– Понимаешь, в том первоначальном адском документе есть пункт, который гласит, что любой внук по моей линии, когда-либо благополучно родившийся, не может быть убит мною. И при том, что мне нельзя было убить их, я не мог посредством бездействия позволить причинить им вред. Под страхом лишения души. Поэтому, как только я узнал об их существовании, и они предстали передо мной, все, что мне оставалось... это принять их. Тем образом, каким я никогда не делал или мог сделать с Уильямом и Элеонорой. Двое внуков были мои смертным приговором, признаком моего неизбежного проклятья, но я не мог сказать, что их существование стало большим сюрпризом. Я сделал все возможное, чтобы гарантировать, что никогда не заведу детей, но они в любом случае появились. Я мог бы убить их, но... каждый человек хочет, чтобы его род продолжился, даже если знает, что означает его конец. Я безжалостный человек, Джон. Я уничтожил многих людей в свое время. Но я ни разу не навредил ребенку.
– Я старался изо всех сил с Полом, но вскоре стало ясно, что он никогда не сможет возглавлять семью, не больше чем мог Уильям. Это не их ошибка – они родились в богатстве и роскоши. Это сделало их мягкими. Но Мелисса... оказалась лучшей из всех нас. Единственный неразвращенный Гриффин.
– А подвал? – спросил я. – Что у вас там?
– Контракт, который я подписал, запертый и скрытый, и оберегаемый очень мощной защитой. Я перебрался в Темную Сторону поскольку слышал, что Рай и Ад не могут вмешиваться напрямую, но, конечно, у них есть свои агенты здесь. И хотя контракт не может быть уничтожен, кто-то с нужными связами в Раю или Аду может переписать его условия. Я не мог так рисковать, ибо слишком много заплатил за свое бессмертие.
– Почему вы внезапно изменили свое завещание? – спросил я. – Почему рискуете оттолкнуть всю семью, оставив все Мелиссе?
– Потому что она единственная подходит для управления империей, которую я создал. Она умная и напористая, сила ее характера... заставила меня пересмотреть, как ограничены остальные. Что я могу оставить жене, что другие не заберут у нее? Мэрайя не сможет удержать то, что я дам ей. Она разрушит мою империю, или позволит другим взять на себя контроль над ней через импульсивные браки или плохие сделки. И она отнюдь не останется бедной. У нее есть свои собственные деньги, вложенные в недвижимость по всей Темной Стороне. Она думает, я не знаю! Она никогда не могла скрыть от меня ничего, и меньше всего личности ее многочисленных любовников, мужчин и женщин. Я не осуждаю ее, серьезно. Вся моя семья имеет отчаянную потребность в новизне во всех вещах способных отвлечь нас от бесконечного потока однообразных дней... А Уильям и Элеонора просто слишком слабы.
– Ну, не знаю, – сказал я. – Она может удивить вас.
– Нет, – твердо сказал Иеремия. – Не может. Она не может продолжить мой бизнес. Если я оставлю его одному, другой попытается отобрать его, и они уничтожат мою империю в борьбе за нее, как две собаки из-за одной кости. Если я оставлю бизнес двум из них, они уничтожат его в борьбе за контроль. То, что они оба Гриффины достаточно для того, чтобы они не захотели довольствоваться вторым местом. А Пол... дал очень ясно понять, что не заинтересован. Моя империя должна уцелеть, Джон. Это все, что я оставлю после себя... мой след в мире. Бизнес, пожалуй, единственная вещь в мире, которая может быть по-настоящему бессмертной... Я не могу позволить ему быть уничтоженным. Или все, что я сделал, будет напрасным.
– Вы уверены, что ничего не можете сделать? – спросил я. – Вы уверены, что... прокляты?
Он кратко улыбнулся.
– Все, что я создал, и все что у меня есть, я бы не задумываясь отдал, лишь бы избежать того, что будет... но выхода нет. Даже помимо сделки, что я заключил, я обрек себя на ад тысячу раз за то, что я сделал, дабы стать богатым и могущественным. Я бессмертный, понимаешь, так что такое грех для подобных мне? Мне никогда не придется расплачиваться за все ужасные вещи сделанные мною...
– Но... все эти годы, что вы жили, – сказал я. – Все вещи, которые видели и совершили, разве этого не достаточно?
– Нет! Далеко не достаточно! Жизнь по-прежнему сладка, даже после всех этих веков.
– Все вещи, которых вы могли бы добиться, – сказал я медленно. – С вашим вековым богатством и властью. Вы могли стать кем-то… кто имеет значение.
– Ты думаешь, я этого не знаю? – сказал Гриффин. – Я знаю. Но единственное в чем я всегда был хорош – это бизнес. Я продал свою душу в обмен на вечные муки и все, что я могу оставить после себя это... вещи.
Раздался внезапный, хотя и очень вежливый, стук в дверь. Иеремия открыл ее своим золотым ключиком и впустил Гоббса, несущего сложенное письмо на серебряном подносе. Рядом с письмом был нож.
– Простите, что прерываю, сэр, но мне кажется, мы наконец-то получили записку с требованием выкупа.
Иеремия схватил письмо с подноса, открыл его и стал быстро читать. Я посмотрел на Гоббса, затем на нож все еще лежавший на подносе.
– Письмо было приколото ножом к входной двери, сэр, – сказал Гоббс.
Я взял нож и осмотрел его, пока Иеремия хмурился над письмом. Не было никаких вещественных доказательств. Эти люди были профессионалами, но все же могут быть некоторые сверхъестественные следы, которые я могу обнаружить. Я начал активировать свой дар, и снова сила извне захлопнула мой внутренний глаз. Я напрягся и быстро осмотрелся, но ничего не появилось, чтобы напасть на меня в этот раз. Я нахмурился и изучил нож еще раз. Просто обычный повседневный нож, без чего-то необычного или отличительного в нем. Без сомнения, бумага и чернила, используемые в письме, окажутся столь же обычными. Изящное решение с прикреплением письма к входной двери. Традиционно. Символично. И суть сводилась к тому, что: «Мы можем приходить и уходить когда угодно, и вы никогда не увидите нас». Иеремия передал мне письмо, и я положил нож обратно на поднос, чтобы тщательнее изучить текст. Он был напечатан стандартным шрифтом.
«Мы требуем, чтобы Иеремия Гриффин выставил все свое имущество, деловое и личное, на открытых торгах и распродал все, чем владеет в течение следующих двенадцати часов. Все вырученные денежные средства будут отданы установленным благотворительным организациям. Только после этого Гриффин увидит свою внучку Мелиссу живой и невредимой. Если Гриффин согласен, он должен прийти по указанному ниже адресу, лично и в одиночку, в течение следующего часа, и предъявить доказательства того, что процесс пошел. Если Гриффин не сделает этого, он никогда больше не увидит свою внучку».
Я проверил адрес в нижней части письма. Я знал его. Подземная парковка, в самом сердце делового квартала. Я посмотрел на Иеремию.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
