– Нужно рассказать все папе, – сказала Крис.
– Можете позвонить с моей аппаратуры, – предложил Бени, отключив коммуникатор.
– Не уверена, – начала Крис.
– Мэм, мы тут не очень любим, когда подслушивают наши разговоры. Поверьте, все, о чем вы будете говорить, будет строго конфиденциально. Кроме того, кому нужно прослушивать линию, принадлежащую какой-то «1/с Электроник тех»? У новостных агентств есть боле важные дела.
– Можете довериться Бени, – сказала дежурный лейтенант.
Крис взяла трубку, Нелли поделилась кодом безопасности, потом ввела специальный номер, зарезервированный Хонови для звонков жене. Использовать номер Роуз – паршивый трюк, но...
– Дорогая, у меня много дел, – мгновение спустя отозвался на звонок брат. – Давай, я тебе перезвоню.
– У меня тоже много дел, но нам нужно поговорить, – сказала Крис.
– Где ты?
– Я не об этом хочу поговорить. Но кое-кто, с кем я только что разговаривала, только что рассказал мне о приближающихся роскошных лайнерах, и я подумала, ты, наверное, захочешь о них узнать.
– О роскошных лайнерах?
– Да, тех самых, которые передают нам пламенный привет, – сказала Крис, пытаясь использовать очевидный для брата код, который, тем не менее, не должен привлечь внимание поисковых роботов.
– Ах, эти лайнеры, – брат, может, и немного тугодум, но не глупый.
– Кажется, они пользуются кое-каким оборудованием, произведенным «Петервальд Компьютинг Анлимитед».
– Вот как, – сказал Хонови, стараясь не произносить ни одного ключевого слова, чтобы привлечь внимание поисковиков.
– Да. Дедушка Эл считает, что в наших мутных водах может оказаться их весло. Что только добавляет причины «за».
– Папе это понравится.
– Как у вас там вообще дела?
– Не так хорошо, как хотелось бы. Папа настаивает на домашнем сеансе «старых парней». Понятно, никого из новичков на этом сеансе видеть он не хочет. Знает, что ему нельзя принимать участие в голосовании. Так что хочет возглавить марш «старых парней». Новичкам придется что-то решать.
– Что именно?
– Хотел бы и я знать. Мы в ужасной ситуации. Помнишь, как старый Док Мид говорил, что мы выбрали самую худшую из британских моделей?
Крис помнила. Еще помнила, как не соглашалась с профессором политологии. Раз оппозиции удалось свергнуть правительство, справедливо было предполагать, что они сформируют свое правительство или, хотя бы, будут удерживать в руках попавшую горячую картофелину до конца выборов. Но доктор поднимал гипотетические ситуации – ни одна из них не была такой ужасной, как нынешняя – и утверждал, что старое правительство должно оставаться у руля до тех пор, пока новое не сформируется и не будет готово вступить во владение. «Именно таким образом Британская империя просуществовала на старой Земле целых двести лет. Запомните мои слова, рано или поздно наши цыплята вернутся домой».
Когда все закончится и Крис окажется в университете Вардхейвена, ей придется найти доктора Мида и сказать ему, что ей посчастливилось встретить этих самых цыплят. Да, и каждый из них был весом в сто тысяч тонн.
Если когда-нибудь посчастливиться посетить колледж.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Ну а ты что собираешься делать? – спросила Крис у Хонови.
– Передам отцу кое-какие твои слова. Постараюсь, чтобы он не выкопал яму, в которой оказался, еще глубже. Папа знает, что прав, а новый премьер ошибается, но сейчас все карты на руках у нового премьера. Быть правым и бессильным – не самое лучшее сочетание. Был бы он поскромнее, справился бы на отлично, но папа не умеет быть скромным.
– В этом весь наш папа.
– Ну, он определенно не ведет себя, как мой папа. Он сейчас спокоен, хладнокровен, собран и непревзойден.
– Люблю тебя, брат. Позаботься обо всем там, у себя.
– Конечно. А ты о чем заботишься?
– Ты ведь знаешь мою маленькую «яхту»? Я тебе ее еще показывала, – Крис назвала свой PF уничижительным именем, данным боевым катерам репортерами.
– Господи, женщина, я даже не подозревал, что ты проберешься туда, наверх.
– Ты и не должен был.
– Это самоубийство.
– Если я могу помочь, значит, это не оно. Кроме того, брат, если ты с папой сможете действовать вместе, помните об альтернативе. Нам либо начинать размахивать белой простыней, либо посылать Давида, чтобы он... позаботился о больших штуковинах.
– Святой Иисус, сестричка, еще немного, и ты заставишь меня выбрать первый вариант.
– Вы не можете проиграть, брат. Я на вас рассчитываю. Если не сможете вытащить из своей политической шляпы какого-нибудь кролика, мне придется собрать повстанческий отряд. Не заставляй меня организовывать мятеж. Пожалуйста.
– Извини, сестренка. Я об этом не подумал. Боже, какой же у нас бардак.
– Еще какой. Ладно, брат, делай свою работу, а я сделаю свою.
– Пока, мне нужно бежать. Увидишь нас в новостях.
Крис повесила трубку и огляделась.
– Что у нас по новостям?
– Есть кое-что, – кивнула Сэнди, и дежурный лейтенант включила трансляцию. На одном из мониторов появилась трансляция из парламента. Десятки людей куда-то шли. Нет, это камера отодвигалась и Крис уже насчитывала сотни мрачных мужчин и женщин в старомодных костюмах, обычных для заседающих в парламенте. Да, за папиной спиной находилось больше половины парламентариев. Он шел во главе этой группы, преодолевая пятьдесят ступеней, ведущих к огромным дубовым дверям, которые во время заседаний парламента всегда были открыты.
А сегодня они были закрыты.
Папа добрался до конца лестницы, быстро подошел к дверям. Те и не подумали открыться. Тогда папа драматично набросился на них, но тщетно. Они остались закрытыми. Папа обернулся к толпе из парламентариев и репортеров, вытащил из кармана пиджака листок бумаги, на которой, как Крис знала наверняка, были написаны тезисы для очередного горячего выступления.
Тут его догнал Хонови. Брат встал рядом с папой и что-то прошептал тому в ухо. Репортеры попытались перехватить слова, но все, что у них вышло, так только тихое жужжание. На этот раз Хонови предпринял необычный шаг, активировав глушитель. Наверное, папа заметил это и коротко отчитал сына.
