– Чего ж ты не смеешься? – произнес у самого ее уха густой женский голос, но Лида с трудом расслышала его сквозь звон в ушах. Она бестолково замахала руками, и в это мгновение ее отпустили – до того неожиданно, что она снова резко упала вперед – на сей раз успев выставить руки.
Голову и шею ломило по-страшному, чудилось, выдрали половину волос…
– Ну, Лидочка, надо поосторожнее на этих ступеньках, они ведь такие скользкие, – миролюбиво прогудела Лада Мансуровна, и чьи-то железные пальцы вцепились Лиде в локоть и вздернули ее вверх, вынудив подняться на ноги. – Смотри, коленку разбила. Вот она, ваша страсть к коротеньким юбочкам… Впрочем, до свадьбы заживет. Ничего, ничего страшного, успокойся, упала, подумаешь, с кем не бывает! – продолжала басить она, входя в дверцу, притулившуюся сразу под лестницей.
В следующее мгновение Лида оказалась втолкнута туда с такой силой, что пролетела через всю комнату и лицом вперед упала в большое кожаное кресло, стоявшее против двери. Ударилась подбородком – и сразу ощутила железистый привкус крови во рту. В глазах потемнело от боли.
– Да что это тебя сегодня ноги не держат? – Лада Мансуровна даже руками всплеснула от изумления. – Семен, помоги даме сесть.
Лиду вздернули, будто куклу, повернули и снова швырнули в кресло. Она плюхнулась, вторично ударившись о спинку – на сей раз затылком, – и зажмурилась от лютой боли.
– Ты, часом, не с бодуна? – озабоченно спросила Лада Мансуровна. – Тебя вчера целый день не было, квасила, что ли, без устали? Ну что ж, я понимаю, дела творятся такие, что стресс надо снимать беспрестанно. Не хочешь ли опохмелиться? Семен!..
Унылый Лидин спутник распахнул дверцы бара, вделанного в стенку, вынул две бутылки, поболтал ими:
– Что угодно, Лидия Дмитриевна? «Дербент» или «Гжелку»?
– Ты ей еще джин с тоником предложи! – буркнула Лада Мансуровна. – Или этот… очень сухой мартини, да чтоб мешать, а не взбалтывать. Вон, возьми чего-нибудь попроще и покрепче!
Семен выудил из глубины шкафа какую-то бутылку без этикетки, подошел к Лиде, наклонился и прижал край бутылки к ее губам:
– Ну! Быстро глотай! Да не дергайся, не дергайся! – Сильная рука сжала ей горло. – Пей, а то зубы вышибу!
Лида невольно разомкнула губы, сделала крошечный глоток, но Семен давил и давил, она глотала снова и снова…
– Осторожней, не облей ее, – заботливо посоветовала Лада Мансуровна. – Все должно быть аккуратненько. Хватит переводить добро, – наконец приказала она, и Семен послушно отстранился.
Лида утерла губы ладонью, чувствуя, как жжет горло и начинает медленно кружиться голова.
Сколько в нее влили? Почти стакан… и ведь это самогонка, она сразу узнала сивушный привкус. Разбавленная градусов до сорока, но тоже ничего себе! На пустой-то желудок… Долго не продержаться, пожалуй. Хоть бы узнать, чего этим двоим от нее надо!
– Вот таким путем, – удовлетворенно сказала Лада Мансуровна. – Теперь слушай. Есть два варианта. Первый: сейчас Семен срывает со стены парочку эстампов, разбивает графин, вообще учиняет художественный беспорядок, а я вызываю милицию и заявляю, что моя сотрудница Литвинова Лидия Дмитриевна ворвалась сюда пьяная вдрабадан и устроила дебош. Перед этим я разорву свой костюм, а Сема вмажет мне две легонькие пощечины. И засвидетельствует, что ты набросилась на меня с кулаками, и если бы не он… Мы тебя посадим, Лидуся, посадим! Причем с большим удовольствием! – Она хрипло хохотнула. – И сама посуди, кто в этом случае будет тебя слушать? Кто поверит хоть одному твоему слову?
– А костюмчика своего вам не жалко? – с трудом выдавила Лида трясущимися губами.
– Представь себе, нет! – с видимым удовольствием отозвалась Лада Мансуровна. – Нарочно сегодня именно этот надела – который, как ты образно выразилась, идет мне, как корове седло! – И, увидав, как взлетели брови Лиды, зло усмехнулась: – Ну конечно, я понимаю, ты не рассчитывала, что я это услышу. А я вот услышала!
– Господи, – тихо, как бы про себя, сказала Лида, – какое мещанство. Какая все это чушь! Зачем, ну зачем…
– Это я тебя должна спросить, зачем! – взвизгнула Лада Мансуровна. – Какого рожна тебе надо? Кто тебе и сколько заплатил? Да неужели я платила меньше? Вот уж вроде бы никогда не жлобилась… А тут какой-то пшик, одна выдача – и все, ты на себе можешь поставить большой и черный крест. Ты хоть понимаешь, что начисто обрубила сук, на котором сидела? Тебе ведь больше никто и никогда не даст никакой работы! У каждого есть какие-то свои тихие дела-делишки, а тебе больше верить нельзя. Один раз продала – и снова продашь! Но со мной этот номер больше не пройдет, не надейся. И не надейся подзаработать в других газетах. Сейчас ты позвонишь этому своему поганцу и велишь привезти негативы и оставшиеся фотки, поняла?
– Нет, – спокойно сказала Лида. – Не поняла, кому я должна позвонить и что попросить.
Мгновение Лада Мансуровна смотрела на нее, дрожа от злости тугими щеками, потом выдавила улыбочку:
– Дитя мое, никогда не предполагала, что ты извращенка. Строила из себя настоящую леди, а оказывается, у тебя такие же гнусные вкусы, как у наших теток? Тех хлебом не корми – дай пообнажаться перед… сама знаешь, перед кем, а тебе, значит, нравится, когда тебя бьют? Семен!
Семен приоткрыл дверь в коридор, высунулся и окликнул:
– Булка!
Через мгновение на пороге вырос тот самый жуткий парень с переломанным носом и остановившимся взглядом.
– Кого? – спросил он негнущимся голосом.
Семен кивнул на Лиду.
– Только осторожно, – заботливо сказала Лада Мансуровна. – Нам ее еще в милицию сдавать, так что без крови, понял?
Булка с безразличным видом шагнул вперед…
– Погодите! – Лида выставила руки. – Я согласна. Я позвоню.
Булка с тем же выражением сделал шаг назад.
– Звони! – Лада Мансуровна подала мобильный телефон.
Лида медленно нажимала на кнопки.
– Какого чер… – начал было Семен, внимательно следивший за ее пальцами, но тотчас осекся.
– «Скорая» слушает! – отчетливо послышался мужской голос.
– Здравствуйте, – сказала Лида. – Пожалуйста, позовите Андрея Струмилина.
– Минуточку. – И уже слабее донеслось: – Струмилин где? Его к телефону. Андрюха, на провод!
– Вот это да! – изумленно сказал Семен. – Выходит, он, мудак поганый, рядом с нами был, сам в руки лез? Ты слышишь, Булка?! Ловко он нам глаза отвел!
Булка растерянно хлопнул большими карими глазами, к ним замечательно подходило определение «воловьи»:
– Этот… с чемоданчиком, что ли?
И захлопнул рот, повинуясь грозному жесту Семена: в трубке раздался голос:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
