— Ну здравствуй, Нану. Коль не шутишь, — хмыкнул он наконец.
— Лёва, иди раздевайся — и за стол, потом разговоры разговаривать будем, — подбодрила его жена, и контр-амирал послушно пошёл переодеваться в домашнее и мыть руки, заодно пытаясь уложить в голове новую информацию. С этим стоило поспешить, сегодня его явно ждало ещё много открытий.
Они и последовали, стоило оказаться за столом. Даже до разговора, собственно, дело не дошло, хватило просто посмотреть на дочь за столом.
Она изменилась. За те без малого две недели, что они не разговаривали, изменилась почти до неузнаваемости. Не так, чтобы Льву приходилось гнать от себя параноидальные мысли о подмене, но так, словно вместе с формой дочь сняла и те тесные, строгие рамки, которые сама для себя выставила. Она больше улыбалась, появилось что-то новое во взгляде, и… Плюк, как же она походила теперь на мать!
И на ксеноса своего смотрела так, что можно было ни о чём не спрашивать. А он на неё — так, что ничего не хотелось говорить.
— Что ж вас так на экзотику-то тянет? — выкроив паузу в жизнерадостной болтовне жены обо всём и ни о чём, насмешливо заметил контр-адмирал. — Лёль, как думаешь, младшие-то себе кого найдут? Какого-нибудь зелёненького человечка, а?
— Пока мне нравится тенденция, — засмеялась она. — Главное, мальчики хорошие.
И вот опять Нина не стала ворчать в ответ, а только улыбнулась спокойно, бросив на своего мужчину тёплый, смеющийся взгляд.
— Ладно, рассказывай, что там у вас произошло? — Лев решил, что пора переходить к серьёзному разговору, раз чай уже на столе, и дочь не стала упорствовать.
Она явно опускала какие-то мелкие личные детали, но рассказывала подробно. И Иванов-старший с иронией сознавал, что история Тамары неплохо подготовила его ко всему этому: и превращение дочери, и фантастические древние технологии. Как бы он поверил в мгновенное перемещение на такое расстояние, если бы не «тайные тропы» харров? Да и всё остальное тоже — сплошная фантастика, да еще какая! Но нет, слушал спокойно, разглядывал дочь и даже не очень удивлялся.
— Ты здорово изменилась, — заметил контр-адмирал, когда она закончила свой рассказ немного скомканным «и мы переместились сюда».
— Изменилась — это слабо сказано, — улыбнулась Нина в ответ, бросив насмешливый взгляд на ксеноса. — Я — это вроде и я, просто многое про себя поняла и сделала выводы. А с другой стороны… Я понимаю, что уже больше не человек. Не как с Таткой случилось, это другое. Нану говорит, это следующая ступень эволюции, на которую меня протащили контрабандой, — новая весёлая улыбка, и словно солнечные блики в глазах. — Человечество потихоньку двигается в нужном направлении, может, когда-нибудь дойдёт… Но ощущения странные. Другое восприятие, другая реальность. И мне сейчас кажется, что я оказалась в не очень качественной виртуальной реальности. Тяжёлое неудобное тело, и я постоянно про него забываю. Нану говорит, дело привычки, но всё равно — странно. Но зато я поняла, почему он так одевается: если прибавить к этому еще и обувь, становится совсем уж неудобно.
— Вот точно вы с Тамаркой как договорились… И что теперь?
— Жизнь продолжается, — с мягкой улыбкой ответил за Нину ксенос. — Если вы не против, мы бы приходили в гости. Но долго находиться в таком состоянии Нине пока тяжело, ей нужно учиться. Многому. По нашим меркам, она сейчас почти ребёнок…
— О, Господи! — вздохнула мать семейства, заговорив чуть ли не впервые за время этого обсуждения. — Девочки правда как сговорились. Тома ещё ладно, а ты… как?
— Всё хорошо, мам, — улыбнулась Нина, накрыла её ладонь своей. То есть попыталась; рука провалилась сквозь пальцы матери и стол. Выглядело пугающе. Блудная дочь негодующе закусила губу, а Нану легко поймал её запястье, поднял.
— Сосредоточься не на процессе, а на результате, ты слишком фокусируешься на собственных ощущениях.
Нина кивнула, и со второй попытки всё-таки сумела взять маму за руку.
— Вот видишь? — со смешком проговорила она. — Это довольно трудно…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Кошмар, — пробормотала Елена. — Просто настоящее привидение! Как же вы такие бесплотные жить собираетесь? И чем там заниматься?!
— Будем вместе работать иммунитетом, — рассмеялась Нина. — Оказывается, у меня очень хорошее воображение, и благодаря этому — талант находить пути на другие планеты. Это удобно. Но я не могу объяснить, как именно течёт такая жизнь, это… иной уровень восприятия. Я вижу разницу, но не смогу выразить словами.
— Не представляю! — мама удручённо покачала головой.
— Да ладно, считай, и эта дочь уехала куда-то далеко, — философски решил Лев. — Видишь, даже в гости заходить обещает. Ты мне скажи, что с твоим командованием делать?
— Я хотела посоветоваться с тобой. Нану не против, если люди узнают, что именно случилось, а мне кажется, никто просто не поверит. И про меня… Я же, получается, дезертир, надо ли кому-то сообщать, что я жива? А с другой стороны, ребят жалко. Хенг точно переживать будет, ещё и себя грызть, что упустил. Он ведь пытался меня предостеречь от общения со всякими подозрительными типами…
В итоге сошлись на том, что с сослуживцами Нины контр-адмирал поговорит лично, и знакомому из ИСБ расскажет всё как было, а там уже видно будет. А потом на полуслове Нина вдруг исчезла.
— Не беспокойтесь, она просто устала, — заверил встревожившихся родителей Нану. — Привыкнет, сможет дольше находиться в этом измерении.
— Береги её, — проворчал Лев, но больше для порядка.
— Буду, — очень серьёзно кивнул ксенос. — Она для меня слишком многое значит.
— Погоди! Но как же… Когда вы теперь? А если что случится, как вас найти? — всполошилась мать.
— Не волнуйся, Елена, — улыбнулся Нану. — Мы еще придём, когда Нина немного отдохнёт. Через несколько дней. И придумаем что-нибудь с общением. До свиданья, — вежливо добавил он — и тоже исчез.
В голове у контр-адмирала билось одно слово, исчерпывающе отражающее происходящее: чертовщина.
Некоторое время в кухне висела тишина, хозяева задумчиво разглядывали пустые тарелки.
— Знаешь, Лёва, мне уже за остальных девочек страшно, — заметила наконец мать семейства. — Может, не пускать их вообще никуда?..
— Ну да, к юбке привяжи на короткий поводок, — насмешливо поддержал мужчина. — Отставить нытьё! Главное, живые-здоровые, счастливые, что тебе ещё надо? Зато жизнь интересная. Представляешь, Нинка освоится, будет тебя к Тамаре телепортом таскать, чтобы ты не ворчала, как далеко туда летать, поди плохо!
— Да уж, — ворчливо согласилась Елена. Помолчала. — А вообще мне этот мальчик понравился, он милый. И Нину так смягчает… Я и не помню, когда последний раз её такой счастливой видела.
— Смягчает! Эх, такого офицера испортили, — ворчливо посетовал контр-адмирал, но жена на это не обратила внимания — прекрасно знала, что шутит.
— Хорошие у нас девочки выросли, да? — проговорила она вместо этого.
— Хорошие, — муж, конечно, не стал спорить, взял ладонь супруги, утонувшую в его огромной лапе.
Еще несколько минут они посидели вот так, молча, и вскоре мать четверых взрослых дочерей вдруг поняла, что всё её беспокойство как-то незаметно схлынуло. И правда, какая разница где, лишь бы счастливы были!
— Лёль, а поиграй мне? — вдруг попросил мужчина, перебирая тонкие пальцы жены. — Я уж не помню, когда тебя последний раз слушал… А я же тогда сначала в твои руки влюбился, потом уже всё остальное разглядел.
— Ну да, рассказывай! — рассмеялась она. — Помню я, куда ты смотрел, и это точно были не руки.
— Потом наступило довольно быстро, — выкрутился он. — Ну что, не разучилась?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Нет, конечно. Я играю, просто ты слишком редко бываешь дома. Я сейчас поняла, что даже рада этим переменам с Ниной: может, я ее чаще видеть стану! А то мне этот ваш флот…
— Не ворчи, сама согласилась замуж. И раз играешь — пойдем. А то на кой мне музыкальная жена, если у нее арфа в углу пылится?
— Ну ты и нахал, лейтенант! — весело фыркнула Лена, когда муж потянул ее прочь из кухни.
