христиан Уэсли и его сподвижники приняли свет истины.
После того, как Джон и Чарльз Уэсли были рукоположены для служения, их послали с миссионерским поручением в Америку. На борту парохода находилась группа моравских братьев. Во время сильного шторма, когда пассажиры смотрели в глаза смерти, Джон Уэсли чувствовал, что он не примирен с Богом. Немцы же удивили его своим спокойствием и доверием Господу, что было незнакомо Джону.
«Я долго наблюдал, — рассказывает он, — как необычно они себя вели. Их смирение постоянно обнаруживалось во всевозможных услугах другим пассажирам, которые никто из англичан и не думал сделать; они поступали так не ради платы, объясняя, что это очень полезно для смирения гордого сердца, и что любящий Спаситель сделал для них гораздо больше. Ничто не могло вывести их из себя и лишить самообладания. Когда во время шторма приходилось переносить качку, неприятные, болезненные толчки и сильные ушибы, ни единого звука жалобы или ропота не срывалось с их уст. Теперь у них была возможность показать, что они так же свободны от страха, как и от гордости, гнева и раздражения. Во время пения, которым началось их богослужение, на пароход обрушилась огромная волна, разорвавшая на куски большой парус и накрывшая собой все судно так, что казалось, будто беспросветная бездна уже поглотила всех нас. Среди англичан раздался страшный вопль; немцы же спокойно продолжали петь. Потом я спросил одного из них: «Вы не испугались?» И услышал ответ: «Благодарю Бога, нет». Я снопа спросил его: «Разве вашим женам и детям не было страшно?» На что он кротко ответил: «Нет. Наши жены и дети не боятся умереть».
Прибыв в Саванну, Уэсли некоторое время жил среди моравских братьев и был глубоко тронут их христианским поведением. Описывая одно из их богослужений, которое так сильно отличалось от безжизненного формализма английской церкви, он заметил: «Величайшая простота и вместе с тем торжественность их богослужения перенесли меня на семнадцать веков назад, и я вообразил себе, что нахожусь на одном из тех собраний, когда не было еще никакой формальности и внешней парадности. Богослужением руководил Павел, делатель палаток, или рыбак Петр. Но чувствовалось влияние Святого Духа и Его сила».
После возвращения в Англию Уэсли — под руководством одного моравского пастора — пришел к более ясному пониманию библейской веры. Он убедился, что нет никакой надежды спастись при помощи собственных дел, что следует всецело полагаться на «Агнца Божия, берущего на Себя грехи мира». Как-то на одном из собраний моравского общества в Лондоне было прочитано изречение Лютера о перемене, происходящей под влиянием Духа Божьего в сердце верующего человека. В душе Уэсли, слушавшего эти слова, зажглось пламя веры. «Я чувствовал: чтобы спастись, я должен уповать на Христа, только на Христа. Во мне появилась уверенность, что Он освободил меня от грехов моих, именно моих, и спасет меня от закона греха и смерти».
В течение долгих лет изнурительной безуспешной борьбы и сурового самоотречения, осыпаемый упреками, терпя унижения, Уэсли искал Бога. И теперь он нашел Его; он узнал, что благодать, которую он пытался заслужить молитвами и постами, благотворительностью и самопожертвованием, есть дар, который нельзя купить за деньги, ибо он «не имеет цены».
Утвердившись в вере во Христа, он зажегся желанием повсюду распространять знание о чудесном Евангелии безвозмездной благодати Божьей. «Я смотрю на весь мир как на мой приход, — говорил он, — где бы я ни находился, я считаю своим долгом, правом и обязанностью провозглашать радостную весть спасения всем, кто пожелает слушать».
Он по-прежнему вел суровый, самоотверженный образ жизни, однако теперь она была для него уже не основанием, но результатом веры, не корнем, но плодом святости. Благодать Божья во Христе является основанием христианской надежды, и этот дар проявляется в послушании. Оправдание через веру в искупительную кровь Христа; обновляющая сила Святого Духа в сердце, которая преображает человека, следующего примеру Христа,— проповеди этих великих истин Уэсли отдал всю свою жизнь.
