и я чертовски благодарна тебе за то, что ты принял на себя пулю, предназначавшуюся Мише.
Алеку, похоже, неловко, когда он убирает свою руку от моей.
— Я готов умереть за Мишу. Это не секрет.
Соскользнув с кровати, уголки моих губ приподнимаются в грустной улыбке.
— Я просто хотела, чтобы ты знал, что мне тоже небезразлично, что с тобой происходит.
Миша берет меня за руку и притягивает к себе.
— Алек не любит эмоциональных моментов.
Я смотрю на человека, который много значит для Миши, и задаюсь вопросом, что же такого ужасного с ним произошло.
Алек удивляет меня, говоря:
— Спасибо, Аврора. — Как только доктор заканчивает латать его, он встает. Вздыхая, он бормочет: — Я не убью твою подругу. — Он делает шаг вперед, затем добавляет: — Если только она не будет продолжать раздражать меня до смерти. Тогда все ставки отменяются.
— Я поговорю с ней, — обещаю я.
Миша оглядывает своего друга.
— С тобой все будет в порядке, или мне нужно поухаживать за твоей задницей?
— Отъебись, — усмехается Алек. — Я просто перекушу, а потом завалюсь спать до завтрашнего утра.
— Я останусь с ним, — говорит Армани. — Проведи немного времени с Авророй. Вам двоим есть о чем поговорить.
Мы выходим из лазарета, и когда Армани и Алек направляются в обеденный зал, мы продолжаем идти к одному из боковых выходов замка.
Только когда мы доходим до скамейки возле дорожки, ведущей к водопаду, Миша останавливается. Он жестом приглашает меня сесть, прежде чем устраивается поудобнее рядом со мной.
Глубоко вздохнув, я поворачиваюсь к нему всем телом и терпеливо жду, когда он начнет говорить.
— Мы ослушались приказа Виктора, когда остановили нападение на Эбби. — Миша наклоняется вперед, упираясь предплечьями в бедра. Он недоверчиво качает головой. — Наказание — смерть.
Я пару раз моргаю, когда от осознания этого у меня стынет в жилах.
— Но… этого ведь не случится? Верно?
Он медленно кивает.
— Виктор проявил к нам милосердие. Он выстрелил в Алека, чтобы наказать меня.
— Я думала… это было не из-за Эбби?
— Нет, один из нас должен был принять пулю, и Виктор выбрал Алека, потому что знал, что это причинит мне боль. — Миша поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня. — Но до этого момента я думал, что умру. У меня не было никаких сомнений.
Я резко вдыхаю, когда все кусочки встают на свои места. Вот почему Миша вчера был таким другим. Он прощался со мной.
Боже.
Я делаю еще один вдох, прежде чем броситься на него. Я обнимаю его так крепко, что мое сердце разрывается от того, что могло произойти.
Я чуть не потеряла Мишу.
— Почему ты мне не сказал? — Шепчу я.
— Я не хотел, чтобы ты волновалась, пока все не закончится. — Он сажает меня к себе на колени, его руки обвиваются вокруг меня. — Я просто хотел любить тебя как можно сильнее, пока мое время не истечет.
Отстранившись, чтобы видеть его лицо, я обхватываю его челюсть ладонями и прижимаюсь губами к его рту. Я целую его с каждой унцией безусловной любви, которую испытываю к нему. Это отчаянно и эмоционально, и в этот момент между нами что-то встает на свои места. В нем чувствуется великая мужская сила, яркость тысячи звезд и глубина самого глубокого океана.
Я прерываю поцелуй и, глядя ему в глаза, говорю:
— Я выбираю тебя, Миша.
Его черты напрягаются.
— Я выбираю тебя, Аврора. — Он нежно заправляет прядь волос мне за ухо. — Когда я смотрел в лицо смерти, я думал только о тебе. — Он качает головой. — Я не могу потерять тебя, поэтому мне нужно, чтобы ты приготовилась к худшему. Если твой отец не подчинится, я убью его, потому что, если я этого не сделаю, значит, умрешь ты, а этого я не могу допустить.
Как бы больно мне ни было думать о смерти отца, я понимаю, что так устроен наш мир. Мой отец знает, что, бросая вызов Братве и итальянской мафии, он подвергает риску все наши жизни.
Я надеюсь, что отец помирится с Братвой, и все закончится благополучно, но шансы на это невелики.
Мне больше нечего сказать, и я шепчу:
— Я верю, что ты сделаешь то, что будет лучше для нас. — Пользуясь случаем, я спрашиваю: — Если дело дойдет до худшего, есть ли какой-нибудь способ защитить Эбби?
Миша кивает, и мое сердце наполняется облегчением.
— Я должен уничтожить и ее отца. Если до этого дойдет, ей придется подчиниться Братве. Тогда Виктор отменит нападение.
— Слава Богу, — говорю я, почти чувствуя головокружение.
— Мы справимся, — обещает Миша. — А потом мы должны пожениться.
У меня вырывается смешок, и когда я не протестую, он наклоняет голову.
— Ты не против выйти за меня замуж?
Я пожимаю плечами.
— Я всегда знала, что в моем будущем есть брак по договоренности. А в итоге ты станешь моим мужем. По-моему, это победа. — Тут меня осеняет мысль, и я быстро спрашиваю: — А ты не против?
Миша смотрит на меня так, словно я сошла с ума.
— Разумеется, не против.
Из меня вырывается смех.
— Черт возьми, ты такой романтичный. Мое бедное сердечко.
Он притягивает меня ближе, пока я не оказываюсь прижатой к его груди, а затем обхватывает мою челюсть и запечатлевает крепкий поцелуй на моих губах. Глядя мне прямо в глаза, он говорит:
— Я бы женился на тебе сегодня, если бы мог. Я хочу, чтобы ты стала моей женой, Аврора.
Мы находим момент счастья в бушующем вокруг нас шторме, и это дает мне силы смотреть в лицо тому, что ждет нас впереди.
Глава 34
Миша
Тренировки на этой неделе были изнурительными. Нам снова пришлось пытать друг друга, на этот раз раскаленным железом.
Мой бок горит, когда я иду в свой номер, чтобы принять душ перед тем, как проведать Аврору.
Я так чертовски горжусь своей женщиной. Вчера она смогла пробыть в ящике тридцать минут. Одна. Уверен, она преодолеет свой страх перед маленьким пространством.
Как только я подхожу к своей двери, то слышу ее крик:
— Подожди меня.
Я провожу ключ-картой по замку и, открыв дверь, жду, пока она юркнет внутрь, прежде чем войти следом за ней.
Аврора бросается мне на грудь и обнимает за талию.
Как только я вздрагиваю, она отстраняется.
— Почему ты вздрогнул?
— Сегодня у нас был урок пыток. — Я хихикаю над выражением ужаса на ее лице, а затем направляюсь в ванную. — Я просто хочу принять душ, а потом
