— Я также видел, как тебе хорошо в обществе детей. Что они делали?
— Играли в игру, которую сами изобрели, и мне было весело.
— Что тебе нужно сделать для завершения проекта?
— Я перечитала правила, чтобы ничего не пропустить. Мой сценарий должен быть отправлен не позже пятого. То есть в пятницу. Если сценарий войдет в первую пятерку, меня известят, и у меня есть еще неделя, чтобы отослать фильм.
Сэм как раз добрался до въезда на шоссе:
— Сколько придется ждать, чтобы узнать, попала ли ты в первую пятерку?
— До шести недель. Поэтому я должна успеть с фильмом.
— По крайней мере на этот раз тебе не придется вдыхать токсичные отходы.
— Верно. Да и сюжет куда веселее. Удивительно, что Малер дал мне эту возможность. Вряд ли меня можно назвать его любимой студенткой.
Несколько миль они ехали молча.
— Кто-то подъезжал к дому ночью? — неожиданно спросила она.
— Нет.
— Ты бодрствовал?
— Именно, — улыбнулся он.
— Как думаешь, почему они не вернулись? — сказала Лайра таким тоном, словно спрашивала, почему гость, грубо проигнорировав правила хорошего тона, не явился к ужину.
— Может, посчитали, что в доме слишком людно. Не волнуйся, они не исчезнут. Обязательно вернутся…
— Не слишком утешительные новости.
Лайра положила ногу на ногу, и Сэм машинально залюбовался их длиной и стройностью. Вспомнил, как она обхватывала его ногами, когда он входил в нее…
Сэм откашлялся. Как часто, по словам психотерапевтов, мужчины думают о сексе? Каждые десять секунд? Двенадцать? С тех пор как они с Лайрой познакомились, он ни о чем другом не думает.
— Давай сосредоточимся на том, что знаем, — предложил он. — Тебя пытались убить четверо разных людей. Двое в тюрьме, без права выхода под залог, а еще двое вломились в твою квартиру. Возможно, те же самые, что проезжали мимо дома Джиджи. Прошу заметить, это только версия.
— Надеюсь, это правда. Иначе получилось бы, что меня пытаются убить шестеро. Ты что, полагаешь, кто-то нанимает киллеров специально, чтобы покончить со мной?
Сэм, смеясь, перестроился в другой ряд.
— Нет, я так не думаю.
Лайра вновь помрачнела.
— Что я им всем сделала?
— Уверен, тут нет ничего личного. Мы знаем, что те двое, которых арестовали, работают на Майкла Флинна. Он ирландский эмигрант и давно известен, как крестный отец большой лос-анджелесской банды. Отмывание денег, проституция, взятки должностным лицам, но никаких наркотиков. До этого момента он умело отмазывался от всех обвинений. Детектив О'Малли сообщил, что он добровольно приходит в участок на допросы.
— Я хотела бы присутствовать хотя бы на одном. Это возможно?
— Почему бы нет? Можешь наблюдать и слушать по ту сторону стекла. Но не имеешь права ничего ему говорить и позволять, чтобы он тебя видел.
— Значит, о том, чтобы пристрелить его, не может быть и речи.
— Такова моя работа, солнышко.
— Думаешь, он что-то скажет?
— Нет.
— Так к чему трудиться?
— Потому что детектив О'Малли хочет дать Флинну кое-какую информацию. Посмотрим, как он ее использует. Мы знаем большинство его деловых партнеров, может, он даст нам кое-какие наводки.
Сэм позвонил и договорился, что они приедут на допрос Флинна.
Когда он закончил разговор, Лайра поспешно сменила тему.
— Почему я не могу вернуться к себе на квартиру? С таким телохранителем, как ты…
— Нет.
— Но почему? — упрямилась она.
— Я желаю спокойно проспать всю ночь, без того, чтобы меня взорвали или пристрелили. Нужно подумать и о других жильцах. Лучше, чтобы никто не знал, где мы живем.
Аргумент веский. Лайра не хотела, чтобы кто-то пострадал из-за нее.
— Ладно, — неохотно выдавила она.
— Тебе нужно что-то забрать из квартиры?
— Нет. Я взяла чистую одежду из чулана в доме Джиджи.
— Значит, нам не нужно возвращаться в кампус?
— Сегодня нет, но…
Ему точно не понравится то, что сейчас последует…
— Мне нужно сменить карту памяти в парке.
— Черт возьми, нет! — взорвался он. — Туда мы не вернемся.
— Сэм…
— Знаю, ты умираешь от любопытства и хочешь узнать, кто посадил цветы…
— Это не просто любопытство, — запротестовала Лайра. — Я смогу что-то сделать с материалом. Короткометражку, например. Только дай мне поснимать еще неделю. — Я прошу всего неделю, потом сниму камеру, и всему конец.
— Нет, — уже тверже повторил он.
— Что, если я куплю новое снаряжение для камеры и заменю то, что установлено в парке? Я могу выбрать то, что с большим объемом памяти и долгоиграющим аккумулятором. Если бы запись велась пару недель без перерыва, мне не пришлось бы так часто ездить в парк.
— Почему ты не сделала этого с самого начала, чтобы не карабкаться каждый раз на холм?
— Я хотела пользоваться своей камерой, она дает такое четкое изображение! Но готова поменять ее, если ты позволишь мне раза два съездить в парк.
— Я подумаю.
Лайра нетерпеливо заерзала на сиденье.
— Сэм, боюсь, мне придется кое-что тебе напомнить. Работа телохранителя — защищать подопечного. Не он устанавливает распорядок. Я еду в этот парк, с тобой или без тебя.
Он не рассмеялся, хотя глаза улыбались.
— Вот это мило.
— Что именно?
— То, что ты думаешь, будто можешь командовать.
Ладно, она блефовала, но почему это так его забавляет?
Лайра смотрела в окно на мелькающие пейзажи и мысленно составляла пункт за пунктом график расследования.
Когда машина въехала в Лос-Анджелес, она вспомнила о дворовой распродаже. Тот, кто пытается убить ее, каким-то образом связан с этой распродажей. Наверное, Флинн считает, будто у нее имеется что-то, принадлежащее ему.
Когда она второй раз сказала об этом Сэму, тот покачал головой:
— В этих книжках не было ничего особенного.
— Но может, они думают иначе?
Сэм оперся локтем о подлокотник. Она взяла его руку и повела пальцем вверх, обводя шрамы.
— Ты получил это, когда спасал Алека?
— Нет, это регби.
Она решила, что Сэм сочиняет, пока он не поднял вторую руку.
— Вот эти шрамы я получил, когда лез в окно, спасая Алека.
— Они выглядят куда хуже, — покачала головой Лайра. — Но ты больше не играешь в регби?
— Играю. Хороший способ выпустить пар.
— Ты слишком… спокоен, слишком расслаблен, чтобы играть в такую грубую игру. Игроки в регби агрессивны. Они…
Лайра осеклась, опасаясь оскорбить его.
— Они что? — настаивал Сэм, въезжая на полицейскую стоянку.
— Жестоки. На поле, конечно.
— Полагаю, ты права, — рассмеялся он.
