Я, сглатывая тошноту страха перед высотой спустился на шатающейся лестнице вниз, так быстро насколько позволяли возможности и резко, почти героически впрыгнул в нужное окно, разбивая остатки стекла.
Девушки испуганно закричали, а прилизанный блондин рванул в сторону из квартиры, туда, где вдалеке раздавались выстрела. Давид лишь мельком заметил полураздетую Майю и красный след оплеухи на щеке Васи и рванул за ним.
Успел за долю секунды до того, как он выбежит в дверь, и потащил сопротивляющегося, ржущего ублюдка в комнату.
Майя выбежала из кухни, но он захлопнул дверь в спальню и крикнул.
— Закройтесь в ванной!
— Ну что… — толкнул я блондина к батарее и принялся стягивать спортивный пиджак и разминать шею.
— Что? — загоготал этот Леша, кажется, даже не подозревая, что все его насилие не идет ни в какое сравнение с той болью, которую он сейчас испытает. — Хочешь рассказать мне какая сладкая пизденка в моей Майи? А может быть, какая тугая и гибкая у нее кишка?
— Нет, — с ухмылкой покачал я головой, специально в голове воспроизводя все что он мог делать с моей Майей. Чтобы жалости к этому человеку не дай Бог не возникло. — Хочу рассказать, как ты сейчас сдохнешь!
______________________________________________________________________________________
Надеюсь вы скучали по этой истории, я очень. Такая жара началась.
Глава 63
Плоть. Человеческая. Мягкая. Податливая как глина. И в руках она как прекрасный инструмент для создания собственного удовольствия. Как желание, которое ты можешь контролировать. Как страх, который ты можешь преодолеть.
В детстве я боялся боли. Боялся видеть как отчим причиняет ее матери. Боялся испытать ее сам.
Но время шло. Теперь она во мне. Я не боюсь ее. Она мой друг. Не боюсь ее дарить другим.
И я дарил. Вдарил кулаком по ребрам, коленом в пах, ногой по лицу. Я сминал это отвратительное существо как жестяную банку, вспоминая все уроки кикбоксинга. Слышу, как музыку, треск лицевой кости и, чувствуя, как кровь стекает по пальцам. Наслаждаюсь. Кайфую. Дурею от удовольствия.
Но урод словно не чувствовал. Гоготал мне в лицо и в красках расписывал, что делал с Майей.
Удар. Еще удар.
Но ему мало. Он такой же, как я. Не боится боли. Ищет ее в любых проявлениях жизни, мы одинаковые. Не удивительно, что Майя наткнулась на нас обоих. Не удивительно, что мы оба ее полюбили. Мы светлое и темное пятно одного целого.
Садисты, жаждущие смять в руках нежную плоть. Разрушить барьеры невинности. Порвать щели. И наслаждаться каждым болезненным криком. Каждым следом, что оставляет твоя рука, сжимающая шею.
— И только одна между нами разница, ублюдочный сукин сын. Я могу контролировать себя, а ты можешь отправляться…..
Рука занесена над головой врага. Она могла бы расколоть ее надвое, как грецкий орех. Мозг плавил костер.
Я спокоен. Я готов его убить. И я бы убил, но услышал тихий голос, как прохладный ветерок, ворвавшийся в мое разгоряченное сознание.
Майя. Смелая робкая. Невинная Порочная. Красивая. Безумная. Моя.
— Он уже без сознания. Не делай того, о чем можешь пожалеть.
Вот, да. Умная и глупая. Она подбежала, подняла меня с колен и начала подолом разорванного домашнего платья стирать кровь с кулаков, смотреть в глаза.
— Я так виновата… Что я наделала.
— Запустила действие, давно пора, но если хочешь, тебя всегда можно…
— Наказать, — сладко улыбается она, тянет руки к плечам.
И я смотрел и чувствовал, словно мы стоим посреди бушующего шторма. Выстрелы. Погони. Политика. Все темнеет, меркнет в сравнении с желанием спрятаться в этих глубоких глазах навсегда.
И я забыв где я, тянусь к губам, не в силах отказать себе в долгожданном удовольствие, как вдруг на меня обрушивается сила.
Толкает на Майю. Мы теряем равновесие, летим вниз, падаем и тут же слышим выстрел.
И я теснее прижимаю Майю к полу, смотрю в сторону окна, где избивал Лешу. Но его там не оказывается.
— Лежи здесь, — приказал я и встав, выскочил из двери, как раз в тот момент, когда прогремел еще один выстрел.
В большом холле стояла звенящая тишина, нарушаемая лишь шумом рации, третий лежал без дыхания, рядом с ногой Давида
Он быстро оценил есть ли пострадавшие и тут же выругался, когда на боку Василисы растекалось пятно. Кинулись к ней все. Макс отбросил пистолет, которым убил Андронова, а Макар взревел, подхватил завалившуюся в сторону Васю. Рядом ахнула Майя, но я остановил ее рукой.
Макар вихрем пронесся мимо, минуя трупы и подоспевших спецназовцев.
— Давид, — взяла меня за руку Майя и потянула на выход. — Василиса ранена. Надо Макару помочь, он сейчас неадекватен.
— Когда-то было иначе? — хмурюсь я и кивнув Максу, выхожу из квартиры. Пусть Одинцов сам расхлебывает смерть своего отца.
_____________________________________________________________________________
Небольшой, но насыщенный кусь перед завтрашней сессией)) Да, да, вы не ослышались.
С Васей все будет хорошо. Зацепило, с кем не бывает)
Глава 64. Майя
Мне было жалко Василису.
Её потеря невосполнима, но есть Макар и если он хоть что-то понял, то больше не совершит ошибок. Он и сама к нему тянулась, в мгновение ока простила за все и приняла трепетное внимание.
Лешу нашли за домом, он умер от внутреннего кровоизлияния. Давид бил его нещадно. А я должна была его и раньше остановить, но наслаждалась каждым ударом. С каждой каплей его гнилой крови отчищалась моя, как и страх, с которым я жила столько лет.
— Устала? — спросил меня Давид, когда мы после трех дней в больнице, вернулись в его квартиру. Большую, темную, пустую.
Она показалась одновременно такой далекой и родной, словно забытое теплое воспоминание.
Я покачала головой и поджала губы.
— Во всем виноват мой звонок? Я виновата, что Васю ранили?
