Осознаваемый сон не есть переживание пробуждения посреди ночи. Некоторые исследователи сновидений стали считать осознаваемым такое состояние, в котором сновидец «пробужден» во сне или в сновидении [27]. Здесь слово «пробужден» может сбить с толку, если читатель понимает его буквально. В применении к осознаваемым сновидениям слово «пробуждение» является метафорой, сходной с понятием духовного пробуждения, которое выдвигается во многих мировых традициях, религиозных и мистических. В подобном контексте слово «пробуждение» используется как попытка передать определенный сдвиг в сознании, который имеет место, когда сновидец, переходя от обычного сна к осознаваемому, переходит с одного уровня осознаваемости на другой. Этот сдвиг в сознании часто ощущается как расширение или раскрытие и часто бывает на редкость бодрящим, поэтому его легко сравнить с пробуждением. Однако такое пробуждение на новом уровне сознания происходит в рамках обычного сна. Как я подробно объяснял по ходу книги, при обычном сне мы пробуждаемся от сновидения, тогда как при осознаваемом пробуждаемся в сновидении. В большинстве осознаваемых снов, пережитых мною лично, я, обретя осознаваемость, твердо знал, что не пробудился от сна. Последние лабораторные исследования сновидений убедительно показывают, что осознаваемо сновидящие, обретая осознаваемость и проходя стадии осознаваемого сна, как правило, продолжают спать [27]. В ходе экспериментов исследователи решительно убедились, что испытуемые продолжают спать после того как они обрели осознаваемость и подали об этом заранее условленный знак.
Осознаваемый сон не равнозначен предосознаваемому сну. В предосознаваемом сне спящий может находиться на грани осознаваемости или очень близко к ее обретению. В таких снах сновидец часто спрашивает: «Я вижу это во сне?» или «Интересно, это сон?» Или он может категорически заявить: «Не может быть, чтобы это был сон». Хотя в подобных сновидениях критический вопрос об осознаваемости бывает поставлен, он остается без ответа, и ясности в сознании сновидца по-прежнему нет. Предосознаваемые сны имеют свою ценность, потому что сновидец хотя бы задается творческим вопросом об осознаваемости и устремляет свое внимание в этом направлении. Обычно эти сновидения важны как шаги самоутверждения на пути к осознаваемости — они помогают сновидцу проявлять упорство в достижении полной осознаваемости и побуждают его к этому.
Для осознаваемых сновидений характерны и другие явления, например, ложные пробуждения[41], сны, в которых мы летаем, или случаи, когда мы видим во сне условный знак осознаваемости, но она не наступает. Поскольку в моем случае метод разглядывания своих рук во сне[42] так хорошо работал, я обычно рекомендовал его всем своим ученикам. После этого многие рассказывали мне о снах, в которых они видели свои руки, но осознаваемости так и не обрели. Теперь я называю этот процесс «упустить свой знак» и считаю его еще одним важным и удивительным аспектом предосознаваемых сновидений. Частичная ясность ума, которая нередко развивается вместе с предосознаваемым состоянием, — полезная и приятная предвестница грядущих достижений. Когда же к вам, наконец, придет полная ясность состояния осознаваемости, вы узнаете ее по остроте и силе воздействия.
Осознаваемый сон не равнозначен самонаблюдению во сне. И в обычном сновидении, и в осознаваемом спящий может наблюдать себя совершенно нейтрально, объективно и бесстрастно. Такое ощущение наблюдателя можно испытать в любой разновидности сна, поэтому оно не является неотъемлемым свойством осознаваемого сновидения.
Осознаваемый сон не равнозначен полному владению ситуацией во сне. Бывает, что спящий проявляет в сновидении полную силу и власть, не достигая при этом осознаваемости. Многие профессиональные психотерапевты, использующие лечение сном, и исследователи сновидений теперь вполне сознают, что людей можно научить успешно давать отпор, когда во сне им угрожают или когда на них нападает приснившийся противник. Известно много случаев, когда сновидцы освоили и даже усовершенствовали этот метод, наяву внушая себе, что если во сне возникнет конфликтная ситуация, они дадут отпор. По сути, это важная разновидность самогипноза, благодаря которой люди узнали, что можно воспользоваться силой внушения и намерения, чтобы повлиять на исход будущих сновидений. Для большинства людей успешная контратака и преображение потенциального кошмара в сон со счастливым концом становится волнующим, даже опьяняющим переживанием. Сам я много раз переживал во сне такие победы и преображения и могу искренне высказаться в поддержку этого принципа. Однако этот метод, получивший широкую известность как метод сеноев, можно использовать и без достижения осознаваемости во сне.
Судя по моим собственным сновидческим переживаниям и по сновидениям моих учеников и пациентов, очевидно, существует одна характерная особенность, отличающая преображение кошмаров в осознаваемом сне. Эта особенность — колоссальная непринужденность. В осознаваемом сне, когда спящий полностью осознает, что атакующий его враг — образ сновидения, он как правило отвечает на атаку с величайшей непринужденностью, полнейшей отвагой и огромной творческой силой, позволяющей ему найти верное решение. Эти качества берут начало в таком состоянии ума, где страх, как правило, совершенно отсутствует. Поэтому осознаваемо сновидящий может мгновенно и с легкостью преобразить свирепого льва, который готовится к прыжку, в чирикающую канарейку, просто-напросто подумав о таком преображении. Если же такое конкретное осознаваемое намерение не сумеет преобразить свирепого льва, вполне возможно, что на смену ему придет какое-то другое, не менее фантастическое и творческое разрешение конфликта. В сюжетах осознаваемых сновидений такой элемент непредсказуемого творчества всегда возможен и составляет часть той радости, которую дарует осознаваемость. Поэтому осознаваемый сновидец, которому угрожает опасность, обычно может спроецировать из своего ума в окружающий его мир сновидения любую мысль, сознательную или бессознательную, и таким образом преобразить сюжет сна, просто пожелав, чтобы такое преображение произошло.
Как видите, полное владение ситуацией сновидения может наблюдаться и в обычном сне, и в осознаваемом. Однако в осознаваемом сне спящий зачастую прилагает для такой преобразующей работы куда меньше усилий и ощущает куда более сильное чувство непринужденности во владении этой творческой силой и ее приложении.
По сути говоря, осознаваемость не является некой силой для осуществления «контроля» над сновидением — скорее это сознательная возможность чувствовать себя «хозяином» сновидения. Быть может, некоторые читатели, сочтут это различие несущественным, но я пришел к убеждению, что оно значительно углубляет наше понимание осознаваемости и помогает использовать осознаваемое состояние для дальнейшего развития личности. Это различие — нечто гораздо большее, чем вопрос чистой семантики. В нем выражен принцип, который я считаю жизненно важным для того, чтобы четко понимать состояние осознаваемого сна.
Я считаю неудачным, что в последние годы термин «контроль над сновидениями» получил в сновидческой литературе такое широкое распространение. Я всегда находил, что такие термины только сбивают с толка, поскольку косвенно утверждают невозможное. Сознательный ум не может контролировать бессознательный, даже если речь идет об осознаваемых сновидениях, к тому же, на мой взгляд, такой контроль был бы крайне нежелателен, будь он даже возможен.
Опираясь на свои переживания и слушая осознаваемые сновидения других людей, я пришел к выводу, что осознаваемо сновидящий в лучшем случае может по ходу сновидения владеть своими личными переживаниями, но не может сколько-нибудь ощутимо контролировать сам мир сновидения. Обладая осознаваемостью, сновидец может с большей свободой и непринужденностью перемещать в пространстве свое тело сновидения, чтобы не испытать во сне никакого вреда или даже боязни вреда. Кроме того, используя силу визуализации, он может какое-то время контролировать или изменять окружающий его мир сна, но как правило только ограниченное время. Колоссальная сила бессознательного ума способна практически в любой момент осознаваемого сновидения снова заявить о себе, делая любую попытку «контроля» со стороны сновидца несостоятельной или в лучшем случае мимолетной. Обратите внимание, например, как часто контролируемый какое-то время сюжет сновидения может вдруг ускользнуть из-под контроля сновидца и вновь стать совершенно бесконтрольным. Или обратите внимание на то, как так называемое контролируемое осознаваемое сновидение может внезапно закончиться, полностью исчезнув из поля зрения сновидца. Или еще, обратите внимание, как контролируемое осознаваемое сновидение может внезапно измениться и в мгновение ока предъявить сохраняющему осознаваемость сновидцу совершенно иной мир сна. Все эти случаи, хорошо известные опытным практикам осознаваемого сновидения, в конце концов заставят нас пересмотреть термин «контроль над сновидениями». Подводя итог сказанному, хочу подчеркнуть: осознаваемо сновидящий может полностью управлять своими переживаниями в ходе любого из приведенных выше случаев, сохраняя спокойствие, равновесие и бесстрашие перед лицом любого из них. Но полностью владеть своим «я» во время осознаваемого сна и контролировать сюжет или мир сновидения — это два совсем разных понятия.
